- Кто был в купе?
- Марат.
- Что делал?
- Лежал, читал.
- Где лежал и как был одет?
- На своей верхней полке. А одет? Брюки, рубашка. Нормально одет, а что?
- Пока не знаю. Что еще? Марат, говоришь, сочувствовал?
- Ага, предложил даже вместе пойти, заново поискать.
- Вот как? Ну а вы?
- И пошли. В хвост поезда.
- А он?
- Он шел с нами, но где-то на сцепе просифонило, радикулит его скрутил. Вернулся назад, лег и опять читал.
- Почему вы так решили?
- Что?
- Что он лег и читал.
- Проверив в хвосте поезда, мы по новой принялись за проводников. Бабки им давали. Так вот, когда проходили мимо нашего купе, дверь была приоткрыта и Марат там читал.
- Когда вы проходили обратно?
- Через час, наверное, в половине десятого.
- Как он был одет?
- Не знаю. Да мы и в купе-то особенно не заходили, просто приоткрыли дверь... Погодите... Точно, мы потому и не зашли, что дверь полностью не открывалась, только щелка, на предохранителе была. Точно! Марат еще сказал, подождите, мол, мужики, я мигом переоденусь. Ну, а ждать мы не стали, дальше отправились, пока не добрались до вашего вагона.
- Ну и?..
- Там проводник, как и все они - из седьмого, восьмого и одиннадцатого вагонов, за бабки сразу вспомнил, что пробегала по коридору в шесть или около того девка. Дальше ни в пятом, ни в четвертом ее не видели. Мы и решили устроить в вашем вагоне шмон качественный. Пока не открыли дверь в ваше купе.
- И что?
- И ничего! Увидели, как вы ее разделали...
- Я же тебе объяснил!
- Ну да, конечно!
По-моему, парень до сих пор был уверен, что это я грохнул Клеопатру.
- Так, и что?
- Мы, как послушные дети, сразу в наше купе юркнули и сидели себе тихо и смирно.
- Где был Марат?
- На месте, читал.
- Как теперь был одет?
- Обыкновенно. Только без рубашки.
- Без рубашки? А брюки?
- Точно! В спортивных был. А что?
- Ничего. Витек, судя по твоему рассказу, вы с Валерой бродили по вагонам больше трех часов. Неужели никто из пассажиров не видел ту самую Наташку?
- Да видели, конечно. Молчали...
- И как она забежала в мое купе?
- А вот тут трудно. Там же народу, в купейном, немного и все как хорьки по норам. В тамбуре курящих мужиков и то единицы.
- Запугали народ?
- Мне кажется, Гончаров, народ сам не хочет ничего видеть.
- Похоже. Поехали дальше.
- А что дальше-то?
- Как оказались в том городе, где и я, в баньке?
- Что, приятно вспомнить, господин мент?
- Ага. - Я легонько погладил его по колену.
- Молчу. Я ж говорю, Алка наша увидела на платформе Наташку с сумкой - мы и выскочили, когда поезд уже набирал ход.
- Стоп, Витенька. Здесь мы остановимся на всех мельчайших подробностях. Когда, говоришь, вернулись к себе?
- Часов в десять.
- А когда вышли на станции?
- Около двенадцати.
- Когда обнаружили на перроне Наталью и кто?
- До отхода поезда оставалось минут пять,
- И Алка вам сообщила, что заметила воровку?
- Нет...
- А кто? Кто ее увидел первым?
- Марат. Вон, говорит, ваша Наташа из соседнего, тринадцатого вагона выскочила.
- И что?
- Что-что? Я за ней, а Валерка забрал Алку и тоже вышел.
- Ты сам-то ее видел?
- Кого?
- Наташку.
- Нет. Пока из вагона выбирался, ее и след простыл. На перроне народу мало было, но все равно я ее потерял. Я даже на привокзальную площадь выскочил никого. Когда вернулся, поезд уже ушел. Валерка с Алкой по перрону мечутся. Тоже ищут.
- Кто-нибудь из вас узнал ее достоверно?
- Вроде Алка.
- Она была уверена?
- Нет, но потом мы тебя нашли.
- И провели параллель?
- А че?
- Ниче. Или вы полные идиоты, или таковыми прикидываетесь.
- Объясните...
Я примеривал рассказ Виктора к произошедшим событиям, и кое-что получалось. Правда, пока были одни лишь домыслы, но довольно аргументированные.
- Скажи мне, сынок, - подлив остывшего кофе в коньяк, попросил я, - ты тут пел, что Марат глядел на Наташку, как на шавку?
- Ну да.
- А потом, во время пирушки, перед тем как девке исчезнуть, ни с того ни с сего начал пальпировать ей задницу?
- Он не пальпировал, он чуть ей под юбку не залез.
- Отлично! С какой стороны?
- Сзади, со спины гладил.
- И как она реагировала?
- Как? Хихикала, вроде смущалась, отталкивала.
- А он?
- Гоготал гусем, нам подмигивал.
- Ясненько, лопухи.
- Кто лопухи?
- Ты и твой подельник Валера. Кстати, где он?
Витек засуетился, заерзал на заднице. Отворотил физиономию. Вопрос ему явно был неприятен, а значит, для меня в нем таилась опасность.
- Так где Валера? Не слышу.
- Не знаю, - как можно беспечней ответил он. - Вы давайте наливайте коньяк. Маманя еще принесет.
- Не понял, Витек? Не расслышал тебя? - Ласково и любовно я погладил его колено. - Колись, браток.
Парень побелел в предчувствии боли и торопливо залопотал:
- На работе, не знаю... уехал...
- Ну?
- Не зна-а-аю... Он к вам поехал.
- Куда ко мне?
- В ваш город, по адресу в паспорте.
- Зачем? - Мои худшие опасения сбывались.
- За-а-аложников брать из в-ва-ашей семьи.
- Зачем? - методично и зло добивал я жертву.
- Чтоб вы баксы вернули, а-а-а! Бо-о-ольно!
Он вдруг застыл, удивленно глядя поверх меня. Я обернулся, но увидел только пустую скамейку тети Софы. И вдруг красно-черные круги поплыли по серому звездному небу.
Ночь кромешная. Тьма могильная. Запах такой же, могильно-гнилостный. Разложение зловонно до удушья. Сам я лежу на чем-то твердом и осклизлом. В этой слизи я весь. На затылке слизь теплая. Я знаю, это кровь. Но откуда? И вообще, где я?
На дрожащих, как бледные поганки, руках я подтянулся, стараясь привстать, и тут же темнота- опять скрутилась в спираль, со стоном опрокинув меня назад, в гнилую жижу забвения. Придя в себя во второй раз, я действовал осмотрительней. Просто лежал в прелом дерьме, пытаясь пересилить тупую, гнетущую боль в затылке, силясь хоть что-то вспомнить. Начиная с пустой скамейки тети Софы, я как бы отмотал пленку событий обратно и чисто логически вывел, что в конце нашего разговора меня кто-то тюкнул полешком по темечку, и, как говаривал Валера, тюкнул качественно.
Не торопясь я согнул и разогнул ноги - они шевельнулись. Это радовало, придавало оптимизма. То же самое с руками. Правая болела в предплечье, но, вероятно, от ушиба, не более. Хуже обстояло с шеей. Повернуть ее я практически не мог. О голове и говорить не приходилось - она гудела, как колокол, сброшенный атеистами с колокольни. Однако долго лежать в дерьме сил не было. Сантиметр за сантиметром я группировался, понукая побитое грешное мое тело осторожно и расчетливо сесть, опереться на трясущиеся руки и не двигать головой.
Сигареты, зажигалка и деньги исчезли. Постепенно передвигаясь, я, как мог, обследовал свою темницу. Гнила и разлагалась картошка, в зловонную кучу которой я вляпался. Тщетно я искал лестницу. Ее, очевидно, после моего заточения убрали. Кое-как примостившись на дырявом ведре, я попытался думать. Получалось плохо. Вернее, не получалось совсем, потому что пульсирующие глухие удары боли бомбили череп.
Сверху послышался шум отодвигаемого люка, но свет, как я ждал, появился позже, лишь когда подняли вторую, внутреннюю крышку. В ярком, слепяще-белом квадрате появилась испуганная голова хозяйки.
- Мужик, - позвала она негромко, - живой?
- Как твой прадедушка, черт возьми!
- Вылазь, пока никого нет.
Я прикинул на глаз высоту. Выходило, что до края лаза метра три с гаком. Прыгать я был не в состоянии.
- Как я вылезу, глупая женщина?
- Господи, свалился на мою голову!
Над краем лаза появилась лестница, а секунду спустя воткнулась в гниль погреба.
- Вылазь быстрей.
Дохлым тараканом я пополз по шаткой, хлипкой лестнице наверх.
- Господи!... - охнула Катерина, оглядев меня и вонючее картофельное пюре, стекавшее с футболки, брюк и головы. - Давай в баню!
Она провела меня в надворную пристройку.
- Помойся. Сейчас принесу переодеться.
Через пять минут я стоял отмытый, в трусах и больше всего хотел домой к Ленке. Женщина притащила шмотки, полбутылки коньяку и деньги.
- Надевайте в темпе, это вещи сына.
- А где он сам?
- Соседка была, врачиха. Хирург на пенсии. Укол всадила. Спит.
- Это ты меня приложила?
- Роман, дружок Витьки. Уголовник. Я его сама боюсь.
- Хорошая у тебя баня. - Я присосался к бутылке. - Может, вдвоем попаримся?
- Одевайся быстро и делай ноги. Сейчас Роман вернется, он тебя попарит. Мало не покажется.
- Вас понял. Удаляюсь до лучших времен.
Сыночкины штаны пришлись впору, майка тоже. Туфли от дерьма отмыл свои.
- До встречи. Кстати, где мой кейс?
- Да пошел ты... Роман забрал.
- Жаль! Придется вернуться.
Я уже открывал калитку, когда появилась и резко тормознула "Волга". Сразу ощетинившись тремя дверцами, она высадила трех пассажиров.
