— Я хотел бы знать, кто из пассажиров — актеры и какое представление они будут разыгрывать.
— Нет, этого мы сделать не можем. Это испортит вам все удовольствие. Мы никогда ничего не говорим пассажирам.
— А Билл Бодлер вам не сказал, — спросил я, — почему он так хотел, чтобы я ехал этим поездом?
— В общем, нет. — Она слегка нахмурилась. — Я об этом толком не думала, у меня столько других дел… Он просто очень настаивал, чтобы мы вас взяли, а поскольку Жокейский клуб — наш клиент, мы делаем все, о чем клиент попросит.
— А вы сами едете этим поездом? — спросил я.
— Еду. Там должен быть кто-то от нашей компании — чтобы разбираться на месте, если что-нибудь случится.
— Вы умеете хранить секреты?
— Каждое утро перед завтраком сохраняю штук по шесть сразу.
Телефон у нее на столе негромко звякнул, она взяла трубку и стала разговаривать негромким голосом, который сливался с другими негромкими голосами, звучавшими повсюду в зале. Я понял, что здесь сознательно стараются вести себя как можно тише: иначе всем пришлось бы кричать во все горло, и невозможно было бы расслышать, что говорит собеседник.
— Да, — сказала она. — В Мимико, к десяти часам. Да, четыре дюжины. Погрузите их в специальный вагон-ресторан. Да. Отлично. — Она положила трубку и без всякой паузы спросила меня:
— Какой секрет я должна сохранить?
— Что Жокейский клуб нанял меня, чтобы… чтобы ничего не случилось.
— А-а… — понимающим тоном протянула она. — Ну хорошо, секрет так секрет. — Она ненадолго задумалась. — У актеров как раз сейчас репетиция, это недалеко отсюда. Я так или иначе должна сегодня с ними увидеться, так что могу сделать это прямо сейчас. Что я должна им сказать?
— Лучше всего сказать им, что ваша фирма отправляет меня в эту поездку присмотреть, чтобы не было никаких неприятностей, потому что целый поезд лошадников — это настоящая взрывчатая смесь, которой не хватает только искры. Скажите, что это вроде страховки.
— А так оно и есть.
— Ну да. И еще я хочу помочь вам решить проблему сорок девятого места. Я хотел бы ехать в качестве официанта.
Она и глазом не моргнула, а только кивнула:
— Да, хорошо. Удачная мысль. Мы довольно часто отправляем кого-нибудь из актеров под видом официанта, но, к счастью, на этот раз нет. Железнодорожная компания всегда идет нам навстречу, когда мы просим. Я это устрою. Ну, пойдемте, у меня еще множество дел.
Походка у нее была на первый взгляд неторопливая, но быстрая. Скоро мы уже неслись по городу в ее маленьком голубом автомобиле, а потом резко затормозили перед гаражом, занимавшим подвал большого дома.
Репетиция, если это можно было так назвать, шла в самом гараже, где не было ни одной машины, а стояли большой складной стол, много складных стульев и переносной газовый отопитель. Вокруг толпилось около десятка мужчин и женщин. Нелл представила меня, не назвав моего имени:
— Мы отправляем его с поездом как глаза и уши нашей фирмы. Если вы заметите что-нибудь такое, что может вызвать какие-то осложнения, сообщите ему или мне. Он едет в числе обслуги, а значит, сможет передвигаться по всему поезду, не вызывая вопросов. Хорошо? Не говорите пассажирам, что он один из нас.
Они только кивнули. Скрывать правду от пассажиров было их повседневным занятием.
— Ладно, — сказала мне Нелл. — Я вас здесь оставляю. Позвоните мне позже.
Она положила на стол большой конверт, который принесла с собой, помахала актерам и исчезла. Один из них, мужчина примерно моего возраста с пышными вьющимися каштановыми волосами, пожал мне руку и сказал:
— Лучше ее это дело никто не знает. Меня, между прочим, зовут Дэвид Флинн, но вы зовите меня Зак — это мое имя по сценарию. Начиная с этого момента мы зовем друг друга только так, чтобы не сбиться при пассажирах. Вам бы тоже лучше взять псевдоним. Ну, скажем, Томми.
— Годится.
— Отлично. Слушайте все, это Томми, официант.
Все с улыбкой кивнули мне, а потом он представил их по очереди под теми именами, под какими; они будут фигурировать в представлении.
— Мейвис и Уолтер Брикнелл, владельцы скаковой лошади. — Оба были средних лет, в джинсах и свитерах, как и остальные. — В жизни они тоже муж и жена.
Дэвид Зак стал быстро перечислять актеров — очень по-деловому, не теряя попусту ни минуты:
— Рикки… по сценарию он конюх, хотя поедет вместе с болельщиками, а не с конюхами. Его роль в представлении заканчивается в Виннипеге, и там он сойдет. Это Рауль, тренер, работает у Брикнеллов, они пригласили его в эту поездку. Бен, старый конюх, в свое время сам принимал участие в скачках. — Бен ухмыльнулся мне; его маленькое, изборожденное морщинами лицо очень подходило для этой роли. — Это Джайлз; не смотрите, что у него такой приличный вид — он наш убийца. Это Анжелика, ее вы почти не увидите: она его первая жертва. Еще Пьер, завзятый игрок, влюбленный в дочку Брикнеллов Донну, а вот и сама Донна. И последний — Джеймс Уинтерборн, он важная персона в Жокейском клубе провинции Онтарио.
По-моему, я и бровью не повел. Важную персону из Жокейского клуба провинции Онтарио украшали трехдневная щетина и красная фетровая шляпа, которую он церемонно приподнял, здороваясь со мной.
— В поездке я, увы, не участвую, — сказал он. — Моя роль кончается после того, как я произнесу официальное напутствие перед отправлением. А жаль.
— Сейчас мы прогоняем первую сцену, — объяснил Дэвид Зак. — Все уже знают, что им делать. Это у нас вокзал Юнион. Здесь собираются пассажиры. Все на месте. Ну, ребята, поехали.
Мейвис и Уолтер:
— Мы болтаем с другими пассажирами о предстоящем путешествии.
Пьер и Донна:
— Мы тихо ссоримся.
Джайлз:
— Я любезно разговариваю с пассажирами.
Анжелика:
— Я ищу одного человека, которого зовут Стив. Я спрашиваю пассажиров, не видели ли они его. Он должен ехать с нами, но до сих пор не появился.
Рауль:
— Я, как могу, подзадориваю Пьера и Донну, потому что хочу, чтобы они рассорились совсем, — тогда я смогу сам на ней жениться. Ради денег ее отца, разумеется.
Пьер:
— Я в ярости.
Донна:
— А меня это огорчает, я вот-вот заплачу.
Бен:
— Я прошу у Рауля денег взаймы, а он не дает. Я говорю всем вокруг смотрите, какой скряга, ведь я столько лет на него работал. Мои жалобы должны вызвать у пассажиров раздражение. Я говорю им, что еду в одном вагоне с болельщиками.
Джеймс Уинтерборн:
— Я прошу внимания и сообщаю, что все уже собрались — лошади, конюхи, болельщики, владельцы и их друзья, которые едут с ними. Я надеюсь, что все получат большое удовольствие от этого исторического события, и так далее, и тому подобное, во славу канадского скакового спорта.
Рикки:
— Тут появляюсь я. Один из вокзальных служащих — это будет Джимми, его сейчас здесь нет, он будет в железнодорожной форме, — пытается остановить меня, но я вбегаю в толпу пассажиров, весь в крови, и кричу, что какие-то бандиты пытались увести из поезда одну из лошадей, но я поднял крик, и рабочие товарной станции их прогнали. Я считаю, что владельцы должны об этом знать.
Зак:
— Джимми убегает и приводит меня, я появляюсь и прошу не беспокоиться, все лошади в безопасности и погружены в поезд, но, чтобы все было в порядке и дальше, я поеду на этом поезде сам. Я главный агент службы безопасности железной дороги.
Он оглядел всю труппу:
— Пока все нормально? Потом Джеймс Уинтерборн успокаивает всех и просит пройти на посадку — выход 6-й, 7-й путь. В воскресенье утром я проверю, не будет ли тут каких-нибудь изменений, но пока что мне было сказано так.
Брикнеллы:
— Мы спрашиваем тебя, какую лошадь хотели увести, но ты не знаешь. Мы пытаемся разыскать Рикки, чтобы спросить у него. Он не наш конюх, но такие уж мы беспокойные люди.
— Хорошо, — сказал Зак. — Теперь мы все садимся в поезд. Это займет полчаса, не меньше. Нелл на виду у всех, прямо около поезда, перевязывает Рикки. В двенадцать поезд отправляется. Вскоре после этого все собираются в вагоне-ресторане и пьют шампанское. А потом мы разыгрываем вторую сцену это будет как раз перед обедом.
Они «прогнали» вторую сцену, которая оказалась короче первой и сводилась к тому, что Зак принимается за расследование и приводит Рикки, который говорит, что не знает, какую лошадь собирались увести конокрады… Они вошли в конский вагон в масках и размахивали дубинками… Рикки был там, на товарной станции, один, потому что остальные конюхи отправились в вокзальное кафе.
Брикнеллы вне себя от беспокойства. Анжелика расстроена тем, что Стив так и не появился. «Какое нам дело до этой лошади, я хочу знать, где же Стив». — «А кто такой Стив?» — спрашивает Зак. Анжелика говорит, что он управляющий в ее фирме. «Какой фирме?» — спрашивает Зак. «Не ваше дело», сердито отвечает Анжелика.
