Ознакомительная версия.
Я решила пока не баловать ее, а послушать, что она скажет.
– Представляешь, Поля, все так получилось! – косясь глазами на бутылку, начала Ольга свое повествование.
Пока она говорила, я слушала с интересом, но постепенно меня охватывало разочарование: я понимала, что версия с любовницей и в самом деле лажовая.
Так и вышло!
– В общем, – завершила Ольга свое повествование, победно блестя глазами, – это не она!
– Это поэтому ты такая счастливая? – хмуро спросила я.
– Что? – удивилась Ольга. – А ты разве не довольна, Поля? Ведь мы теперь знаем, что в этом направлении уже не надо работать!
– Да, еще бы мы знали, в каком направлении нам работать дальше! – скептически заметила я.
– Так придумаем!
– Хм, интересно, как все поменялось: ты заразилась оптимизмом, а я, похоже, становлюсь законченной пессимисткой!
– Поля, тебе это совсем не идет! – сразу же заявила Ольга. – Прекрати! Слушай, давай знаешь что сделаем? Ну-ка обскажи мне еще раз обстоятельства этого дела. Все твои разговоры с этим Мишей, а также то, чем ты сегодня занималась.
Я вздохнула и начала рассказывать. Ситуацию с Вовчиком я смягчила достаточно сильно, а об эпизоде со стрельбой вообще не упомянула, чтобы не вызывать страха в нежном Ольгином сердечке.
– Знаешь, что я думаю, Поля? – серьезно спросила Ольга, помолчав немного.
– Что? – без особого интереса спросила я.
– Я думаю, что ты была права в главном: все это связано как-то с Жориной профессией. И, скорее всего, здесь кроется прошлое. Только ты пошла не по той дороге. Вернее, по той, но… Вполне вероятно, что здесь замешано другое дело. И другие бандиты, которые злы на Жору.
– Ох, как мне не хочется больше общаться с бандитами! – вздохнула я. – Мне Вовчика вполне хватило!
– Но это же необходимо, Поля! Ты бы выяснила, чем конкретно занимался Жора в последнее время?
– А что? – задумалась я над ее словами. – В этом определенно что-то есть! Чем черт не шутит? Молодец, Оля! Я непременно встречусь с Мишей и потолкую с ним об этом.
Я встала, исполненная благодарности к сестре за совет, пусть даже еще не проверенный, и торжественно достала бокал из серванта. Подмигнув Ольге, я наполнила его коньяком, и Ольга смогла убедиться в том, что ехала ко мне не зря!
* * *
Сидя у Полины и попивая коньячок, я подумывала о том, чтобы остаться у сестры ночевать. В самом деле, у нее было так тепло, хорошо, уютно… Я прямо вся разомлела, щечки зарумянились, меня поклонило в сон…
Но суматошная Полина тут же разрушила все мои планы! Она загорелась немедленно ехать в отделение, и уже собиралась, натягивала на себя джинсы и свитер, расчесывала волосы и собирала их в хвост.
– Что сидишь, вставай! – бесцеремонно дернула она меня за руку.
– Поленька, а что, без меня никак нельзя? – пролепетала я, с трудом поднимая голову. – Может быть, я подожду тебя здесь? Я могу приготовить чего-нибудь покушать…
– Нет уж! – решительно возразила Полина, стаскивая меня с дивана. – Во-первых, у меня все приготовлено. Во-вторых, мне прекрасно известно, какая ты кулинарка! Только продукты переведешь. А в-третьих, ты мне просто нужна. Очень нужна… – Полина понизила голос и мягко посмотрела на меня. – Ты же моя самый верный помощник, сестренка! И мне необходимо, чтобы ты была рядом. Чтобы помогла разобраться в психологии…
– В чьей? – удивленно спросила я.
– Ну, не знаю я, в чьей конкретно! То есть, я хочу… – принялась объяснять Полина, – чтобы ты, посмотрев кое-какие дела, смогла определить, мог ли описанный в них человек желать Жоре смерти или нет?
– Ох, Поля, так ведь в таких делах личность преступника или свидетеля не очень-то обрисовывают! Это же сухие, казенные бумаги, а не психологическая характеристика…
– Все равно! – упрямо повторила Полина и потянула меня в коридор. – Все равно ты мне нужна. Ну хватит ломаться, едем! А потом вернемся ко мне – коньяк за это время никуда не убежит.
Вздохнув, я поплелась за сестрой в коридор и стала надевать туфли. Вообще-то в туфлях было уже очень холодно ходить, и ножки мои жутко мерзли, но все дело в том, что осенние ботинки расклеились у меня еще весной. Я кое-как доходила в них до мая месяца и решила починить их сразу же. Но тут я уже влезла в туфли, и ботинки перестали быть для меня актуальной проблемой. Я решила, что за длинное-предлинное лето уж успею отдать их в ремонт. Но коварное лето подло обмануло меня, пролетев, как один день! Тогда я решила сразу же с приходом холодов ремонтировать ботинки. Но тут надо мной грозным Дамокловым мечом нависла проблема денег…
Короче, хожу я в туфлях, которые тоже грозят вот-вот развалиться, и делаю вид, что мне совсем не холодно.
Полина, занятая своими мыслями, не обратила внимания на мои ноги. Слава богу, а то получила бы я от нее точно!
Быстренько запрыгнув на заднее сиденье и поджав ноги, я стала смотреть в окно.
– Ты чего это? – удивленно спросила у меня Полина, садясь за руль.
– А что?
– Чего назад-то влезла? Идем ко мне!
– Да… Знаешь, Поля, мне здесь как-то спокойнее, – покраснев, сказала я.
– Неужели? Вообще-то я раньше не замечала, что ты боишься ездить со мной. Ну, как знаешь!
До отделения мы доехали быстро. Полина молча заперла в машину и также молча пошла в здание. Мне не хотелось покидать теплую, прогретую печкой машину. В милиции наверняка холодина страшная стоит. Да еще эти туфли…
– Идешь ты там, что ли? – полуобернувшись, крикнула мне сестра.
– Иду! – вздохнула я и побежала за ней, семеня ногами.
В отделении Полину знали, проникновению ее в здание не противились и даже любезно сообщили ей, где найти Мишу Соколова.
Миша Соколов сидел в кабинете за столом и писал что-то на листке бумаги. Рядом лежала целая кучка таких же листков, только скомканных. Видимо, Соколов не в первый раз переписывал начатое.
– Привет, Миша, чего пишешь? – скороговоркой спросила Полина, уверенно проходя в кабинет и усаживаясь на стул.
– Да отчет пишу, мать его! – выругался Миша, с яростью комкая очередную бумажку.
– Ты поаккуратнее, я не одна, – Полина кивнула на меня.
– Кто это? – удивленно спросила Миша.
– Моя сестра Оленька, дама очень нежная и интеллигентная, – с улыбочкой представила меня Полина.
Я слегка присела как бы в реверансе.
– Очень приятно, – ответил Миша, пожимая мне руку.
– Если хочешь, она тебе поможет написать отчет! – заявила вдруг Полина такое, от чего у меня глаза на лоб полезли.
– Она у нас очень образованная, даже с филологией дружит, так что можешь обращаться, – продолжала распеваться Полина перед Мишей, а я стояла и не верила своим ушам! Что это она такое говорит? Какое имеет право навязывать мою помощь незнакомому человеку? Боже мой, какой стыд, он может подумать черт знает что!
Я уже раскрыла рот и хотела было остановить Полинины разливания, но сестра незаметно и, как она, очевидно, считала, легонько, ткнула меня в бок, после чего я упала на стул и захлопнула рот, больно прикусив губу.
После этого я решила обидеться на сестру и ничего не говорить. Пусть сами обсуждают, что им надо, а мне дела нет! Я здесь просто присутствую!
Полина тем временем приступила к Мишиному допросу. Я надувшись сидела на стуле, кусала губу и смотрела в окно.
– … А скажи мне, Миш, – звучал над ухом Полинин голос, – кроме дела Омельченко, было ли что-либо подобное? Ну то есть, мог ли еще какой осужденный настолько ненавидеть Жору, чтобы убить его?
– Да вроде нет, – пожал плечами Миша. – Ничего такого. Да я же тебе говорил, Полина, что такие люди чаще грозят, чем выполняют свои угрозы. Это все ля-ля! Если бы кто-то и вправду захотел его убить, то не стал бы кричать об этом на весь зал суда, верно?
– Пожалуй, – согласилась Полина. – А над чем он работал в последнее время?
– А тебе-то зачем? – спросил Миша, скосив на меня глаза.
– Миш, ну мы же договорились сотрудничать! – с упреком проговорила сестра. – Я же у тебя не выведываю какие-то суперсекреты, тем более ты меня знаешь как самого себя – разве я могу сделать что-то, что навредило бы Жоре?
Ох, я, кстати, была прекрасно осведомлена о том, что как раз Полина запросто может сделать такое, что могло бы повредить Жоре! Особенно если бедный Овсянников перед ней провинится. Что-что, а мстить моя сестра умеет!
Помнится, однажды Жорик в очередной раз задержался на работе. Конечно же, исключительно по важному делу. Полина, устав разогревать в пятнадцатый раз ужин, взяла и сменила замок. Для нее это – раз плюнуть. И оклеила дверь липкой пленкой ярко-зеленого цвета (до этого дверь была дубовой, покрытой лаком). А сама уехала ночевать ко мне. Короче, когда несчастный Овсянников среди ночи заявился домой, то сначала не мог понять ничего. Его ключи отказывались отпирать дверь!
Ознакомительная версия.
