Вексфорд пришел к выводу, что книжка эта явно не для него. Если роман «Убитая добротой» написан был по пьесе Хейвуда, то «Венецианская куртизанка», вероятно, являлась парафразом «Белого дьявола» Джона Вебстера. Вексфорд глянул на обложку «В Аликанте с попутным ветром». Оказалось, что при написании этого романа Уэст вдохновлялся «Оборотнем» Мидлтона и Роули. Гениальная идея. Такие книжки многим должны прийтись по вкусу, особенно с учетом того, что автор, видимо, не претендует на интеллектуальность, концентрируясь на страстях и кровавых сценах в антураже прошлого. С точки зрения продаж, это, наверное, должно срабатывать, поскольку запас романчиков и пьесок яковианских и елизаветинских времен поистине неисчерпаем.
«Убитая добротой» вышла три года назад. Вексфорд перевернул книгу и обнаружил портрет самого Гренвиля Уэста в твидовом пиджаке и с трубкой в зубах. Он носил очки, густая темная челка опускалась на лоб. Лицо не было особенно привлекательным, но фотограф умело использовал свет. Под фото была напечатана биография автора:
«Гренвиль Уэст родился в Лондоне, по образованию историк. В своей жизни писатель успел поработать внештатным корреспондентом, курьером, барменом и даже антикваром, но настоящий успех ждал его на поприще исторической литературы. После того как двенадцать лет назад вышла его первая книга «Ее светлость герцогиня Амальфи», он написал еще девять. Некоторые из них были переведены на французский, немецкий и итальянский. Его романы массово переиздаются и в США. По книге «Обезьяны в аду» был снят популярный телесериал, а по роману «Жена Ардена» записан радиоспектакль. Мистер Уэст – известный франкофил, не только проводящий во Франции все свои каникулы, но и предпочитающий французские машины и кухню. Ему тридцать пять лет, он холост, живет в Лондоне».
На первый взгляд между этим мужчиной и Родой Комфри не было ничего общего. Впрочем, о Роде они ничего толком и не знали. Может быть, она тоже обожала все французское? Говорила же миссис Паркер, что Рода в юности самостоятельно выучила французский язык. Другие утверждали, что у нее имелся определенный талант к писательству и она мечтала стать журналисткой. Вероятно, они повстречались с этим Уэстом на собрании какого-нибудь литературного общества, в которые объединяются люди, желающие опубликовать свою писанину. Уэста могли, например, пригласить прочитать там лекцию. Но зачем Роде и Уэсту было скрывать свое знакомство? Несмотря на все утверждения Вивиана, что в жизни Уэста нет ничего предосудительного, создавалось впечатление, что не все там было чисто.
Библиотека закрылась. Вексфорд вышел наружу, подмигнул бронзовому Эдварду Эдвардсу, высокомерно глядящему со своего постамента. Стивенс поджидал его у входа, им пришлось пройти по меньшей мере четверть мили до припаркованной машины.
Вексфорд запомнил название издательства, которое выпускало книги Уэста в Лондоне, Нью-Йорке и Сиднее: «Карлион Брент». Интересно, не будет ли толку, если он им позвонит? Что-то подсказывало инспектору, что в издательстве будут более чем сдержанны.
– Не представляю, что ты надеешься там раскопать, – усомнился наутро Берден. – Думаешь, он рассказывал своим издателям, кому делал подарки на день рождения?
– Нет, я думаю об этой Полли Как-там-ее, – сказал Вексфорд. – Если она печатает для него на машинке, то вполне возможно, работает кем-то вроде секретарши, а следовательно, отвечает и на телефонные звонки. Может статься, Уэст называл фамилию Полли в редакции.
Издательство находилось на Рассел-сквер. Вексфорд позвонил, и его соединили с каким-то типом, как ему сказали, – редактором мистера Уэста.
– С вами говорит Оливер Хэмптон, – раздался сухой, холодный, какой-то учительский голос.
Хэмптон молча выслушал сбивчивые объяснения инспектора. Сбивчивыми они вышли не из-за того, что редактор прерывал инспектора, а из-за упорного ощущения, что сотрудник издательства совершенно не верит заезжему полицейскому и заранее оскорблен любыми предположениями Вексфорда. В конце концов, Хэмптон произнес:
– Я не вправе разглашать такого рода информацию о наших авторах.
Под информацией «такого рода» подразумевался вопрос об адресе, по которому можно было бы написать Уэсту или его секретарю.
– Поймите меня правильно, – продолжал редактор, – я не знаю, кто вы такой, знаю лишь, кем вы представились.
– В таком случае, мистер Хэмптон, я дам вам мой рабочий телефон, чтобы вы смогли проверить, действительно ли я – полицейский.
– Вы меня извините, но я очень занят. И во всяком случае, не знаю, где в данный момент находится мистер Уэст. Мне известно только, что он во Франции. Единственное, что я могу для вас сделать – дать телефон его литературного агента, если вам это поможет.
Вексфорд поблагодарил и записал номер миссис Бренды Нунн из литературного агентства «Филд и Брэй». Должно быть, это была та самая замужняя дама, о которой упоминал Вивиан. Она оказалась куда более разговорчивой и менее подозрительной, чем Хэмптон, удовлетворившись заверениями Вексфорда, что он из полицейского участка Кингсмаркхэма.
– К сожалению, я мало чем могу вам помочь, – вздохнула она. – Боюсь, я никогда не слышала ни о какой Роде Комфри до того, как прочитала об убийстве в газетах. И французского адреса мистера Уэста я тоже не знаю. Правда, я знакома с его машинисткой, разговаривала как-то с ней. Ее зовут Полли Флиндерс.
– Как?! – изумился Вексфорд.
– Ну да, Полли Флиндерс, прямо как героиню детского стишка[6]. Ее полное имя – Паулина Флиндерс. Бог знает, о чем только думали ее родители, называя дочку таким имечком. Но Гренвиль, то есть, я хотела сказать, мистер Уэст, всегда зовет ее просто Полли. Увы, я не знаю, где она живет.
Вексфорд позвонил Бейкеру. Поиски в списках избирателей Кенбурн-Вейла не выявили никакой Роды Комфри. Тогда инспектор попросил коллегу проверить, нет ли в них мисс Паулины Флиндерс. Тот пообещал посмотреть. Имя девушки, похоже, нисколько не удивило и не рассмешило Бейкера. Он лишь горел желанием помочь приятелю и сказал, что немедленно отправит одного из своих людей опросить хозяев всех магазинчиков в окрестностях дома Гренвиля Уэста.
– Все это как-то сомнительно, – заявил Крокер, присоединившись к ним за обедом в кафе «Карусель». – Даже если эта Комфри проживала в Лондоне под другим именем, девушка вполне могла опознать ее по описанию в газетах. Да и фотография, пусть даже такая, должна была бы напомнить ей о Роде. В таком случае она бы сама позвонила в полицию после всех ваших призывов.
– Возможно, это может означать, что ей есть что скрывать.
– А я думаю, – вставил Берден, – что они были просто-напросто незнакомы.
В ожидании звонка Бейкера Вексфорд попытался разработать непротиворечивую версию событий, используя добытые сведения. Итак, Рода Комфри, по неизвестным причинам жившая под вымышленным именем, являлась поклонницей творчества Гренвиля Уэста и умудрилась с ним подружиться, возможно, оказывая ему какие-то услуги, например, она работала в копировальной конторе. Вексфорду особенно понравилась эта идея. Это вполне согласовывалось с тем, что ему рассказала миссис Краун. Что, если она бесплатно делала копии рукописей Уэста, а тот в благодарность дарил ей подарки на день рождения? К тому же, по словам миссис Паркер, пятого августа Роде исполнилось пятьдесят. А по мнению многих, пятьдесят лет – это весьма знаменательная дата. Уэст покупает ей бумажник, дарит его, сам укатывает во Францию, а 8 августа Рода приезжает в Кингсмаркхэм. Но все эти рассуждения никак не могли помочь ему отыскать убийцу. Предстояло проделать еще долгий путь.
Его мрачные размышления прервал телефонный звонок. Звонил Бейкер.
– Мы нашли ее, Редж! Точнее, нашли, где она живет, по списку избирателей. Западный Кенбурн, аллея Всех Душ, дом 15, квартира 1. Там зарегистрированы некая Мелина Н. Патель и она, эта самая Паулина Дж. Флиндерс. Телефона нет, так что я послал туда Дайнхарта. Ее соседка, она живет прямо над ними, рассказала, что Флиндерс обычно возвращается домой примерно в половине пятого. Хочешь, чтобы мы ее допросили?
– Нет, спасибо, Майкл, я сам к ней съезжу.
Даже радость удачи не могла вытравить из Бейкера язвительности. Он видел обиды там, где их не было и в помине, при этом всегда ожидая, что его будут горячо благодарить за каждый пустяк.
– Ну, как хочешь, – резко ответил он. – Ты хоть в курсе, где эта аллея?
Судя по тону, он сильно сомневался, что эта «деревенщина» сможет отыскать не то что иголку в стоге сена, но даже и сам стог, не говоря уже об улице в Лондоне.
– Короче, выйдешь из метро в Кенбурне, повернешь направо на Магдален-хилл, потом снова направо, пройдешь по Бейлиол-стрит и на втором перекрестке свернешь налево, сразу после Ориел-мьюз.
