«Ну, что за день сегодня? – подумала я. – Все нервничают по пустякам, обижаются непонятно на что, прямо наказание какое-то мне! Может, сегодня полнолуние? Это бы все объясняло. Надо проверить обязательно», – решила я, но тете сказала, естественно, не о том, что подумала:
– Да разве кто-то спорит, дорогая тетушка, я же не сказала, что он лучше тебя готовит, просто хотела, чтобы ты не переживала. Кормят меня здесь нормально, но я все равно скучаю по твоим пирожкам и блинчикам. Знаешь, как мне их хочется, особенно утром, с кофе?
– Так давай я тебе привезу, ты только скажи куда, я все привезу и сразу уеду, мешать тебе не буду.
Вот тебе раз – из огня да в полымя! Переборщила я с комплиментами тете насчет ее пирожков и блинов.
– Никак не получится, тетя, я не в городе, ко мне не доедешь на автобусе. И на выходные у меня тоже не получится приехать. Зато, когда я закончу работу, думаю, что мы смогли бы начать ремонт, о котором ты мне говорила, – постаралась я обрадовать тетю, и у меня это получилось.
– Ты имеешь в виду всю квартиру или только кухню? – стала развивать эту тему тетя Мила.
– Посмотрим, посмотрим, не будем пока загадывать. Хорошо?
– Ладно, ладно, Женечка, не будем загадывать, а то и вправду сглазим.
– Больше я не могу разговаривать, тетя, извини, мне надо работать, – попрощалась я с Милой, иначе бы наш разговор мог продолжаться до утра. Она бы начала строить планы насчет ремонта, потом мы постепенно перешли бы на тему, какая у меня не женская работа и что мне пора уже подумать о семье и детях. Все это мы уже проходили не раз, поэтому, сославшись на работу, я быстренько закончила разговор.
– Понимаю, понимаю, Женечка. Звони мне почаще, я скучаю по тебе.
– Как только выдастся свободная минутка, сразу позвоню, тетя. Целую. Пока! – И я выключила соединение. Поговорив с Милой, я успокоилась, узнав, что у нее все хорошо, и, закрыв глаза, не заметила, как задремала.
Мне почему-то приснился Павел, хотя я о нем совсем не думала. Он бежал ко мне по песку пляжа, на котором я загорала, по пути подхватывая ладошкой воду и фонтанчиком подкидывая ее вверх. Он бежал, улыбаясь мне, а я все не могла понять – почему он никак не может приблизиться ко мне, как будто бежит на одном месте? Резкий звук зуммера эхолота разбудил меня среди ночи, и, подскочив от неожиданности, я стукнулась локтем о стенку. Посмотрев на экран, я увидела, что это Ван Мо, наш бесстрашный влюбленный Ромео. Не на шутку разозлившись, я пошла на верхнюю палубу. В бинокль я увидела, как от яхты удаляется маленькая фигура китайца, и если днем я решила не говорить с ним о своей осведомленности о его ночных вылазках, то сейчас, поглаживая ноющий локоть, я решила больше с Ван Мо не сюсюкаться. Как только он переоделся на берегу и скрылся из виду, я пошла к себе. У меня было как минимум часа четыре, не меньше. Переодевшись в купальник, я приступила к своему плану. Расстояние до берега я преодолела за десять минут и, оказавшись на берегу, почти сразу же нашла в темноте ласты и шапочку, оставленные китайцем. Забрав их, я не поспешила обратно, решив кое-что проверить, а именно: если наемный киллер захочет с берега поразить цель, где бы он мог залечь? Не спеша обойдя весь берег, я, представив себя в роли киллера, с разных точек пыталась поймать в бинокль неприкрытые места на яхте, но все оказалось напрасно. Вся верхняя палуба была повернута таким образом, что с любой части берега ее закрывала корма яхты. Забрав вещи Ван Мо, я вернулась на яхту и, положив их рядом с собой, расположилась в кресле, укрывшись пледом. Ночной прохладный ветер шевелил мои волосы, пытаясь залезть под плед, но это не помешало мне снова уснуть. Не знаю, сколько прошло времени, но я проснулась от чувства внутреннего беспокойства: так бывает, когда я, ложась спать, знаю, что мне нужно будет проснуться в определенный отрезок времени. Вот и сейчас я открыла глаза и, прислушиваясь к тишине, подошла к борту яхты. Все было спокойно. Ночной ветер и плеск волн лишь слегка нарушали ночную тишину. Взяв бинокль, я посмотрела на берег, и мне стало ясно, чем была вызвана моя тревога. На берегу по всем кустам шарил Ван Мо. Когда он, ничего не найдя, вошел в воду, я вновь села в кресло и взяла в руки речной фонарь с очень сильным отражателем. Через какое-то время послышался звук, характерный для действий человека, пытающегося взобраться куда-нибудь и хватающегося за все, что попадет ему под руку. Буквально через минуту я увидела, как через борт перевалилась фигура китайца. Как только он выпрямился, я включила фонарь, и яркий луч света ударил ему в глаза. От неожиданности он закрыл лицо рукой и попятился, хватаясь свободной рукой за бортовое ограждение. Убрав в сторону фонарь, я спросила у него:
– Любишь купаться по ночам?
Ван Мо был очень бледен, он пытался скрыть свое волнение. Увидев меня в отражении света, он как-то замялся и, не зная, что ответить, просто по-идиотски закивал головой. У меня не было желания продолжать этот спектакль, и я сказала ему, указав на соседнее кресло:
– Садись и внимательно слушай! Постарайся уяснить то, что я скажу, в противном случае у тебя появятся очень серьезные проблемы. А тебе ведь не нужны проблемы? Так ведь, Ван Мо? – спросила я.
Он опять замотал головой, словно проглотил язык от неожиданности.
– С этого дня и до того момента, пока я не закончу свою работу и не покину вашу яхту, ты будешь решать свои амурные дела только днем, а ночью ты будешь спокойно отдыхать, не нарушая мой сон, – сказав это, я показала ему светившийся экран эхолота. Вначале он лишь с удивлением посмотрел на экран, где от центральной точки, пульсируя, концентрическими кругами, расходились электронные волны. Потом, видимо, поняв, что все пути на берег для него отрезаны, Ван Мо как-то сразу весь обмяк и еле слышно произнес:
– Я все понял. Можно, я пойду к себе? – И, когда я молча кивнула, он, ссутулившись, побрел в свою маленькую каюту. Посмотрев ему вслед, я даже пожалела его: из-за своей работы я разлучила его с любимой на какое-то время. Но я не могла рисковать: под видом Ван Мо на яхту мог проникнуть и кто-то другой. А этого я допустить никак не могла, поэтому, перестав терзаться угрызениями совести, пошла спать.
Проснувшись без пяти шесть, я открыла глаза и пару минут полежала, собираясь с мыслями. Круглый иллюминатор моей каюты был расположен низко, и, проснувшись, нельзя было увидеть, какая погода на улице. Одевшись, я осторожно, чтобы не разбудить Диану, сладко спавшую после вчерашнего нервного стресса, прошла наверх. Там меня встретило солнышко, оно уже поднялось над горизонтом и отражалось в воде, играя своими лучиками в волнах. Сделав дыхательную гимнастику, я почувствовала, как кислород, проникая в каждую клеточку моего организма, полностью разбудил меня, и я почувствовала, как у меня поднимается настроение, несмотря на ночные разборки с Ван Мо. Выполнив свои обычные утренние процедуры, я решила посмотреть, что делает Диана, и если что – разбудить ее, так как было уже семь тридцать утра. Спустившись, я увидела Диану. Она сидела у зеркала и наводила макияж. Мои шаги заставили ее оторваться от этого занятия и повернуться в мою сторону. Она успела причесаться и накрасить ресницы и выглядела отдохнувшей и посвежевшей: никаких следов вчерашних слез и трех полных бокалов коньяка. Увидев меня, она искренне обрадовалась моему появлению и, почти как близкая подруга, сказала:
– Привет, Женя! Я уже заканчиваю, сейчас мы с тобой позавтракаем и поедем в люди, а то что-то засиделась я на этой яхте. Тебе так не кажется? – спросила она, нанося последние штрихи.
В ответ я пожала плечами, мол, я-то особо не засиделась, но, видя, какое хорошее настроение у Дианы, я ничего не ответила, а просто сказала, улыбнувшись:
– Погода сегодня классная! – И, немного подумав, добавила: – И настроение тоже.
Она кивнула мне в ответ, продолжая краситься и постукивать ногой в такт музыке, лившейся из телевизора по музыкальному каналу.
От природы у меня длинные ресницы и тонкие аккуратные брови, поэтому, переодевшись, я лишь несколькими движениями подчеркнула разрез своих глаз и направилась к Диане. Она уже сидела возле накрытого столика. Почувствовав приятный аромат кофе, я еще раз порадовалась наступившему дню. А увидев на столике свежие эклеры, я поняла, что Ван Мо так, наверное, и не смог уснуть после нашего с ним разговора. «Ну, что ж, каждому свое», – подумала я, надеясь, что, прикинув все «за» и «против», он поймет, что я поступила правильно. Поймав себя на мысли, что я в очередной раз словно бы пытаюсь оправдаться перед китайцем, я отбросила все мысли об этом и принялась завтракать. По Диане было видно, что она уже мысленно находится в поездке, и поэтому, когда появился Василич, она его даже не заметила. И только после того, как он поздоровался с нами, она повернула голову в его сторону.
– Доброе утро всем! – сказал Василич, вытирая руки куском какой-то тряпки.
