Через несколько минут вернулся парень с сигаретами. Я видел, как он поднимался с ними наверх. Потом он снова спустился вниз, стал возиться с покрышкой, так что мне не представило особого труда проскользнуть в открытую дверь сбоку и закрыть ее за собой.
Я очутился перед деревянной лестницей. Наверху из-под одной из дверей виднелась полоска света. Я поднялся наверх и заглянул в комнату. Это оказалась спальня, а в углу ее Скендал в одной рубашке без пиджака возился с радиоприемником.
Я достал свой «люгер».
— Хелло, Скендал, как поживаешь? — спросил я его. Он резко повернулся. Сначала он очень испугался, как будто наступил на змею, а потом узнал меня. Он улыбнулся.
— Эй, да это никак мистер Райс, — сказал он, выпрямляясь во весь рост, притом его огромные ручищи болтались по бокам. — К чему эта пушка, мистер Райс? И чем я могу вам служить?
— Ты садись вот здесь, помолчи немного, — сказал я ему. — И послушай моего совета, делай все, что я тебе прикажу, иначе эта пушка может выстрелить и ты заработаешь пару пуль прямо в брюхо. Понял?
Он сел, но совершенно спокойно, и я подумал: вероятно, на этого парня уже не в первый раз наставляют пистолет.
— Слушайте, Райс, — сказал он. — Что случилось? Вооруженный грабеж? Что вам нужно?
— Слушай ты, болван, — прикрикнул я. — Это не грабеж, и ты отлично знаешь, зачем я сюда пришел. Вы убили моего лучшего друга ВиллиПростофилю, потому что он слишком много знал о вас. Так вот: сейчас ты мне все расскажешь, в чем у вас там дело. Я возьму тебя в такую переделку, что не дальше, как к утру, твои виски поседеют, а в поясницу вступит двойной прострел. Понял?
Он встал. А нервы у парня крепкие!
— Понял, приятель, — сказал он. — А теперь ты послушай меня: если ты выстрелишь из своего револьвера, ровно через десять секунд здесь появится с полдюжины моих ребят, и что они тогда с тобой сделают, это уже никого не касается. Так вот лучше послушай моего совета и…
Тут его речь оборвалась, и он через всю комнату поднырнул под меня. Я опустил голову и подставил под его скулу левый локоть. Он упал, но тут же, едва успел стукнуться об пол, снова встал и нацелил на мою голову кулак. Я парировал удар и развернулся справа, но промахнулся, и тут у нас началась самая настоящая схватка классической борьбы, но только без судей и без барьеров.
Надо сказать, Скендал оказался сильным парнем, но я оказался намного сильнее его. И когда мне удалось повалить его, сесть верхом и несколько раз постучать его башкой об пол, парень выглядел довольно бледно.
Потом я приложил большие пальцы обеих рук к его адамову яблоку, отчего у него слегка выпучились глаза.
— Теперь слушай, мой ненаглядный, — сказал я ему. — Ну как ты, согласен делать то, что я велю или нет? Если да, дай мне знать обычным путем. Если же нет, я еще слегка поднадавлю пальцами твое горлышко до тех пор, пока не станешь вполне готовым клиентом для ближайшего морга.
Лицо у него сделалось почти совсем черным, когда он кивнул мне. Я слегка ослабил хватку.
— Теперь слушай внимательно, Скендал, — сказал я. — Ты видишь, мой верх, так что тебе не следует ссориться со мной. Прежде всего мне нужно знать абсолютно все относительно вчерашнего происшествия у Джо Мадригала. Каким образом Сальтьерра убил Вилли-Простофилю и почему? Это вопрос номер один. Вопрос номер два: кто убил Харвеста В. Мелландера и почему? Теперь быстренько подумай и ответь, а то я снова покрепче сожму пальцы, так что у тебя глаза на лоб повылезают.
Я встал. Он тоже встал. Он двигался очень медленно и все время держался руками за горло, очевидно, оно у него здорово болело. Я с такой силой нажимал ему на горло, что вполне мог задушить не одного, а пару обыкновенных парней, а он еще ничего. И до того он крепкий и выносливый, что нашел в себе силы сделать вид, что хочет сесть на стул, стоявший около двери, и попытаться нырнуть в дверь.
Но я это ожидал и первым очутился около двери. Правой рукой я изо всех сил ударил его под дых, а левой по зубам. И только он хотел выпрямиться, я еще раз изо всей силы ударил его по зубам, так что у меня даже рука заныла. Он со стоном повалился навзничь, а я левой рукой повернул его, а правой дал по морде. Потому что для меня такие гангстеры, как Скендал, все равно, что чирий на шее.
Я сел и наблюдал за ним. Вид у него такой, что он вот-вот отдаст концы. Он подполз на четвереньках к стулу, стоявшему у стены, сел на него. Голова у него качалась, а язык высунулся чуть не на целую четверть.
— О'кей, мой миленок, — сказал я ему. — Может быть, теперь ты перестанешь капризничать и будешь послушным мальчиком, потому что иначе я применю к тебе курс лечения, о котором я в своей жизни слышал на соответствующих островах, и после этого ты сразу же, как миленький, отправишься в сумасшедший дом! Ну так как же: будешь говорить или попробовать все-таки применить к тебе эти новейшие методы лечения?
Он чуть заметно кивнул головой. Кажется, мой последний удар по морде доконал его, у него даже по одной щеке катилась слеза от боли.
— Ну как, очень больно? А? — спросил я его. — Ты и твои дружки считаете, что это вполне о'кей, когда вы убиваете в темноте людей, сидящих за столом в ресторане, или поступаете так, как вы это сделали с Мелландером, когда убили его в телефонной будке, а вот когда вы сами получаете удар по роже, вам это не нравится. Так ведь?
— О'кей, — пробормотал он. — Я все расскажу… Ох… — Он застонал и закачался на стуле, того и гляди сейчас упадет. И я попался на эту удочку, встал и хотел его немного поддержать. Но когда я подошел к нему, увидел, что он пристально смотрит на дверь. Я быстро повернулся. В дверях стоял парень, работавший в гараже, и держал в руке револьвер. А когда я прыгнул, он спустил курок. Я почувствовал, что пуля пробила рукав моего пиджака чуть повыше локтя, и прежде чем он успел выстрелить еще раз, я был уже за ним.
Надо сказать, что я здорово рассердился. По-моему, на свете и так много всяких неприятностей и огорчений, без того, чтобы еще эти паршивые скоты лезли тут со своими пушками, причем они всегда бывают особенно храбрыми, когда у противника нет в руках револьвера. Я разделался с этим парнем.
Я вытряхнул из него душу семнадцатью различными способами, измотал его так, что он уже не соображал, где зад, где перед и как его звать. И к тому времени, как я окончил обработку этих двух парней, я вдруг почувствовал огромный интерес к этому моему первому делу. Потом опять взялся со всей злостью за Скендала.
Вскоре аккуратненько уложил их на пол. Парень из гаража лежал в углу, уткнувшись лицом в пол и жалобно всхлипывал, как ребенок, который потерял свою маму, а у Скендала во рту осталось только два зуба. Я убрал свой «люгер» в карман, вытащил патроны из револьвера гаражного парня, забросил их в угол, потом спустился вниз, закрыл ставни, запер двери, выключил свет и вернулся обратно к своим милым дружкам.
Они все еще лежали там, где я их оставил, не проявляя абсолютно никакого интереса ни к чему.
В конце коридора я нашел ванную комнату. Наполнил там холодной водой огромный кувшин, вернулся и выплеснул воду на этих двух героев. Потом я дал им немного отхлебнуть из фляжки, которую я всегда ношу с собой в кармане, и усадил их в кроватке, как милых нашаливших детей.
Скендал начал понемногу шевелиться, потом открыл глаза и, очевидно, вспомнил, что произошло.
Подождав несколько минут, пока они хоть немного придут в себя, я достал из потайного кармана свою Федеральную бляху, помахал ею перед их глазами и сказал:
— Мое имя Кошен, Лемми Кошен. Я — парень, который ликвидировал банду Сигеллы, отдал в руки правосудия Миранласа и Юлта. Я ликвидировал Вилли Джеральдереза, который очень любил наблюдать, как его жертвы умирали медленной смертью.
Теперь слушайте. Или вы, ребята, сейчас же мне все расскажете, или я вас немедленно отправлю в Главное полицейское управление по обвинению первой степени в убийстве Вилли-Простофили и Харвеста В. Мелландера, а также по обвинению в покушении на убийство меня, Федерального агента. Я знаю, что вы не убивали этих двух парней, но уверяю вас, я пришью вам это дело и добьюсь того, что вас поджарят за него.
Ну так как же? Будем говорить или не будем?
У Скендала от боли, неожиданности и удивления глаза буквально вылезли на лоб.
— Д-д-д-а… — промямлил он. — Лемми Кошен… мы сдаемся… мы будем говорить.
Глава 5
РУДИ СТАНОВИТСЯ ГРУБЫМ
На столе, стоявшем в углу, я увидел коробку отличных сигарет. Я позволил себе воспользоваться одной из них, закурил и уселся в удобное кресло, пододвинув его поближе к моим героям. «Люгер» я положил на колени, на случай, если кто-нибудь из них вздумает что-нибудь, но, судя по их внешнему виду, вряд ли можно в ближайшие месяцы ожидать от них какой-нибудь физической деятельности.
— Теперь слушайте, — продолжал я. — Если вы хотите, чтобы все обошлось для вас легко, вы будете умниками и все мне подробно расскажете. Вы попались, ребята, и вы это понимаете сами.
