других охранников. Все остальные откровенно пялились. Гэбриел почувствовал, как кровь отлила от лица. Он попытался казаться выше ростом, выглядеть менее беспомощным. Вздернул подбородок и встал прямо, отведя плечи назад. Такую стойку он обычно принимал, входя в ночной клуб и оглядывая зал, в котором каждому хотелось, чтобы его воспринимали большей сволочью, чем других посетителей.
Гэбриел пробежал глазами по бейджам надзирателей. Маркус Хайд, Кайл Джонсон и Стив Барратт.
– Где Джейсон? – спросил Барратт.
– Не знаю, – ответил Гэбриел.
Восемьдесят два слова.
– Значит, не знаешь? Когда и где ты видел его в последний раз? – прорычал Хайд прямо в лицо Гэбриела.
Охранник значительно уступал ему в росте, и было странно слышать, как на него орет маленький человечек. Гэбриел с трудом смирился с необходимостью терпеливо выносить направленную на него злобу. В нем все бунтовало против немотивированной ненависти. Сам он никогда не питал склонности к насилию, но сейчас в нем заговорила оскорбленная гордость. Хотя разве у него остались причины проявлять ее?
– В камере. Перед ужином.
– Подробнее! – продолжал давить Хайд.
– Я проснулся и пошел ужинать, его не было в камере ни когда я ушел, ни когда вернулся.
– Это правда? – вмешался Барратт, явно играя роль «доброго полицейского» на фоне агрессивного Хайда.
– Могу поклясться.
– Запереть двери! – выкрикнул Хайд, и эхо разнесло его голос по крылу.
Заключенные застонали и стали заходить в камеры. Насколько мог судить Гэбриел, такое происходило здесь не впервые.
Хайд удалился, а Барратт, как показалось, только и ждал этого, чтобы снова обратиться к Гэбриелу.
– Если ты действительно не имеешь ни к чему отношения, то лучше не суй нос в чужие дела, – шепотом сказал Барратт.
– Что вы имеете в виду?
– Я имею в виду, что Джейсон рассердил опасных людей и они не хотят, чтобы их поймали.
– Почему вы говорите это мне?
– Потому что ты новичок. Мы то и дело видим парней, раз за разом попадающих сюда. Тебя же я не знаю, а это означает, что ты, вероятно, не настолько плохой. Не суйся куда не надо, и время потечет намного быстрее.
– Что значит «не суйся куда не надо»?
– Не заводи отношений с дурными людьми. Держись особняком. Будь сам по себе. Шевели мозгами.
– А что станет с Джейсоном?
– Наверняка мы скоро его найдем. Жестоко избитым, если повезет, или мертвым.
– Если вам повезет?
– Ты представить не можешь, какой нас ждет бюрократический кошмар, если найдут мертвого заключенного. – Он вышел за дверь и закрыл ее с последним предупреждением: – Старайся быть как можно незаметнее.
Барратт ушел. Гэбриел приблизился к двери и сквозь вертикальную полоску стекла, заменявшую окошко, попытался рассмотреть, не происходит ли чего в пределах его видимости. Никаких отчетливых примет паники в тюремном крыле он не заметил. Все шло по заведенному распорядку. Заключенные терпеливо сидели взаперти, надзиратели производили тщательный индивидуальный осмотр камер, прежде чем задвинуть засовы. Еще не было и семи часов вечера, а в стенах узилища наступала ночь.
Гэбриел разрывался между чувством облегчения, что остался один, и тревогой за, возможно, ужасную судьбу сокамерника. Мимо его двери пробежали два надзирателя, они явно что-то нашли. Больше Гэбриел не видел ничего. Только лица заключенных в камерах напротив, тоже прижатые к стеклам в стремлении разобраться в происходящем. От нечего делать Гэбриел взял с полки Джейсона книгу. Он не без оснований полагал, что она вряд ли понадобится хозяину.
Эдриан наблюдал, как инспектор разговаривает с новым начальником следственного отдела. Джонатан Фрейзер откровенно радовался избавлению от обязанностей начальника, поскольку больше подходил для исполнения приказов, чем для принятия важных решений, что понимали все, включая его самого. Нового командира группы следователей, старшего инспектора Миру Капур, в участке никто не знал. Ее назначили со стороны, чтобы она активно включилась в борьбу с упорными слухами, будто полицию Эксетера охватила повальная коррупция. О такой кандидатуре могли только мечтать в отделе по связям с общественностью, настолько безупречным выглядел ее послужной список. Прославилась она и умением ладить с прессой.
Фрейзер жестом подозвал Эдриана.
– Инспектор Фрейзер очень высокого мнения о вас, – сказала старший инспектор Капур, пожимая Эдриану руку.
– Рад это слышать, мэм.
– С нетерпением жду начала работы с вами, сержант Майлз, – добавила она.
– Спасибо. Я тоже.
– Сержант Майлз в данный момент расследует дело о пожаре в старой железнодорожной сигнальной будке, случившемся четыре дня тому назад, – пояснил Фрейзер. – Они пытаются идентифицировать погибшего.
– Есть успехи?
– Никто не значится пропавшим без вести. Мы дотошно опросили почти всех городских бездомных, – вздохнул Эдриан. – Если кто-то и исчез, этого еще не успели заметить. Трудно даже представить сложность задачи.
– А что говорят криминалисты?
– Выделить ДНК им не удалось. Похоже, потолок обвалился на значительно обгоревшего к тому времени человека, череп и остальные части тела повреждены так, что мы не можем установить личность даже по записям и слепкам зубов. Пока в нашем распоряжении слишком мало материала, чтобы хоть немного продвинуться.
– Что же, продолжайте работать. К каждому нашему шагу будут проявлять пристальное внимание. – Мира чуть заметно поклонилась и кивнула в сторону дежурного сержанта Денизы Фергюсон, которая стояла у письменного стола Эдриана и указывала на него молодой женщине с зеленой сумкой через плечо. – А теперь прошу меня извинить. Пора приступать к работе.
Детективы дождались, пока старший инспектор удалилась. Эдриан невольно задумался, соответствует ли она новой должности. Слишком тяжким опытом далось ему понимание, что власть и коррупция ходят рядом. Мира Капур приехала из другого графства, и это уже давало надежду. По крайней мере, она точно не успела попасть под влияние Доминика, который, казалось, нашел подход ко всем остальным и знал все их слабые стороны.
– По-моему, она милая, как считаешь? – сказал Фрейзер, и его голос к концу фразы стал на тон выше.
Намек на осторожный оптимизм содержался в самой вопросительной форме, это было предположение, а не утверждение. Не только Эдриана интересовало и немного беспокоило назначение Миры.
В ответ он закатил глаза и вернулся к рабочему столу. Он не был склонен к преждевременному оптимизму и не собирался никому доверять без особых оснований. Тем более после всего, что пришлось пережить. Наивность в таких обстоятельствах – чистой воды идиотизм.
Когда он подошел, Дениза Фергюсон улыбнулась и женщина с зеленой сумкой – тоже. Но ее гримаса получилась отнюдь не дружелюбной. Она была понимающей, что немедленно насторожило и вызвало подозрения.
– Новая начальница следственного отдела попросила вас позаботиться об этой юной леди, Эдриан. Она – внештатный журналист, пишет статью об опасностях,
