В ванной из зеркальных стен теперь смотрела на Клавдию озабоченная женщина, отчаянно трущая жесткой мочалкой свое тело.
«Все это неспроста, — думала уже о «собачьем деле» Клавдия. — Черепец этот хитрит зачем-то, словно это я навязалась искать его Фому. Но самое главное — с какой стати прокуратура за этот пустяк взялась? Или это не пустяк?»
— Ленуська, вставать пора, — запела Клавдия, тихонько входя к дочери.
— Ну ма-а… — привычно заныла та.
— А что это у нас такое? — игриво потянулась Клавдия к толстому фолианту, выглядывающему из-под уголка подушки.
Ленка вдруг встрепенулась, ухватилась за подушку и накрыла ее своим животом:
— Все, встаю, встаю! Успокойся, — зашипела дочь.
Клавдия отметила это моментальное просыпание, но настаивать не стала.
— Вставай, Ленуська, вставай, петушок…
— Ма-а-а! — вскричала дочь.
— Прости. Соловей пропел давно!
И только тут спохватилась — ночью она не слышала, чтобы вернулся сын. Он исчез почти сразу после ухода Ильи Николаевича и — до сих пор…
Она метнулась к комнате Максима — так и есть: там было пусто.
— Федя, Федь! — растолкала она мужа. — Максим не вернулся! Он тебе говорил, куда пошел?
— О-о-а-а-о… — сладко зевнул муж и протер глаза. — Не-a, а чего?
— Ну нет же его, говорю!
— Нет, так будет, — снова зевнул муж.
— Господи, мог бы и позвонить!
— Так он звонил, — сказал муж равнодушно. — Сказал, что задержится.
— Когда звонил?! — опешила Клавдия.
— Да вечером. Я не сказал?
Клавдия наклонилась над мужем, уперев руки в бока.
— Ты не сказал, Федя, ты забыл! — сказала она угрожающе. — Я тут с ума схожу…
— Прости.
Клавдия махнула рукой. С мужем спорить бесполезно. Он изобрел прекрасный способ — на все Клавдины возражения и возмущения отвечать широченной улыбкой и извинениями. Клавдия не могла на него злиться.
— А Макса нет? — сунула нос Ленка.
— Максим задержался на работе, — сказала Клавдия.
Ленка тут же врубила на полную катушку магнитофон и помчалась в ванную.
Клавдии не пришлось долго искать. Книгу Ленка засунула в диван.
И книга эта называлась — «Сто двадцать способов вызвать оргазм у вас и вашего партнера».
Клавдия даже села.
Да, упустила, ведь хотела же сама с дочкой поговорить по-взрослому, по-женски. Нет, не про оргазм, конечно, а про чувства, про любовь, про нежность…
Опоздала…
На обороте обложки было написано взрослой рукой: «Дорогой нашей доченьке Сюзанне от мамы и папы в день тринадцатилетия».
Сюзанна училась с Ленкой в одном классе.
«Ничего себе — современные родители! — с ужасом подумала Клавдия. — Интересно, что они подарят доченьке на четырнадцатилетие? Вибратор?»
— Это очень некультурно — рыться в чужих вещах! — Ленка стояла на пороге, поджав обиженные губки и сложив руки на груди.
Клавдия положила книгу на стол, шагнула к дочери, схватила ее поперек тела, согнула пополам, задрала ночнушку и так влепила по розовой попке!
— Мать, ты что, ты вообще?! — вдруг низким голосом пролепетала Ленка, отпрыгивая от Клавдии.
— И еще получишь…
— За что?!! — Глаза у Ленки стали как блюдца. — Ты никогда меня не била…
— И зря! Надо было тебе влепить хорошенько!
— Из-за этого? Из-за книжки? — На глазах у Ленки появились слезы. — Да у нас ее весь класс перечитал. Ты вообще какая-то допотопная! Ты еще скажи, что детей в капусте находят! — И Ленка разревелась в голос.
Конечно, надо было сейчас усадить дочь рядом с собой, обнять ее за плечи, успокоить и повести неспешную беседу. Надо было рассказать ей, как влюбилась Клавдия в первый раз… как потом повстречала отца, как полюбила его… Нет, ничего не скрывать, все честно. Ей и стесняться-то нечего. У нее была любовь!
Надо, надо было поговорить с дочерью хоть сейчас. Ведь подоспело уже — мальчишки ее провожают…
— Собирайся, опоздаешь, — сказала Клавдия. — А книгу я сама отдам Сюзанниным родителям.
Когда Клавдия уходила, муж опять спал. Ох, хорошо, что не он нашел книгу.
В троллейбусе почти никого не было. Клавдии повезло. Она огляделась воровато по сторонам и открыла фолиант.
Любовь-то у Клавдии действительно была. А вот оргазма…
Добраться до кабинета в это утро так и не удалось.
Патищева стояла возле самого вахтера и вылавливала нерадивых плательщиков.
— Дежкина! За два месяца!
— Да-да, — сразу согласилась Клавдия и полезла в сумку за деньгами.
— Вы слыхали, Чубаристов в Израиль едет! — подлетел сбоку Семенов.
— Ой, правда?! — обрадовалась Клавдия. Она всегда была рада успехам Чубаристова.
— Представьте себе, — не разделил восторгов Клавдии Семенов. — Я Гольфмана веду с восемьдесят девятого, а посылают Чубаристова.
— Так он же ведет дело Шальнова, — напомнила Клавдия.
— Ну и что? Шальнова убили, а Гольфман жив. И мне надо было ехать в Израиль!
— Ду ю спик идиш? — шутливо спросила Клавдия.
Семенов не успел ей ответить — Лина Волконская замахала Клавдии рукой и заулыбалась так, что пробегавший мимо нее командированный из Саратова застыл с открытым ртом.
Лина была красавица, что называется, без упрека. Стройная, высокая, в меру округлые упругие формы, пышные волосы — мечта любой женщины, тонкое, немного ироничное лицо восточного типа и широченная, ослепительная улыбка.
Тем не менее в ее облике сразу угадывалось что-то мальчишеское, резковатое, сильное и непослушное. И именно это придавало ей тот самый шарм, ту самую изюминку, которая заставляет женщиной не просто любоваться — любить ее.
— Ой, Линочка! Здравствуй! — обрадовалась и Клавдия, невольно залюбовавшись девушкой. — Какими судьбами? Так рада тебя видеть.
— Клавдия Васильевна, милая вы моя, да что ж вы все меня опережаете? Это я рада вас видеть! — засмеялась Лина. — Нет, в доброте и любезности вам равных нет.
— Ну, рассказывай, что у тебя, как? — смутилась Клавдия.
— За этим и пришла. Есть у вас жилетка? Плакаться буду…
— Дежкина, к Самохину зайди, — на ходу бросила Клавдии Люся-секретарша, стараясь побыстрее прошмыгнуть мимо Лины, с черной завистью молоденькой простушки осознавая, что даже мимолетное соседство рядом с такой красавицей явно не в ее пользу. — И побыстрее, — добавила она уже с безопасного расстояния, давая тем не менее понять, кто здесь хозяйка положения.
— Так я и знала! — с досадой охнула Клавдия. — Подождешь?
— Конечно.
— Я мигом. А ты можешь пока чайку попить, у меня сегодня пирожки с грибами — пальчики оближешь! Как-то удалось тесто в этот раз…
— Здравствуйте, Клавдия Васильевна, — выскочил навстречу из их кабинета Игорь.
— Здравствуй, Игорек. — Клавдия передала ему сумку. — Меня к Самохину…
— Пойти с вами? — привычно предложил Игорь.
И Клавдия уже хотела кивнуть, но вспомнила вчерашнее и сказала:
— Нет, Игорек, спасибо, я сама. А ты вот даму развлекай.
— Здравствуйте, Лина, — потухшим голосом сказал Игорь.
— Здравствуйте…
— А Чубаристова не видели? — сунулся в кабинет командированный из Саратова.
— Под стол спрятался, — одновременно сказали Игорь и Клавдия.
— Ну что, Дежкина, особенно хвалить тебя не буду — Зазнаешься, — игривым тоном начал Самохин, усадив Клавдию поближе к себе. — Звонили из Верховного суда — в пример тебя ставили.
— Меня? — удивилась Клавдия. — За что?
— За дело Гавендова. Вот так, сказали, все бы дела. Не подкопаешься, адвокаты только руками разводят. Ни одного прокола.
— Спасибо, — смутилась Клавдия. — Я не одна работала…
От сердца у нее отлегло — значит, пока не уволят.
— И я говорю — у нас вся прокуратура неплохо работает. Да и дельце-то было пустяковое, правда? — заговорщицки подмигнул Самохин.
— Всеволод Константинович, Лукарин на проводе, — сказал селектор голосом Люси.
— А-ага-га! — Самохин схватил трубку. — Добрый день, Петр Иваныч, как обживаетесь на новом месте?.. Понятно… Да-да-да… Ну и слава Богу… Слушаю вас… Разумеется, конечно… Ну, Филиппов был просто дилетант. Знаете, эти закидоны идеалистические — правовое государство, суд присяжных, адвокат на предварительном следствии… Ну конечно, это ж смешно. У нас же никаких традиций… И вообще — Россия не Америка, правильно? Я как раз сейчас с товарищами говорил — все дела доводить до суда, во что бы то ни стало… Правильно, правильно… Нет, честное слово, как я рад, что вся эта свистопляска кончилась… Обязательно. Доложу завтра же… Всего наилучшего, Петр Иваныч. Всего доброго…
