– Я Ларри Карр, – отрекомендовался я. – Дженни в больнице. С ней произошел несчастный случай. Она просила встретить вас.
Она взглянула на меня. Ее глаза, как рентген, раздели и ощупали мое тело.
Ничего подобного я не испытывал раньше. Я реагировал на ее медленный, изучающий взгляд, как реагировал бы любой мужчина.
– Ладно, – она перевела взгляд на «бьюик». – Двинули отсюда. Дайте сигарету.
У нее был низкий хрипловатый голос, такой же бесстрастный, как и ее глаза.
Протягивая пачку сигарет, я сказал:
– Разве вы не спросите, насколько серьезно пострадала Дженни?
– Дайте прикурить.
Поднося огонь к сигарете, я уже был во власти гнева.
– Вы не слышали, что я сказал?
Она втянула дым в легкие и медленно выпустила из тонких ноздрей.
– И что с ней?
Равнодушие, прозвучавшее в ее голосе, яснее всяких слов подсказало, какой простофилей была Дженни.
– Сломана лодыжка, запястье и перебита ключица.
Она сделала еще одну затяжку.
– Так и будем здесь торчать? Я хочу домой. Ведь вас ради того и прислали, чтобы отвезти меня домой.
Она, словно столб, обошла меня, открыла дверцу и проскользнула вовнутрь. Меня охватила холодная ярость, и я рывком распахнул дверцу.
– А ну вылезай, сука! – заорал я на нее. – Вали пешком! Я тебе не фрайер, вроде Дженни! Вылезай, или я тебя вытащу!
Она еще раз затянулась сигаретой, рассматривая меня.
– Я и не считаю тебя фрайером. Не бурчи кишками, я заплачу. Отвези меня домой и я расплачусь за проезд.
Она не отводила от меня взгляда зеленых глаз.
И тут мной овладела та же жажда секса, что и прошлым вечером. Я едва сдержал желание разложить Рею прямо на запыленной дороге. Теперь ее глаза казались мне зелеными омутами обещания. Я захлопнул дверцу, обошел машину и сел за руль. Машина помчалась по шоссе № 3.
Когда я выжидал удобный момент, чтобы влиться в поток машин на главной магистрали, она спросила:
– Как тебя угораздило связаться с этой дурочкой? Говоришь ты, вроде, на моем языке.
– Ты знай, помалкивай. Чем больше я тебя слушаю, тем меньше ты мне нравишься.
Она рассмеялась.
– Даешь! А ты штучка, парень!
Она небрежно опустила любопытные пальчики мне на бедро, но я отбросил ее руку.
– Заткнись и сиди смирно. А то пойдешь пешком! – рявкнул я на нее.
– Ладно. Дай еще сигарету.
Я кинул ей пачку и вырулил на шоссе.
Еще пять минут быстрой езды – и мы проехали мимо ресторана «Плаза».
– А он все еще тут, – заметила Рея.
И тут до меня дошло, что рядом сидит женщина, отсидевшая четыре трудных года за решеткой. Эта мысль встряхнула меня. Я отпустил педаль газа.
– Куда везти? – спросил я, не глядя на нее.
– Еще миля, а там первый поворот направо.
Следуя ее указаниям, машина свернула на немощеную дорогу и запрыгала по ухабам. Время от времени я посматривал на попутчицу. Рея сидела, отодвинувшись от меня, и курила, глядя прямо перед собой. В профиль ее лицо казалось высеченным из мрамора. Такое же холодное и жесткое.
Я думал о ее словах: «Заплачу за проезд». Вкладывала ли она тот же смысл, что и я? Вожделение охватило меня. Я даже не мог припомнить, когда испытывал такое неистовое желание, и это потрясло меня.
– Далеко еще? – спросил я осипшим голосом.
– Повернешь направо в конце дороги – и мы на месте.
Она выбросила окурок в открытое окно.
Я проехал еще с милю и повернул направо. Узкая дорога упиралась в дощатый одноэтажный домишко, заброшенный и ветхий.
– Это твой дом?
– Он самый.
Я затормозил, рассматривая постройку. Да, худшего места для жилья и быть не может. Дом окружали буйные заросли сорняков, некоторые футов в пять высотой. Пара пустых бочек из-под горючего, масса ржавых консервных банок и обрывки бумаг блокировали подходы к дому.
– Трогай, – нетерпеливо сказала она. – Чего рот разинул?
– Это в самом деле твой дом?
Она закурила еще одну сигарету.
– Здесь жил мой никудышный дурак-папаша. Это наследство, которое он нам оставил. Тебе-то какая забота? Не можешь ехать дальше, дойду и так.
– «Нам»? Кому «нам»?
– Мне и брату.
Она открыла дверцу и выскочила из машины.
– Пока, мистер Благодетель. Спасибо, что подвез.
Она направилась к дому, размашисто шагая по усыпанной мусором земле.
Я подождал, пока она войдет в дом, запустил мотор и осторожно проехал до самого конца дорожки, где она терялась в высокой траве, там остановился и, выйдя из машины, направился к дому.
Входная дверь была открыта. Я заглянул в тесную прихожую. Слева виднелась еще одна распахнутая дверь. Я услышал мужской голос, говоривший:
– Господи! Никак вернулась!
Меня охватила волна холодного, горького разочарования. Слова «я заплачу за проезд» оказались обманом.
Я шагнул вперед, и Рея, услышав шаги, обернулась.
– Тебе что-нибудь нужно?
Возле окна сидел мужчина, видимо, брат. Высокий, мощного телосложения, с такими же густыми каштанового цвета волосами и зелеными глазами на угловатом лице. Одет он был во что-то вроде грязного джутового мешка и замызганные джинсы. На вид он казался несколько моложе сестры, 23 года, не более.
– Кто это? – брат вопросительно глядел на Рею.
– Я Ларри Карр, сотрудник опеки.
Мы уставились друг на друга, и я моментально возненавидел его, когда он издал короткий глумливый смешок.
– И кто к тебе только не липнет, – сказал он Рее. – То всякие хмыри, то вот теперь и опекун из бюро.
– А, заткнись, – огрызнулась она. – Он никого не кусает. Есть какая-нибудь еда в этой вонючей дыре?
Я перевел взгляд с брата на сестру. Они были из чуждого мне мира. Мне вспомнился Парадиз-Сити, с его богатыми жирными старухами и их собаками, суетящийся, мельтешащий Сидни, чистая, привлекательная молодежь в несусветных нарядах. И все же эта убогая обстановка чем-то притягивала меня.
– Как насчет помыться? – проговорил я. – Затем я угощу вас обедом.
Мужчина отпихнул Рею в сторону и двинулся ко мне.
– По-твоему, мне нужно помыться?
– Разумеется! От тебя же воняет, как от козла!
Рея, наблюдавшая за инцидентом, рассмеялась и встала между нами.
– Это мое, Эд. Не трогай его.
Поверх ее плеча мужчина сверлил меня взглядом зеленых сверкающих глаз. Я ждал продолжения, чувствуя огромное желание ударить по этой наглой харе. Видимо, он понял это по моему виду, так как хмыкнул, развернулся и, пройдя грязную, запущенную комнату, отворил еще одну дверь и вышел, с треском захлопнув ее за собой.
– Ничего себе возвращение домой! – проговорил я. – Так как насчет обеда?
Она окинула меня холодным изучающим взглядом. Изумрудно-зеленые глаза смотрели на меня с язвительной насмешкой.
– Мама! Ну и приспичило же тебе! Когда ты получишь меня, это обойдется гораздо дороже обеда!
Это прозвучало и как вызов и как обещание. Я улыбнулся ей.
– Жду тебя в отеле «Бендикс» в любое время. – С этими словами я вышел из дому и направился к машине. Рано или поздно, говорил я себе, но мы сойдемся, и это будет событие, которого стоит подождать.
Я вернулся в Луисвилл, съел ленч у Луиджи и, купив кисть винограда, направился в больницу.
Дженни казалась более оживленной. Она бодро улыбнулась, когда я сел на стул возле ее кровати.
– Как прошла поездка? – поинтересовалась она, поблагодарив за виноград.
В смягченном виде я описал ей мою встречу с Реей Морган и то, как довез до дома и распрощался.
– Но ее брат показался мне порядочным прохвостом и не понравился мне, – закончил я.
Но Дженни было нелегко провести.
– Что вы о ней думаете? – она испытующе уставилась на меня.
Стараясь показать, что Рея мне безразлична, я пожал плечами:
– Кремень. Я сообщил ей, что с вами случилось несчастье, и вы послали меня.
Она улыбнулась своей теплой улыбкой.
– Но это ее не заинтересовало, не так ли?
– Нет, не заинтересовало.
– И все же вы не правы, Ларри. Люди отзываются на доброту.
– Она – нет!
– Да, это верно, но большинство отзываются, хотя, разумеется, не все. Она – трудный случай.
– Лучше не скажешь.
После долгой паузы она спросила:
– Что вы намерены делать дальше, Ларри? Ведь вы здесь не останетесь?
– Скажите мне одну вещь, Дженни. Ведь вы в больнице уже два дня. Много у вас было посетителей за эти два дня, не считая, конечно, меня? – Задавать подобный вопрос было низостью, но я все же хотел убедиться.
– Только вы, Ларри, и больше никого, – она вновь улыбнулась.
– Итак, ни одна из тех старух, настырно осаждавших вас просьбами, не навестила вас?
– Это ничего не доказывает, Ларри. Вы не понимаете. Они все очень бедны, а, приходя в больницу, положено что-нибудь приносить. Им нечего принести, вот они и не приходят.
Я кивнул.
– Спасибо за разъяснение.
Неожиданно она спросила:
– Как ваша проблема?
– Проблема? – я недоуменно уставился на нее, не понимая, о чем она говорит, но потом вспомнил, что считаюсь человеком с проблемой, побывавшим в автомобильной катастрофе и оплакивающим утрату Джуди. Ведь еще совсем недавно я не мог сосредоточиться на работе и получил от ее дяди приказ переменить обстановку. За последние два дня я начисто позабыл об этой проблеме.