Ознакомительная версия.
– Так, может, мы вместе поедем? – спросила его жена.
– Аркадий очень соскучился по родственникам, он мне сам в этом признался, – насмешливо сказал Женька. – Так что: а почему бы нет?
«Базаров – ты гад! – бросил в него ненавидящий взгляд Аркадий. – Ну, погоди! Я тебе отомщу!»
– А о чем новая книга вашего папы? – наконец решилась обратиться к нему с вопросом Леночка.
«Что, попал?» – насмешливо посмотрел на Аркадия Женька.
– Ну… это детектив… – промямлил Кирсанов. – О… о сложностях семейных взаимоотношений, – он умоляюще посмотрел на Базарова: «Женька, выручай!»
– О да! – глубокомысленно изрек тот. – Николай Петрович такой же известный душевед, как его брат сердцеед. – Каким-то чудом Базарову удалось удержаться от иронии, хотя в его зеленоватых глазах черти плясали. – В тонкостях человеческой психологии отец моего лучшего друга разбирается прекрасно. Эта книга о… – «Я больше не могу», – взглядом сказал он Аркадию.
– …о том, как трудно одинокому сердцу в этом большом холодном мире, – подхватил тот. – Всю жизнь человек ищет свою вторую половинку. Ищет, ищет…
– …и не находит, – закончил мысль Базаров.
– Неужели там все кончилось так плохо? – испугалась Калязина.
– О нет! – Аркадий воткнул нож в кусок куриного рулета. – Мой папа масскульт, а у него свои законы. Концы не могут быть плохими!
«Чего несешь? – уставился на него Женька. – Какие концы? Это у тебя конец, а у романа финал!»
– Мы просто не хотим раскрывать всех тайн, – поспешил на выручку он. – А то читать будет неинтересно.
– Как приятно встретить молодых людей, которые так замечательно разбираются в литературе! – с энтузиазмом сказала Калязина. – А то говорят: молодежь ничего не читает.
– А мы продвинутая молодежь, – невозмутимо сказал Женька, окидывая плотоядным взглядом щедро накрытый стол: а все ли я попробовал?
– Мила, неси студень! – закричала Калязина, словно призывая дождик в иссушенные солнцем поля.
На веранде тут же появилась дородная рябая женщина с судком. Видимо, стояла наготове.
– Мама! – вскинулась Леночка. – Может, москвичи студень не едят?
– Мы все едим, – торжественно сказал Женька. – Хотя фуа-гра с устрицами, конечно, более привычная для нас еда.
– Устрицы! Фу! – сморщила Леночка носик. – Они же живые, когда их ешь! Я только один раз попробовала, и… Фу! – повторила она.
– Это, Елена Матвеевна, сила привычки, – притворно вздохнул Базаров, который в жизни не ел устриц. – Вот поживешь в Москве лет эдак пять и научишься глотать все живое. Телятинку парную, кабанятинку, лосятинку…
– Фу! – замахала на него руками Леночка.
– Это называется карпаччо, – с улыбкой сказал Аркадий. – Не путать с гаспаччо.
– И человечинку, – не удержался-таки Женька. – Люди – это и есть любимая еда москвичей. Эх, сколько же их надо слопать, чтобы отвоевать себе местечко под солнцем! Это я пошутил, – пояснил он. – А гаспаччо – холодный суп из свежих томатов.
– Я знаю, что такое гаспаччо, – с обидой сказала Леночка. – Что я, темная?
– Я бы и от окрошки не отказался, – пожал плечами Аркадий. – Неважно, что ты ешь, важно как ты ешь.
Светский разговор уже начал его утомлять. «Как бы нам свинтить?» – взглядом спросил он у Женьки.
– Еще ж горячее, – вздохнул тот. – Это я в смысле, что надо бы оставить местечко и для него. Замечательно вы готовите! – Он осекся, сообразив, что вряд ли у плиты стоял кто-нибудь из дам Калязиных.
– Главное – это не уметь готовить, а уметь подбирать кадры. – Матвей Ильич оторвался наконец от своей тарелки. – Уф… – выдохнул он. По животу Калязина сразу было видно любителя покушать. – Это еще что! В субботу у Леночки день рождения. Будут только свои: родственники и ее подружки. Дата некруглая. Вот в прошлом году погуляли так погуляли! Павла Петровича я уже с год зазываю, да он все не едет. Понятно: дела. Человек уважаемый, занятой. Ну а вы, молодые люди, меня сильно обидите, коли не уважите. И Елена обидится. Ей тут и поговорить-то не с кем. Одна шелупонь, – презрительно сказал он. – Не то что в литературе, а ни в чем не разбираются. Вот вы говорите устрицы… А что устрицы? Нет, ежели вы хотите, выпишем и устриц. Но шашлычок-то, а? Да под ледяную водочку… Само собой: останетесь ночевать.
– Хорошо, – обреченно сказал Аркадий. – Но сегодня, Матвей Ильич, извините, нам уже пора.
– Пора? Как пора? – ахнули мать и дочь в один голос. – А десерт?
– Мужчины сладкого не едят, – улыбнулся Аркадий и, отложив салфетку, поднялся.
– Мы ж вам еще участок не показали!
– А вот это вы сделаете, когда мы приедем на шашлыки.
– И то, – одобрительно сказал Матвей Ильич. – Не все сразу. Так в субботу часикам к трем я вас жду. Да, где там книжка-то? Мила!
На веранду влетела Мила со свертком в руке.
– Вот, – с придыханием сказала она, протягивая его Калязину. Тот взял книгу и тут же передал жене: – Разверни.
– С автографом! – восторженно сказала Леночка, прижимая книгу к груди.
Аркадий подумал, что отец был бы счастлив.
– Да-а… – сказал он, когда за машиной закрылись тяжелые ворота. – Паноптикум…
– Чуешь? На пятый курс перешла! Еще год – и с дипломом. Девушка созрела. Замуж пора. Скажи, что я не прав? Не для того тебя сюда зазывали?
– На этой точно не женюсь. Если тебе она понравилась – уступаю. Под ногами путаться не буду, клянусь.
– Испугал, – насмешливо сказал Женька. – Знаешь, Аркаша, я давно уже мечтаю, чтобы мы с тобой врезались в одну и ту же бабу. Чтобы маленько сбить с тебя спесь.
– Думаешь, она предпочтет мне тебя? – усмехнулся Аркадий. – Да, женщины любят силу, но еще больше они любят деньги. И мне бы очень не хотелось, чтобы мы с тобой влюбились в одну и ту же женщину. Ты не умеешь проигрывать, Базаров. Это тебе не наперегонки плыть. Так что хорошенько подумай, прежде чем заключать со мной пари на женщину.
– Думаешь? Что ж, я вовсе не считаю себя пупом земли.
Они надолго замолчали. Этот июньский день, казалось, и не собирался заканчиваться. Лето цвело, как подсолнуховое поле. Ночь была перед ним бессильна. И она уступила, сгорела дотла, так что в ее положенные часы над землей витал один лишь серый пепел.
Дома их встретил взволнованный Николай Петрович.
– Ну как? – накинулся он на Аркадия.
– Все передал, папа. И книжку. Они очень обрадовались.
– Да я не о том. Как тебе Леночка?
– Ты это серьезно? Папа, мне только двадцать три года! Я до тридцати вообще не собираюсь жениться!
– А куда ты денешься? – раздался в гостиной насмешливый голос Павла Петровича.
Он вышел из своей комнаты к ужину, как всегда, безупречно одетый и до блеска выбритый, благоухающий дорогим одеколоном. Аркадий благоразумно промолчал. Он знал, что с дядей лучше не спорить.
– Нас в субботу на именины пригласили, – сказал за друга Базаров. – У Леночки Калязиной очко. Двадцать один год, кто не понял.
– А… – безразлично сказал ПП. – Надеюсь, меня там не ждут?
Он сел за стол и аккуратно разложил на коленях салфетку. Типа, вы, молодые люди, из гостей, вас не приглашаю, но сам поесть не откажусь.
– Тебя, дядя, всегда ждут, – улыбнулся Аркадий. – Но ты почему-то к ним не едешь.
– Калязин мне не нравится, – нахмурился ПП, наливая в бокал вино. – Если он будет продолжать в том же духе, то быстро спалится.
– Что продолжать?
– Молодой человек, вам знакомо слово коррупция? – насмешливо спросил Павел Петрович. – Или вы далеки от этого?
– Очень далек, – невозмутимо сказал Базаров. – Не мешайте человеку развлекаться, не грузите его проблемами.
– Мне ваши Калязины индифферентны, – пожал плечами Аркадий.
– Какой слог! – вскинул брови Кирсанов. – Но на день рождения поедешь. Надо соблюдать политес.
– Какой слог! – не удержался Женька. – Гены, мать их.
ПП метнул на него ненавидящий взгляд, мол, куда ты лезешь, но промолчал. Выдержка у ПП была железная. Аркадий давно понял, что дядя просто ждет своего часа.
– Раз мы обо всем договорились, налью-ка я себе водочки! – обрадовался Николай Петрович и потянулся к графинчику с беленькой. Старший брат посмотрел на него неодобрительно, но ничего не сказал.
…В субботу друзья опять собрались в гости к Калязиным, даже не подозревая о том, что именно этот день и станет точкой отсчета последующих роковых событий. А все, что было до сих пор, всего лишь прелюдия.
– Интересно, у Леночки есть смазливые подружки? – задумчиво спросил Базаров. – Или здешние чиксы все как одна страшненькие?
Аркадий молча пожал плечами: я-то откуда знаю? Я сам здесь впервой. На участке Калязиных сегодня был самый настоящий парад машин. Леночкины подружки все как одна оказались девушками состоятельными. Аркадий с некоторой гордостью поставил в модельный ряд свой «Инфинити».
Ее он заметил издалека. Во-первых, потому что она была высокого роста. Настоящая «девушка модельной внешности». Темные волосы рассыпались по плечам вроде бы небрежно, но сколько в этой небрежности было очарования! Остальные женщины на ее фоне казались дурнушками. Она сияла, как сияет ночная звезда в ясном небе. И все корабли держат на нее курс, даже если изначально собирались плыть совсем в другую сторону.
Ознакомительная версия.
