Ознакомительная версия.
Егор разделся и встал под душ. Вода совсем расслабила его, и он, стараясь не прогнать приятное ощущение сонливости, поспешно застелил кровать бельем и упал на пахнущую чистотой простыню, с удивлением понимая, что уже спит, и только краешком мозга думал о том, что может сделать с ним во сне Патрик, когда проберется сюда. Но сон оказался сильнее страха, да и страх-то был какой-то ненастоящий – так, по привычке его навестивший, но уже потерявший интерес к своей надоевшей жертве.
Разбудил его толчок в бок. Реутов, одетый по-домашнему в джинсы и майку, растолкал Егора самым безжалостным образом. Какую-то секунду он даже не понимал, где находится, а потом вспомнил – и вчерашний офисный праздник, и тело, распластавшееся по мерзлому асфальту, и посиделки в компании Шатохиной и Федора. И Патрика вспомнил, конечно, а вот Реутов… ну да, они же его ждали.
– Слушай, тут дело такое… там Федька затеялся с готовкой и поставил мясо в духовку, надо за цветами съездить. Я не силен в этом, так что или ты за мясом присмотри, или давай со мной за цветами.
– За цветами.
Мысль о том, что ему придется остаться в этом доме наедине с мясом, Шатохиной и Патриком, показалась Егору не слишком радужной. Уж лучше он съездит за цветами с этим практически незнакомым мужиком, чем…
– У тебя три минуты, одевайся.
Реутов вышел, а Егор, чертыхнувшись, сгреб свою одежду и принялся поспешно одеваться. Реутов не мог знать, что сегодня Егор впервые за уже и не упомнить сколько лет – уснул сам, без снотворного, и проспал всю ночь как убитый.
– На проспекте Металлургов лучший цветочный рынок в городе. – Реутов вел машину по полупустым улицам. – Но я не знаю, что ей купить.
– Вы же знакомы много лет.
– Ну, да. Еще со времен института. – Реутов вздохнул. – Но я в вопросах цветов абсолютный чайник. Цацку ей купил, насчет цацек у меня сомнений нет, а цветы – не мое.
– Останови здесь, я домой забегу. Рубашку переодеть.
– Идем.
– Но…
– Слушай, Казаков. Мне Инка рассказала о том происшествии с машиной. – Реутов угрюмо посмотрел на Егора в упор. – Инка иногда бывает… ну, разная. Тут привыкнуть нужно, чтобы понять, какая она на самом деле. Но чутье у нее отменное, и если она говорит, что машина пыталась тебя сбить, значит, так оно и есть. В общем, хватит разговоров, идем.
Егор старался не думать о той машине. Слова Шатохиной о том, что его кто-то собирался убить, он не воспринял всерьез, да и кто бы воспринял? Чушь какая, кому понадобилось его убивать? Он никому не мешает, а в этом городе он практически никого не знает, кто и за что мог хотеть его убить?
Полине он оставил все, собрал собственные пожитки и уехал. Это был его способ выживания – не вступать в конфронтацию там, где на кон поставлено нечто, что вполне можно заменить или приобрести заново. Потому он просто принял предложение Сереги Маслова и приехал в Александровск, купил здесь квартиру и уезжать отсюда не намерен.
– Уютная берлога. – Реутов осмотрелся. – Пустовато, правда.
Конечно, пустовато. Ни фотографий, ни картин, книг – и то немного. Но у Егора нет в жизни людей, чьи фотографии он хотел бы видеть каждый день, а фотографии Стаи у него не было, Стая – это его тайна, Егор не хотел, чтобы мать, или Полина, или кто угодно задавали вопросы о том, кто все эти люди. И вообще он сюда приходит просто спать.
– Я купил эту квартиру в таком виде – с ремонтом и мебелью. – Егор достал из шкафа чистую майку и тонкий свитер. – Пожалуй, переоденусь полностью, подожди, я быстро.
В джинсах и короткой куртке он почувствовал себя гораздо комфортнее. Нет нужды одеваться официально, если предстоит неофициальное мероприятие вне работы.
– Так вот, я насчет той машины. – Реутов спускался по лестнице впереди, и голос его гулко отдавался в пустом подъезде. – Подумай, кто мог хотеть избавиться от тебя.
– Не знаю. – Егор начал раздражаться. – В этом городе я знаком только с сотрудниками, а там, где я жил прежде, нет никого, кто хоть что-то выгадал бы в случае моей смерти.
– А где ты жил раньше? Нет, я могу и сам выяснить, но зачем тратить время на то, что ты можешь мне сказать и так?
– Это никакой не секрет. Я родился и всю свою жизнь прожил в Питере недалеко от Литейного. В Питере закончил институт, там работал, там была семья.
– Была?
– Я не хотел бы об этом говорить.
– Слушай. – Реутов остановился у машины и повернулся к Егору. – Парень, похоже, ты ничего не понял. Инка считает, что ты в беде, – а я привык доверять ее интуиции. Что-то скверное происходит, и оттого, что ты решил поиграть в страуса, проблема никуда не денется. Или ты все расскажешь сейчас сам, или когда уже, возможно, будет поздно что-то исправлять. Давай говори, что тебя занесло в наш город из самого Питера, да так, что ты решил тут осесть и даже купил квартиру. Ведь если бы собирался перекантоваться, то снял бы жилье внаем, а ты – нет, купил. Что заставило тебя все бросить и начать с нуля?
– Это… это личное.
Реутов замысловато выругался и плюхнулся на переднее сиденье.
– Поехали.
Какое-то время они молчали, Реутов сердито сопел, и Егор обрадовался, когда показался цветочный рынок.
– Отложим этот разговор. – Дэн припарковал машину у бордюра. – Сейчас цветы. Что купить? Розы – банально, лилии – как-то с претензией, и запах у них резкий. Хризантемы только на похороны берут, гвоздики мужикам дарят, что там еще есть?
– Не узнаем, пока не увидим. – Егор задумался. – Можно взять всего понемножку, пусть будет типа сборный букет.
– Ладно, идем, все равно сами они к нам не придут.
Егор был согласен выбирать цветы, мести улицы и таскать камни, только бы не отвечать на вопросы о своей прошлой жизни. Он разорвал этот порочный круг и больше не хочет о нем вспоминать.
Цветы они купили достаточно быстро. Юркая девчонка в толстой куртке живо взяла их в оборот, предлагая различные варианты букетов, и наконец композиция была составлена, причем в выигрыше оказались еще три продавщицы, потому что цветы понадобились разные.
– Ну, слава богу. – Реутов покосился на Егора, сжимающего в руках букет. – Инке должно понравиться. Давай тортик еще купим в «Восторге», если повезет, достанется ореховый, ее любимый.
– У вас отношения?
Реутов помолчал, потом снова посмотрел на Егора:
– Не те, что ты подумал.
– Ты не можешь знать, что я подумал.
– Да ладно. – Реутов хмыкнул, как показалось Егору, презрительно. – Тоже мне, бином Ньютона. Ты думаешь, я с ней сплю.
– А разве нет?
– Иногда мы занимаемся сексом. Но это в наших отношениях не главное. – Реутов заехал на стоянку супермаркета. – Мы с ней учились в одной группе, чтоб ты понимал. И как-то скорешились, что ли. Я поначалу ее и не видел толком: ну, сидит какая-то ботанка, строчит конспекты, все контрольные делает, все экзамены сдает на пятерки. К тому же я тусил тогда с девочками такими, знаешь… ну, неважно. Мы просто дружили – я конспекты у нее брал, у Инки вся группа конспекты ксерила. С контрольными она мне помогала не раз. А потом вышло, что мы как-то дополняем друг друга, и в какой-то момент скорешились намертво. Несколько раз она меня выручала, а иногда я мог ей помочь – и помогал. Я не знаю, в какой момент мы сблизились настолько, что иногда у нас стал и секс случаться, но не в сексе дело, хотя мы подошли друг другу идеально, только дело не в этом. Я Инке доверяю, понимаешь? Избитое выражение – пошел бы в разведку, так вот с ней бы пошел. Это не дружба, не любовь. Просто доверие. У тебя есть человек, которому ты доверяешь всецело?
– Нет.
У Егора есть форум, но эти люди – где-то далеко. Он не знал, что такое – доверять, если речь идет о тех, кто вокруг, но он знал, что такое – осенний парк, горячий кофе и ощущение, что рядом те, кто тебе близок и понятен и кому небезразличен ты сам. Неважно, откуда взялись эти люди. И им – да, он доверял, но объяснять это Реутову не мог и не хотел.
– Да? А ведь лет тебе под сороковник. Не нажил даже самого завалящего друга?
– Был, в детстве… сейчас он большой человек, и я на него работаю. А так… есть друзья, но в такой ситуации я не знаю, хорошо ли тащить их в эту кашу.
– Тогда тебе пора что-то менять в своей жизни. – Реутов взял букет из рук Егора. – Все, идем, торт купим и поедем Инку поздравлять. Кстати, как тебе Патрик?
– Зверюга!
– Скажи? – Реутов засмеялся. – А был хилый и умирающий. Я помню, как Инка нашла его. Только она и могла его найти – вот здесь, видишь, бак стоит? Она рядом запарковалась и услышала его не то писк, не то стон. Она тогда нас с Витьком по тревоге подняла, кричала в трубку: я нашла маленького ягуарчика, он умирает, немедленно приезжайте ко мне в ветклинику! Я решил, что она спятила – какой ягуарчик? Но, понятное дело, приехали – и правда, зверь. Это потом док сказал, что Патрик не ягуар, а марги. Они его буквально с того света вытащили, и что характерно – ведь понимал, шельмец, что его спасают! Кололи его так, что смотреть было страшно, а он к Инке прижмется – и терпит. Теперь вон какой вымахал, но не забыл, кто его спас. Она весь дом под него перестроила, видал? Пока Патрик болел, она нашла кучу всякой информации о марги, и когда забирала его, в доме уже все было для него приспособлено.
Ознакомительная версия.
