– Привет, – сказала я. – Как дела?
– Все в норме. Я слышал, вы наша новая жиличка?
– Похоже, да. Мы с Ричардом договорились встретиться здесь, подписать контракт.
Томми был поглощен работой, поэтому я могла спокойно полюбоваться его широкими плечами, рыжеватыми волосками на мускулистых руках.
– Как ваш дружок? – спросил он, обернувшись ко мне.
– В полном порядке. – Интересно, подумала я, а у Томми есть девушка?
– Надеюсь, он к вам хорошо относится?
– Его сейчас нет в городе. – Сказав это, я вздрогнула – это прозвучало как приглашение.
– А чем он занимается? Небось, из этих, из пижонов адвокатов?
– Он, как и я, частный детектив. Но работает сейчас мало. Ему пришлось поваляться в больнице – операция на колено.
Я аж вздрогнула. Надо же было так описать Дитца: он получился инвалидом, который едва ноги передвигает. Но, честно говоря, Дитца я не видела так давно, что называть его своим близким другом было не вполне уместно.
– Так он пожилой?
– Вовсе нет. Ему всего пятьдесят три.
Томми усмехнулся:
– Ну вот, я же говорил, вы из тех, кто любит мужчин постарше. Вам самой сколько? Тридцать пять?
– Тридцать шесть.
– Мне двадцать восемь, и, по-моему, для мужчины это лучший возраст. – Он прислушался. – А вот и Ричард.
– Откуда вы знаете? Я не слышала машины.
– У меня радар, – ответил он, закупоривая банку с краской.
Вошел Ричард в черном плаще. Он был не столь обаятелен, как брат, и не столь дружелюбен: мне он едва кивнул.
– Я думал, у тебя сегодня другие дела, – обратился он к Томми.
– Да я решил сначала здесь закончить.
У них, похоже, шла разборка, но из-за чего, я не поняла. Томми отправился мыть кисть, затем вернулся и начал собирать инструменты.
– Давайте я выпишу чек, – предложила я, решив разрядить обстановку. Я вынула из сумки чековую книжку и ручку и, пристроившись на подоконнике, поставила дату. – «Хевенер пропертиз»?
– Да.
Ричард смотрел, как я вписываю сумму. Томми направился к двери, и я заметила, что они переглянулись. Затем Томми перевел взгляд на меня, улыбнулся и вышел.
Я вырвала из книжки листок и протянула его Ричарду, а он вытащил из внутреннего кармана плаща договор аренды. Я внимательно прочла текст, набранный мелким шрифтом. Похоже, договор был стандартный: ни подвохов, ни дополнительных условий, ни чрезмерных ограничений.
Ричард ждал, пока я дочитаю.
– А какими делами вы занимаетесь? – спросил он.
– Самыми разными. Сейчас, например, разыскиваю одного врача – его уже десятую неделю не могут найти.
– Вы в основном здесь работаете?
– По большей части – да. Иногда выезжаю за пределы штата, но клиентам обычно выгоднее нанимать местных детективов. Тогда им не приходится оплачивать транспортные рас ходы. – Я поставила на контракте свою подпись. – Знаете, я уже устала всем объяснять, что моя работа гораздо скучнее, чем кажется. Проверка фактов, работа с архивами.
– Ну, вот ваш ключ, – сказал Ричард, вытащил ключ из кармана и сунул мне.
– Благодарю. – Я нацепила ключ на свою связку.
Когда он ушел, я достала рулетку и принялась обмерять комнату. Набросав в блокнот приблизительный план, я уселась на пол и огляделась. За окном был серый унылый день, но здесь на меня веяло ветром новых начинаний.
Я уже собиралась уходить, когда вдруг зазвонил телефон. Я подпрыгнула от неожиданности и уставилась на стоявший на картонной коробке аппарат. Наверное, кто-то ищет Ричарда или Томми. Но точно не меня. Я нерешительно сняла трубку.
– Привет, это я, – произнес, растягивая гласные, мужской голос. – Братец мой еще здесь?
– Только что ушел.
– Я вот подумал, а может, нам с вами сходить куда-нибудь выпить? – Голос был игрив.
– Зачем это?
– Зачем? – расхохотался Томми. – А вы как думаете?
– Сейчас только четыре. У меня еще полно работы.
– И когда вы освободитесь?
– Часам к шести.
– Отлично. Тогда, значит, поужинаем.
– Никакого ужина. Я согласна выпить с вами по рюмке. Но только по одной.
– Как прикажете. Назовите место, я там буду.
Я задумалась. Наверное, лучше всего – у Рози, подальше от людских глаз. Почему-то мне показалось, что лучше будет, если Ричард не увидит нас вместе. Впрочем, одна рюмка – это же не преступление.
– Есть одно заведение неподалеку от пляжа, – сказала я и дала ему адрес Рози. – Знаете, где это?
– Найду.
Повесив трубку, я подумала, не допустила ли я ошибки? Очень неумно путать профессиональное с личным. С другой стороны, мысль о предстоящей встрече приятно щекотала нервы. Вполне возможно, он окажется хамом и наглецом, и я вежливо прекращу наши отношения.
А пока что надо было заниматься делом – делом Дау Перселла. Придется вернуться на исходную позицию и начать с «Пасифик Медоуз» и той ночи, когда он исчез с лица земли.
Стоянка перед «Пасифик Медоуз» была забита. Я впихнула свой «фольксваген» на единственное свободное место, заперла машину и поскакала через лужи к главному входу. Зонтик я поставила у стены, дождевик повесила на крючок. День был будний, и в холле, как мне показалось, людей было больше, чем в субботу.
Я сразу направилась в администрацию, где обнаружила раскладывавшую пасьянс Мерри. Она подняла голову и сказала:
– Добрый день!
По ее глазам я поняла, что узнать меня она узнала, а имени вспомнить не может.
– Кинси Миллоун, – напомнила я. – Я заглянула побеседовать с миссис Стеглер. Надеюсь, она еще не ушла?
Мерри показала куда-то вправо, и тут из дальнего кабинета вышла женщина с короткой стрижкой, в коричневом блейзере, рубашке с галстуком и почти мужских брюках.
– Миссис Стеглер? Меня зовут Кинси Миллоун. Я бы хотела получить информацию о докторе Перселле. Меня наняла его первая жена, Фиона. Она надеется, что я смогу что-нибудь выяснить. Она посоветовала мне начать с беседы с вами.
Миссис Стеглер покачала головой.
– Увы, в тот вечер я ушла раньше доктора Перселла, – сказала она.
– А в течение дня вы с ним разговаривали?
Миссис Стеглер показала глазами на Мерри, которая ловила каждое наше слово.
– Может, вы хотите осмотреть его кабинет? Там мы можем и поговорить.
Кабинет у доктора Перселла был небольшой. Стол, вращающееся кресло, два стула и шкаф с книгами по медицине. Я бы многое отдала за возможность порыться в ящиках его стола, но надежды на это было мало.
Миссис Стеглер сочла неприличным садиться в его кресло. Она села на стул, мне достался второй, и мы едва не соприкасались коленями.
– Я была бы вам очень признательна, если бы вы согласились как можно подробнее описать его последний рабочий день, – сказала я. – Детектив Одесса говорил, что вы оказали большую помощь следствию.
– А вы потом не будете приводить мои высказывания вне контекста?
– Я вообще не буду вас цитировать.
– Я уже много лет в разводе… – Миссис Стеглер говорила хрипло, явно через силу, и я с трудом разбирала слова. – Доктор Перселл… он был самым близким мне человеком… можно сказать, другом… Не могу поверить, что его больше нет. – Она тяжело вздохнула.
И вдруг я поймала себя на мысли, что впервые вижу человека, который переживает исчезновение доктора. Я наклонилась к ней, взяла ее за руки.
– Понимаю, вам сейчас очень нелегко. Не торопитесь. Я приехала вам помочь. Вы можете мне доверять.
– Что вам нужно?
– Просто расскажите мне все, что знаете.
И она, похоже, решила мне довериться. Глубоко вздохнув, миссис Стеглер начала свой рассказ:
– В тот день он был чем-то озабочен, даже обеспокоен. На верное, не без причины. Миссис Перселл – первая, Фиона, – заехала к нему, но он как раз ушел на обед. Она подождала не много, потом написала ему записку и ушла. Вернувшись с обеда, он работал у себя в кабинете. Выпил стаканчик виски. Но это было уже вечером.
– А ужинать он уходил?
– Кажется, нет. Когда я заглянула к нему попрощаться, он был на месте.
– Кто-нибудь звонил? Или заходил?
– Нет, ничего такого я не помню.
– В газете писали, что перед уходом он вроде бы остановился поболтать с какой-то старушкой в вестибюле.
– С миссис Куртсингер. Ее зовут Руби. Она здесь с семьдесят пятого года. Мерри вас к ней проводит.
Мы с Мерри прошли по длинному коридору, свернули налево, где начинались комнаты пансионеров. Большинство дверей было закрыто. В тех, которые оставались приоткрытыми, я разглядела широкие кровати, застеленные цветастыми покрывалами, фотографии родственников на комодах. Все комнаты выходили окнами во дворик.
Руби Куртсингер сидела в кресле около раздвижных стеклянных дверей. Она оказалась крошечной сморщенной старушкой с маленьким сухоньким лицом и тонкими, как ветви, конечностями. Руби подняла на нас свои пронзительно-голубые глаза и улыбнулась, обнажив почти беззубую нижнюю челюсть. Мерри познакомила нас, объяснила, что мне надо, и удалилась.
