Что угодно, только не это! Описывать этого человека и раз за разом повторять его слова? Джудит затошнило. Никакой бренди не мог отбить вкус горечи во рту.
— Я отлучусь на минутку. — Он встал. — Схожу за водой.
— Я должна ехать.
— Нет. Этого делать не следует. Вы не можете вести машину.
— Ладно.
Она подчинилась, хотя понимала, что проявляет бесхарактерность. Господи, как глупо… Но облегчение испытала неимоверное. Можно было сидеть тихо, незаметно и ощущать себя в безопасности. В конце концов слабость пройдет, ноги начнут сгибаться, после чего она встанет и пойдет к двери. Как отзывчив и добр этот человек… Человек, которого она никогда не видела, но, как ни странно, знающий ее имя.
Глава третья
Поскольку теперь часы пик бывали даже по воскресеньям, Кейт решила выехать из Эпплби-хауса в полдень, чтобы избежать потока дачников, возвращавшихся в город. Она положила в багажник «гольфа» несколько коробок с овощами и решила проехать мимо магазина сети «Теско» [22], у которого можно было заправиться дизельным топливом.
Полли, которой внезапно до слез надоела сельская жизнь, поехала с матерью, но промолчала всю дорогу. Настроение у нее было скверное. Она не могла забыть злополучное столкновение с тем жутким пугалом в доме Денниса. Конечно, теперь вся деревня узнала о ее неудаче. На мнение местных жителей Полли было наплевать, но Деннису это давало большое преимущество. Правда, существовала маленькая надежда, что эта женщина с лицом из солонины ничего ему не сказала.
Ее неподготовленный приход к Бринкли был ошибкой. В следующий раз она заранее договорится о встрече. Скажем, на этой неделе (дольше ей не вытерпеть). Наденет что-нибудь темное, мрачное и унылое. Попросит совета у Денниса, как быть со свалившимся на нее богатством, и при этом будет хихикать в кулак.
Другой причиной для ее плохого настроения был божественный Эшли. После первой встречи Полли ждал полный афронт. Она даже не смогла обменяться с ним парой слов через садовую калитку. Когда Кейт сказала, что его жена работает на дому, это стало для Полли ударом. Она надеялась, что Джудит когда-нибудь уйдет — например, в магазин или на почту. Ничего подобного! За два дня Джудит не высунула и носа на улицу. А потом девушка увидела, что она передала почтальону пачку писем. Когда Полли предложила матери пригласить Парнеллов выпить — как-никак теперь они ближайшие соседи, — то получила очень резкий отказ.
Кейт звала Бенни приехать в Лондон и пожить у них. Но Бенни отказалась, и переубедить ее не удалось. Как быть с Кройдоном? Наверное, можно было договориться, чтобы его кто-нибудь кормил. Но после исчезновения любимой хозяйки бросить бедное животное было немыслимо. Кроме того, существовала угроза взлома. Пустой дом — приманка для преступников. В него могут забраться воры и украсть что-нибудь из вещей Кэри.
Когда Кейт и Полли уезжали, Бенни стояла у высоких чугунных ворот, кричала «до свидания» и махала носовым платком. Щурясь, моргая и поправляя исцарапанные очки, махала до тех пор, пока темно-синяя машина не исчезла вдали. А потом застыла на месте, внезапно почувствовав себя брошенной.
Заметив Джудит, вышедшую из дома через черный ход, Бенни окликнула ее.
Джудит коротко кивнула в ответ. Бенни решила немного поболтать с соседкой, стремясь оттянуть неизбежное возвращение в дом. Но когда она добралась до забора, Джудит уже исчезла. Делать было нечего; пришлось вернуться. Она остановилась посреди пустой, запущенной кухни и осмотрелась по сторонам.
Бенни уже не помнила, когда оставалась в Эпплби-хаусе совершенно одна. Казалось, в дом прокралась страшная тишина. Знакомая обстановка должна была ее успокаивать, но все вокруг казалось холодным и зловещим.
Она начала нервничать. Участок был большим и внезапно показался Бенни очень обособленным. Далеко справа находилась церковь Святого Ансельма, построенная в пятнадцатом веке и отделенная от дома просторным кладбищем. С другой стороны раскинулась часть яблоневого сада, занимавшая больше половины гектара. Вторая часть сада тянулась за домом до самого забора. Можно было считать (и Бенни не преминула сказать это вслух), что дом полностью отрезан от мира. Конечно, здесь был телефон, но аппараты стояли далеко не во всех комнатах. Что будет, если кто-то вломится сюда, а она не сможет вовремя сообщить об этом?
Бенни застыла на месте и прислушалась. Постепенно до нее дошло, что тишина, на которую она раньше не обращала внимания, вовсе не была абсолютной. Например, в вязах, росших по обе стороны дороги к церкви, жили грачи и оглушительно орали весь день. Теперь она слышала их словно впервые. Кэри говорила ей, что эти сборища следует называть «грачиным парламентом». Судя по уродливым звукам, издававшимся птицами, сравнение было очень точное.
Бенни вспомнила, как однажды, кладя цветы на могилу, сделала шаг назад и наступила на другую, заброшенную. Земля подалась, хлюпнула, и Бенни увидела засохшие перья, какую-то липкую темно-красную дрянь и жирных белых червей. От отвращения ее бросило в холодный пот. Сейчас она ощущала то же самое: холод и подступавшую к горлу тошноту.
Нужно было выпить чаю. Хотя она соблюдала осторожность — причем без всякой нужды, потому что больной Кэри наверху больше не было, — каждое ее движение сопровождалось невообразимым шумом. Вода громко хлестала из латунного крана, фарфоровая чашка звенела о блюдце. А потом ожил и завибрировал старый грязно-белый холодильник с заржавевшей хромовой ручкой. Он дрожал и трясся. Дрожал и трясся.
Бенни села за кухонный стол, включила радио и тут же выключила его, поняв, что если кто-нибудь подойдет к дому, она его не услышит. Поднятая к потолку деревянная сушка со свисавшими с нее полотенцами слегка скрипнула. «Странно», — подумала Бенни, подняв голову и испуганно посмотрев вверх. С чего это ей вздумалось двигаться? Окна были закрыты. Ниоткуда не дуло. Но она двигалась. И даже слегка раскачивалась…
Кэри как-то сказала, что если бы Бенни из-за чего-то не волновалась, то не знала бы, чем ей заняться. Бедняжка всегда ощущала тревогу. Ее жизненным правилом было «а что, если?..». Самые безобидные и невинные вещи вызывали у нее ужас. А редкий счастливый момент неизменно портило дурное предчувствие.
Никто не мог понять, почему это так. В том числе и сама Бенни. Если верить учебникам по психологии, она должна была быть беспечной, как птичка. Ее вырастили любящие родители, не страдавшие избытком воображения. Застенчивая, нелюбопытная и некрасивая девочка ходила в школу, делала домашние задания, иногда играла в теннис (хотя предпочитала играм чтение) и тихо дружила с такими же тихими подругами.
В подростковом возрасте она время от времени ходила на танцы, где ее серьезное, круглое как луна лицо и тонкие волосы мышиного цвета (после стригущего лишая они так толком и не выросли) не привлекали большого внимания. Бенни почти не приглашали, а уходила она задолго до конца, чтобы благополучно добраться до дома. Но при этом ее никогда не покидал страх. «А что, если?..»
Однажды Бенни выскочила из школьного автобуса, убежденная, что в их доме пожар. Сначала она шла нормально, но потом не выдержала и перешла на бег. Испуганная девочка бежала изо всех сил, ее сердце колотилось, ранец бил по спине, а по щекам катились слезы. Она видела дом, охваченный оранжевым пламенем и грозивший вот-вот обрушиться. По мостовой с криками бежали пожарные, тащили шланги и исчезали в удушливом пламени. Какая-то женщина плакала. Кошмарная картина была такой живой, что Бенни, завернув за угол Ракитного переулка, застыла как вкопанная и, не веря своим глазам, уставилась на ряд не тронутых огнем одноквартирных домиков с общими стенами, безмятежно гревшихся на солнце.
Откуда-то донесся пронзительный крик. Погрузившаяся в воспоминания Бенни тоже вскрикнула, вскочила и опрокинула стул. Но это был всего лишь чайник. Она подняла стул и пошла заваривать чай, радуясь тому, что никто не оказался свидетелем ее глупости. Придется купить другой чайник. Простой, без свистка, который можно включать в сеть. На чайнике со свистком настояла Кэри, когда у выкипевшего старого отвалилось дно.
