Короче говоря, МУР со свойственной ему основательностью готовился к встрече с шкодливым и расторопным «ловцом пиастров».
И вот наконец эта встреча состоялась.
Ровно к указанному в повестке часу Перепелкин с подчеркнутой, почти, так сказать, военной, пунктуальностью явился в кабинет Коршунова. Был он в самом приподнятом и жизнерадостном настроении. Худое, все как-то вытянутое вперед лицо его с большими прозрачными, словно у рыбы, глазами выглядело самоуверенно, тонкие, длинные губы еще больше растянулись в улыбке, в уголке рта небрежно торчала недокуренная сигарета.
В кабинете находились Гаранин и Коршунов, Костя сидел за столом и проглядывал бумаги, Сергей же примостился в стороне, на подоконнике.
— Ну вот и явился страж порядка, — добродушно произнес Костя при виде Перепелкина.
— Так точно. По вашему приказанию, как говорится, вошел в кадр, товарищи начальники, — бойко ответил тот. — Готов оказать любую помощь.
— Ишь ты! — усмехнулся Костя. — Вполне подходящее начало для разговора. Ну, а как служба идет?
— Нормально. У меня, знаете, дело поставлено. Муха не пролетит.
— Знаю. Наслышан. Так сказать, артист своего дела.
— Именно. Всегда важно найти свое призвание, амплуа, иными словами.
— Ну, вы его, кажется, довольно долго искали.
— Это в каком смысле? — удивился Перепелкин; последняя фраза Гаранина ему не понравилась.
— А вот в каком, — вмешался в разговор Сергей.
Он подошел к Перепелкину и, загибая пальцы, перечислил все места его прежней работы.
— Метались в поисках амплуа, так, что ли? — иронически спросил он под конец.
— Ну, знаете!.. — раздраженно ответил Перепелкин. — Рыба ищет, где глубже, а человек — где лучше.
— Допустим, — тем же напористым тоном продолжал Сергей. — Тогда еще один вопрос. Уходя с каждого места, вы заявляли, что вас не устраивает заработная плата, а не сама работа. Но на меховой фабрике заработная плата оказалась самой низкой, и вас это не остановило. Не скажете ли, почему?
— Я вам уже сказал: мне эта работа нравится. Вот и все.
— Несмотря на низкую заработную плату?
— Да, несмотря. Но, товарищ начальник, — Перепелкин демонстративно повернулся к Гаранину, — я полагаю, меня вызвали не для того, чтобы говорить о моем призвании и моих взглядах на жизнь. Я полагаю, — самодовольно повторил он, — что на данный момент есть дело поважнее. И здесь, между прочим, я вам могу очень и очень пригодиться именно в своем теперешнем амплуа.
— Конечно, — кивнул головой Костя. — Вот поэтому мы и стараемся до конца выяснить ваше амплуа.
— Но оно же ясно, как апельсин!
— Не совсем, — снова вмешался в разговор Сергей. — Раньше вы кутили главным образом за счет приятелей, а с недавнего времени стали угощать их сами. При меньшей-то заработной плате! Как это объяснить? Может быть, по совместительству работаете еще где-нибудь, в другом амплуа?
Перепелкин почти с ненавистью посмотрел на Сергея и гордо ответил:
— Мои личные дела никого не касаются, тем более милиции.
— Имейте в виду, Перепелкин, — с ударением произнес Сергей, — лишние деньги в конечном счете всегда имеют отношение именно к общественным делам, хотя и тратятся лично вами. Всегда.
Внезапно Перепелкину стало страшно. Такого разговора он не ожидал. Откуда эти люди так подробно знают его жизнь? И что они еще знают, куда клонят? Особенно этот, черноволосый. Пристал, как клещ.
Поэтому Перепелкин несказанно обрадовался, когда Гаранин сказал:
— Ладно. Поговорим пока о другом. О ваших служебных успехах, что ли.
— Пожалуйста, — оживился Перепелкин. — К вашим услугам.
— Нас интересует история с Климашиным, — все тем же невозмутимым, почти добродушным тоном продолжал Костя. — Расскажите, как вы его задержали тогда со шкуркой, вас кто-нибудь предупредил, что он ее вынесет?
— Что вы! — через силу улыбнулся Перепелкин. — В данном случае сработала только моя интуиция, ну, и опыт, конечно.
— С некоторым опозданием, однако? — насмешливо осведомился Сергей.
Легкий озноб прошел по спине Перепелкина. Боясь встретиться взглядом с Сергеем, он, не поворачивая головы, внезапно охрипшим голосом ответил:
— Я не понимаю вашего намека.
— Ну как же! — усмехнулся Сергей. — Вы почему-то задержали Климашина только у самой трамвайной остановки. А потом, не составив даже акта, доставили его прямо к товарищу Свекловишникову. Вы что, имели такое указание от начальника охраны?
— Нет, не имел…
— Может быть, от самого Свекловишникова?
Перепелкин метнул затравленный взгляд на Сергея и нервно закусил губу.
— Н-не помню…
— Значит, действовали по собственной инициативе, так, что ли?
— Пожалуй, что так.
— А когда вы потом задержали со шкуркой Голубкову, вы тоже проявили эту самую инициативу? — спросил Костя.
— Чего вы от меня хотите?! — неожиданно взорвался Перепелкин. — Я отказываюсь отвечать!
— Мы хотим от вас правды, — холодно ответил Сергей. — Только вас это, кажется, не очень устраивает.
— Но лучше ничего не говорить, чем врать, — миролюбивым тоном добавил Костя. — Так, как вы врали, например, вчера в ресторане, описывая дело Климашина. И это, говорят, не первый случай.
Перепелкин ошалело посмотрел на Гаранина.
— Откуда вы знаете?
— Мы многое знаем о вас, Перепелкин, — сурово ответил Костя. — И скажу прямо: ваша жизнь оставляет неважное впечатление.
— Поганая жизнь, — презрительно заметил Сергей.
— Вот именно. И учтите, Перепелкин. С этого дня такая жизнь для вас кончена. И кончена погоня за «пиастрами», как вы выражаетесь. Мы не спустим с вас теперь глаз и не позволим так жить. Ясно?
Перепелкин низко опустил голову и молчал. На глазах у него навернулись слезы, губы нервно подергивались.
— Вас затянули в очень опасную историю, Перепелкин, — продолжал Костя.
— Он меня обманул! — всхлипнул Перепелкин. — Подло обманул!
— Но деньги вы все-таки брали?
— А я не знал, за что. Я расписывался в ведомости.
— Бросьте валять дурака! — сердито сказал Сергей. — Если хотите еще спасти свою шкуру и выпутаться из этой истории, то рассказывайте правду.
— Ну, чего, чего вам рассказывать? — Перепелкин поднял на Сергея залитое слезами лицо.
От самоуверенности его не осталось и следа, вид у Перепелкина был до того жалкий и омерзительный, что Сергей с трудом подавил в себе желание сказать все, что он сейчас о нем думает. «И такого подлеца тоже надо вытягивать!» — с досадой подумал он.
— Сделаем так, — строго сказал Гаранин. — Вот вам чистая бумага, садитесь за этот стол и пишите, пишите все, как было. Мы потом проверим каждое ваше слово. Веры вам пока нет, учтите.
— Хорошо, хорошо! — лихорадочно заторопился Перепелкин, вскакивая со стула. — Я все напишу…
Перепелкин писал долго, царапая бумагу, разбрызгивая чернила, поминутно всхлипывая и с шумом втягивая ртом катящиеся по щекам слезы.
Наконец он кончил писать и вдруг, отшвырнув ручку, уронил голову на стол и громко, навзрыд заплакал.
Час спустя взволнованный Сергей вошел в кабинет Ярцева.
— Геннадий, важные новости!
— Ну, наконец-то! Долго же вы его потрошили!
Ярцев выглядел, как всегда, аккуратным, чуть щеголеватым, на модном черном костюме ни пылинки, белоснежная сорочка отглажена до глянца и, как сразу отметил Сергей, опять новый галстук. Но вид у Геннадия был озабоченный и хмурый.
— Пора наконец кончать это дело, — сердито добавил он. — Мне сейчас опять из райкома звонили. А вся остановка сейчас за тобой.
— Знаю. — Сергей торопливо раскрыл папку с делом. — Вот показания Перепелкина. Оказывается, по поручению Свекловишникова — понимаешь, твоего Свекловишникова! — он передавал пакеты со шкурками знаешь кому? Моему Доброхотову! Вот он сообщает его приметы.
— Да-а… — протянул Геннадий и машинально поправил галстук. — Черт побери! Кажется, все начинает становиться на свои места. Теперь ясен второй канал сбыта — целые шкурки идут к Доброхотову. Но одних показаний Перепелкина мало, — деловито добавил он. — Мне надо найти у Доброхотова шкурки с клеймом фабрики.
— Найдем, будь спокоен. И не позднее, как в субботу.
— В субботу? Но ведь вы берете Доброхотова прямо на платформе!
— Это мы так решили в понедельник, а сегодня вторник, — хитро улыбнулся Сергей.
— Ну и что с того?
— А то, что сегодня Перепелкин сообщил нам адрес Доброхотова на Сходне, и мы теперь будем иметь честь принять его приглашение, — с шутливым поклоном сказал Сергей. — Постараюсь убедить в этом свое начальство.
— Но только… — Геннадий покачал головой. — Опасная штука!
— Ничего не поделаешь. Зато наша клиентура не пишет жалоб.
