Молодые люди улыбнулись, переглянувшись.
— Вот ведь чудной бродяга, стихи читает! — сказал Оскалузский Вор. — Пусть даже их и Ниббс написал.
— Грабитель, который узнает стихи Ниббса, может считаться не менее чудным, — парировал Бридж.
Оскалузский Вор зарделся.
— Он писал о большой дороге, — нашелся мальчик. — А кто же, как не люди нашего класса, сможет оценить его стихи?
— Или представители другого класса, подобного в глаза не видевшие, — отрезал Бридж, — но основной вопрос повестки дня не духовная пища, а пища земная. Так хочется кушать, что корову бы съел.
Девушка кивнула на соседнее поле.
— Угощайтесь, — сказала она.
— По-моему, там бык, — ответил Бридж. — А я бы все же предпочел корову, которая, как всем известно, является менее агрессивным животным, чем ее сородичи мужского пола, и на вкус коровы лучше.
«Отважны были и лихи:
Я хлеб искал, он плел стихи —
Что проку в них? Одно хи-хи,
Но все ж он делал это…[12]»
Ну, кто пойдет хлеб искать?
Девушка посмотрела на Оскалузского Вора.
— Ты совсем не похож на бродягу, честно говоря, — сказала она, — и мне кажется, что тебе уже приходилось еду выпрашивать. Я бы этого сделать не смогла, умерла бы, если бы пришлось.
Оскалузский Вор колебался.
— Раз должен, — начал он, но вдруг замолчал. — Оставайтесь здесь, я вернусь через минуту.
Они проводили взглядом стройную фигурку, проследовавшую по дороге и исчезнувшую за холмом недалеко от дома Сквиббов.
— Мне он нравится, — сказала девушка, поворачиваясь к Бриджу.
— Мне тоже, — ответил мужчина.
— Что-то хорошее в нем все же есть, — продолжила она, даже если он такой отпетый, каким хочет казаться; и я точно знаю, что он не Оскалузский Вор. Вы верите, что вчера ночью он ограбил дом и пытался убить этого Дурного… как там его?
Бридж покачал головой:
— Не знаю. Склонен думать, что в нем больше воображения, чем преступных наклонностей. Безусловно, он стрелял в этого наркомана, но, что он ограбил дом, я сомневаюсь.
Пока они ждали, Оскалузский Вор шагал по грязной дороге к ближайшей ферме, расположенной в миле от дома Сквиббов. Он приблизился к двери, но ему преградил дорогу долговязый тип с землистым цветом лица. В глазах незнакомца читалось недоверие.
— Доброе утро, — поздоровался Оскалузский Вор.
Мужчина хрюкнул.
— Мне бы чего-нибудь съестного, — объяснил юноша.
Если бы мальчик швырнул динамитную шашку, произведенный эффект был бы примерно тем же. Верзила взорвался, выражаясь фигурально. Его прямо-таки подбросило вверх, но все же он успел протянуть руку за кухонную дверь, достать ружье и навести на юнца.
— Пррррваливай! — орал он. — Я тя пристрелю! Пшёл вон. Знаю я тя. Ты из тех подзаборников, что ночью тута были. И ведь наглости хватило опять заявиться! Съестного ему, тьфу! Я тя пристрелю! — и поднял приклад к плечу.
Оскалузского Вора закачало, но он удержался на ногах.
— Меня здесь ночью не было, — закричал он. — И я не попрошайка, я заплачу. У меня куча денег.
В подтверждение данного заявления он залез в карман и вынул увесистую пачку купюр. Мужчина опустил ружье.
— Чо ж сразу-то не сказал? — ворчал он. — Я-то откель знаю, что ты заплатить хочешь, а? Откель идешь-то в таку рань? Как зовут-то тя? Чем занимашься-то, Джеб Кейс, то бишь я, хочет знать? — он выплевывал слова со скоростью автоматной очереди, задавая вопросы, не дожидаясь ответов. — Чо купить-то хошь? Скока денег у тя? Чо-то ты какой-то не таковский. Энто у тя деньги, ага? Где их взял, а?
— Они мои, — ответил Оскалузский Вор. — Я бы хотел купить яиц и молока, и ветчины, и бекона, и муки, и лука, и сахара, и сливок, и клубники, и чая, и кофе, и сковородку, и плитку для готовки, если у вас, конечно, есть лишняя, и…
У Джеба Кейса отпала челюсть и выкатились глаза.
— Эх, пацан, не туды ты забрел, — с чувством произнес он. — Те в Сирс, Робак и Компанию[13] надоть.
Оскалузский Вор вспыхнул до кончиков ушей.
— Но хоть что-то у вас есть? — умоляюще спросил он.
— Ну допустим молоко, яйца, масло и малясь бекона найдем. Мож, у бабы моей и буханка хлеба где завалялась, но мы-то не рассчитывали жрачку американской армии поставлять иль для кого ты там таришься?
Из дверного проема по сторонам от мужчины высунулись две головы: первая принадлежала неряшливого вида бабенке с крысиным лицом, а вторая — неуклюжему подростку лет четырнадцати.
— Нету у нас ничо на продажу, — отрезала женщина, но пока она это выговаривала, ее взгляд упал на деньги в руке юноши. — Хотя, — добавила она, — кой-чо для ся припасено, а цены щас поднялися, так что придется с вас просить побольше, иначе прогорим. Чо, говорите, вам надоть?
— Все, что можете продать, — ответил юноша. — Нас трое, и мы жутко голодны.
— А где остановились? — спросила фермерша.
— В старом доме Сквиббов, — сказал Вор. — Попали ночью под дождь, вот там и задержались.
— У Сквиббов! — удивилась женщина. — Чо, на всю ночь?
— Да.
— Чо-нить чудное видали? — поинтересовалась миссис Кейс.
— Не видели, — ответил Оскалузский Вор, — но слышали. По крайней мере, мы не видели того, что слышали, но, когда мы пришли, на полу лежал мертвец, а утром его уже не было.
Кейсы вздрогнули.
— Мертвец! — воскликнул Джеб. — Прям его видали?
Мальчик кивнул.
— Никогда не верил россказням про ихний дом, — покачал головой Джеб, — но ежели вы все энто ВИДАЛИ! Вот ведь фигня, черт бы меня подрал! Заходь в дом, глянем, чо у нас есть, — и прошел на кухню вместе с женой.
Из кухни вывалился долговязый сын и встал прямо перед Оскалузским Вором, не отрывая от него глаз.
— Ты сам все видал? — спросил он испуганным голосом.
— Да, — прошептал юноша и, придвинувшись к подростку, добавил, — и кровавую пену на губах мертвеца.
Юный Кейс отпрянул.
— А чо слыхал? — сглотнул он слюну.
— Что-то тащило за собой цепь, и пришло оно из подвала, и пыталось прорваться к нам в комнату на втором этаже, — объяснил юноша. — Почти достало нас. Преследовало всю ночь.
— Ух ты! — Кейс даже присвистнул. — Фигня! — он поскреб в затылке и восхищенно посмотрел на Вора. — Как тя зовут? — спросил он.
— Я Оскалузский Вор, — ответил парень, не устояв перед неподдельным обожанием подростка. — Смотри!
Тут он достал целую горсть ювелирных украшений из бокового кармана:
— Добыча — я дом вчера ограбил.
Юный Кейс раскрыл рот, а глаза стали такими большими, что от остального лица осталось всего ничего.
— Пустяки, — хвастал Вор. — Я в человека стрелял.
— Вчера? — прошептал мальчик.
— Ага, — лаконично ответил злодей.
— Фигня! — проговорил молодой мистер Кейс, и было в его лице что-то такое, что Оскалузский Вор сразу пожалел о столь поспешном признании.
— Как скажешь, — после минуты напряженной тишины выдавил Вор. — Только никому не рассказывай, хорошо? Если пообещаешь, доллар дам.
И начал рыться в пачке, ища мелкую купюру.
— Заметано, — согласился сынок Кейсов. — Никому ни слова. Где мой доллар?
Юноша наконец нашел банкноту и отдал ее собеседнику.
— Если проболтаешься, — зашептал он угрожающе прямо в ухо, — если проболтаешься, убью!
— Фигня! — отреагировал Вилли Кейс.
В эту секунду из кухни вышел Кейс-старший, нагруженный провизией.
— Тута всем хватит, да еще, по-моему, и останется, — сказал фермер. — Тута яйца, молоко, масло, хлеб, бекон и чутку всякой огородной всячины.
— Овощи за так отдаем, — добавила миссис Кейс.
— Это так мило с вашей стороны, — ответил Вор. — И сколько я вам должен?
— Ну, — произнес мужчина, потирая подбородок и оценивающе косясь на пачку денег, просчитывая, какую сумму заломить, — думаю, 4 доллара 60 центов.
Оскалузский Вор вытащил пятидолларовую бумажку и протянул мужчине:
— Я вам так благодарен, сдачи не надо. Огромное спасибо.
С этими словами он взял несколько мешков и ведра и направился к дороге.
— Ведра вернуть не забудь! — закричала миссис Кейс ему вслед.
— Конечно, — откликнулся Вор.
— Фигня! — с чувством выдал мистер Кейс. — Надоть было просить на 60 центов больше, он бы дал. Фигня, ага?
— Фигня! — энергично пробормотал сынишка.
Оскалузский Вор топал по вязкой дороге — в руках груз, на сердце радость — ощущая себя настоящим добытчиком. Минуя ворота Сквиббов, он обнаружил, что девушка и Бридж ждут его возвращения на веранде, а когда он приблизился к ним и принесенное нельзя было не увидеть, послышались громкие крики одобрения.
— Художник! — ликовал мужчина. — А я-то сомневался в твоих способностях завершить картину утра удачным мазком! Прости! Ты ne plus ultra, in hoc signo vinces,[14] единственный и неповторимый в своем роде проситель благодеяний.
