Та вела себя таким образом, что каждому постороннему человеку, например мне, становилось ясно: девушка старается обратить на себя внимание Григорьева. Она постоянно вмешивалась в разговор, даже если он шел о таких проблемах, в которых она явно не была сведуща, а иногда бросала в мою сторону такие обиженные взгляды, что мне становилось смешно.
Если бы она знала, кто я на самом деле, думаю, ей бы здорово полегчало. А сейчас она мучилась и гадала, какие же отношения связывают меня с Григорьевым, на которого она, судя по всему, имела виды. В общем, со Светланой все было ясно, поэтому мой интерес к ее персоне вскоре прошел.
Теперь этот рыжий парень. Очень приятное у него лицо, и разговор он ведет умный, по делу. Чувствовалась в нем какая-то задоринка, казалось, что энергия у него просто плещет через край. Такой не стал бы нерешительно топтаться на месте, и если бы задумал убить Григорьева, вел бы себя совсем по-другому.
Кстати, нерешительность явно свойственна вот этому лысому. Он сидит тихо, отвечает односложно, сам никакой инициативы не проявляет. Наверное, он хороший специалист и достаточно обеспечен в материальном плане, если работает у Григорьева. Вполне возможно, он был бы не прочь занять место начальника, да только сдается мне, что самостоятельно он ничего делать не может. В том числе и убрать человека тоже. Такие люди, как он, чаще всего просто плывут по течению. Впрочем, такой может нанять киллера, чтобы осуществить свою мечту.
Тут я поймала себя на мысли, что верю в Григорьева безоговорочно. Вот так так, знаю его всего ничего, а уже мысли такие, будто все, что он делает, правильно и хорошо. Он и умный, и деловой, и начальник хороший, и профессионал настоящий. Я даже удивилась тому, что у него секретарша выглядит полной дурой, ведь умный человек старается сделать свое окружение соответственным. Почему же он взял на работу девицу с ярко выраженным отсутствием особых способностей? А может, такая ему и нужна? Возможно, он сам не столь уж и умен, как я думаю.
Я мотнула головой, отгоняя от себя эту мысль, как наваждение. Потом снова посмотрела на всех присутствующих. Надо бы подвести итоги.
Секретарша слишком влюблена в своего шефа, чтобы желать ему неприятностей. Впрочем, можно предположить в ней хорошую актрису. Только очень хорошую, потому что неважную я бы обязательно разглядела. Но в любом случае она слишком незначительная персона, чтобы считать ее достойной внимания.
Дальше странноватая Наталья. Уж она-то не влюблена в Григорьева, это точно. Я не удивилась бы даже, узнав о ее нетрадиционной сексуальной ориентации, уж слишком по-мужски она выглядит. В принципе при желании она могла бы попытаться избавиться от шефа, мужества для этого ей бы хватило. Да только лицо у нее слишком хорошее. Открытое очень. И ведет она себя спокойно, не прикрываясь никакой маской. Пожалуй, в этом коллективе она ни за что не держится душой, кроме того, не имеет каких-либо значительных проблем или секретов. Думаю, и Наталью можно пока исключить.
Рыжий Саша. Его плещущая энергия и молодость свидетельствуют в его пользу. Такой открытый человек вряд ли будет держать за пазухой камень. Но судя по тому, насколько прислушивается к нему Андрей, Саша подает очень большие надежды. Будем, пожалуй, за ним присматривать. На всякий случай.
Больше всего мне не нравился лысый Борис Петрович, хотя поначалу он и показался мне безобидным. Но уж слишком в нем много, как бы это сказать… озабоченности, что ли. Будто у него какие-то проблемы, которые мешают ему включиться в рабочий процесс. Все-таки надо бы за Борисом Петровичем понаблюдать отдельно. И у Григорьева про него спросить.
Да и вообще не мешало бы узнать у Андрея обо всех его коллегах. Хотя бы из чистого интереса сравнить мое мнение с тем, которое имеет он как начальник об этих людях.
Приходилось признать, что ничего важного, что могло бы помочь прояснить ситуацию, я на этом совещании не услышала. Говорили о повседневных проблемах: где и что лучше покупать, как быстрее это сделать. О том, что нужен еще один склад. Что кто-то снова не вышел на работу, надо принять меры. Почему не звонит Георгий и прочее.
— Хорошо. Теперь всем работать, — шеф встал. — Если Георгий объявится, срочно его ко мне.
— Ты же знаешь его, он звонит в самый последний момент, — сказала Наташа. — Как приедет в город, так и звонит.
— Сколько раз говорить ему, что и из Москвы звонить надо? Больше ему ничего не доверю.
— Перестань. Ему просто выделиться хочется, — примирительно произнесла Наталия. — Никуда он не денется. Сегодня точно приедет. Он же не знает, что ты так переживаешь. Про последнее нападение он не слышал.
— Зато про первое знал, — не мог успокоиться Григорьев. — И так поступать просто глупо и непростительно. Хватит выделываться — дело надо делать. Вот пусть только покажется мне на глаза.
— Но вы уже хорошо себя чувствуете? — вмешалась в разговор Светлана с несекретарской заботой в голосе.
Кстати, только секретарша обращалась к шефу на «вы». Все остальные говорили «ты», даже молодой Александр.
— Со мной все нормально, — сморщился Андрей. — Все. Давайте работать.
— Вот и хорошо, — Наташа встала и по-товарищески похлопала его по плечу, проходя мимо.
В тот момент, когда все уже были на ногах, телефон разразился резкими звонками. Григорьев схватил трубку, а через несколько секунд порадовал общественность крепким выражением.
— Ах ты сукин сын, — с чувством ответил Андрей кому-то на том конце провода. Впрочем, все поняли кому. Даже я. — Ты где? Едем. Мы с тобой еще поговорим.
— Приехал? — улыбнулась Наташа.
— Явился, — скептически улыбнулся в ответ шеф.
Все быстро разошлись по своим местам. Я тоже поднялась и прошлась, чтобы размять ноги.
— Ваш Георгий из Москвы приехал с товаром? — задала я вопрос Григорьеву.
— Ты быстро все улавливаешь, — веселым голосом ответил Андрей. — Представляешь, из Москвы позвонить ему в лом. Звонит, когда уже здесь у окон стоит.
— Он что, уже возле офиса?
— Нет, это я образно говорю. Он на складе в Ленинском районе. Сейчас туда поедем, машину разгружать надо.
— Неужели ты сам будешь разгружать? — поддела его я.
— Да нет, просто я так волновался с этим товаром, что хочу сам за разгрузкой проследить, чтобы все было как надо.
— Ну хорошо. На склад, значит, на склад.
Григорьев отдал еще кое-какие распоряжения, и мы пошли вниз на улицу.
— Не забудь, что ты выходишь после меня, — напомнила я Григорьеву, пользуясь тем, что никого около нас не наблюдалось. — Не торопись и не высовывайся сразу, только через три секунды можешь выходить.
— И что? Ты за три секунды сможешь оценить обстановку? — недоверчиво произнес Андрей.
— За три секунды можно сделать очень многое. Ты даже представить себе не можешь, сколько. Особенно если от этих трех секунд зависит чья-то жизнь.
— Ладно, верю.
Я вышла из подъезда и огляделась вокруг. Ничего. Создается такое впечатление, что тот, кто намеревался убрать Григорьева, решил устроить себе передышку. А как еще можно объяснить полное спокойствие в течение более чем двух суток? Либо преступник ждет удобного момента и внимательно следит за каждым нашим шагом, либо готовится к чему-то особенному. Или же у него вовсе поменялись планы.
Терять бдительность мне нельзя, даже если ничего вокруг не происходит. Приходилось ждать и быть начеку. А это еще труднее, чем вступать в открытый бой.
У тротуара стояла наша машина, Кирилл уже шел навстречу. Наверное, он хочет мне помочь, да только это как раз ни к чему. Не хватало еще за его жизнь беспокоиться, ведь сейчас он подставляет себя под удар.
Григорьев сел в машину, следом я. Кирилл тоже занял свое место.
— На склад поехали, — довольно сказал Андрей.
Мы тронулись с места.
— Кирилл, я бы хотела тебя попросить, — сказала я, прикрыв окно со стороны Григорьева. — Ты не выходи нас встречать. Вообще из машины не выходи, когда мы к ней направляемся. Потому что, не дай бог, конечно, но тебе может достаться.
— Так я выхожу, чтобы присмотреть, — возразил он.
— Не надо присматривать. За Григорьевым я сама присмотрю, это моя профессия. И я знаю, как это нужно делать. А если еще и ты выйдешь, то я буду и тебя стараться прикрыть. А как ты сам знаешь, за двумя зайцами гоняться бесполезно. Как и двух зайцев спасать.
— Во дает, с зайцами нас сравнила, — хохотнул Андрей.
— Совсем не смешно, — Кирилл немного обиделся. — Я хотел как лучше.
— Ты ведь все понимаешь. Ну так скажи, как будет лучше? — спросила я напрямую.
— Ладно, ты права.
— Так будет лучше для всех, — беззаботно сказал Григорьев.
Радость от того, что Георгий с грузом вернулся, видимо, немного помутила его рассудок, — реагировал он неадекватно. То есть все, конечно, понимал правильно, но почему-то все время, даже говоря о важных вещах, смеялся.
