Я вспомнила Аллу Иванихину и украденные картины, правда, ничего не стала говорить о них Галустьяну.
– Вы что-нибудь нашли?
– Пока нет. Вы сами видели, что он купил советские картины с лошадьми.
– А у того человека, который пожелал, чтобы оставшиеся после него картины были выставлены на аукцион, были картины восемнадцатого-девятнадцатого веков с лошадьми?
– Не помню, – сказал Галустьян. – Сходить на этот аукцион Кюнцелю посоветовал я. И, вероятно, он пойдет в Аукционный дом «Александр», когда там будут выставляться и другие лоты.
– Как вы считаете, почему было составлено именно такое завещание?
– А почему бы и нет? Коллекционер был одиноким человеком. Музеям завещать не хотел. Нашим музеям. Знал, что вполне могут разворовать для дальнейшей перепродажи. А так картины купят люди, которые в самом деле интересуются искусством, за ними будет должный уход. Дело всей его жизни не пропадет.
– То есть вас завещание не удивило?
– Нисколько. Кстати, могу дать вам адрес квартиры, где все это хранилось, душеприказчика, с которым также можете побеседовать. Но повторяю: здесь нет никакого криминала. Хотя, конечно, картины изначально могли достаться наследодателю не совсем законным путем. Но кто сейчас будет с этим разбираться?
Галустьян улыбнулся. Я записала еще несколько телефонов.
– Кстати, усопший был большим вашим поклонником.
– Правда?
– Регулярно смотрел ваши репортажи, читал статьи. Мы их с ним, помню, обсуждали.
– Насколько я поняла, он мог оставить в завещании просьбу пригласить меня на аукцион, где будут продаваться его картины.
– Мог, – кивнул Галустьян. – Но с какой именно целью, я вам не отвечу, – галерейщик развел руками.
– Вам имя Кейт Боланд ничего не говорит? – спросила я про американку, которая присутствовала на аукционе и купила картину Ярослава Морозова.
– Впервые слышу. Она художница? Скульптор? И из какой страны?
– Не знаю. А Елена Георгиевна Свешникова?
Галустьян развел руками. Я поняла, что мне пора откланяться. Возможно, в дальнейшем у меня возникнут еще какие-то вопросы, и я снова сюда приеду, но пока мне было не о чем спрашивать Галустьяна.
– Юленька, если вам потребуется оценить какую-то вещь, обращайтесь, – предложил Артур Рубенович. – Если сам не смогу, посоветую специалиста. Мало ли что вам попадется в процессе работы…
Я сказала, что вижу много интересных вещей в процессе работы, но они не мои.
– Знакомых присылайте, у которых дома стоит «всякий хлам». Знаете, сколько по-настоящему ценных вещей до сих пор хранится в коммуналках и хрущевках?
– Ну, люди оставляют их на черный день…
– Да люди часто понятия не имеют о том, что за сокровище лежит или стоит у них дома! Согласитесь, что большинство хранит предметы, доставшиеся от бабушек и прабабушек, – один, два, несколько. Человек держит какую-то статуэтку как память о бабушке, или она просто радует глаз своим внешним видом, а потом оценивается в несколько тысяч долларов. Если пришлете ко мне своих знакомых, вам – процент за посредничество, даже просто с оценки.
От Галустьяна я также узнала, что в антикварных магазинах и салонах, галереях и ломбардах нет единой системы оценки. Как правило, она делается на основании личной компетенции оценщика. Некоторые пользуются специальными каталогами и учитывают взаимосвязь многих факторов. Но настоящего специалиста трудно найти, а того, кто не воспользуется незнанием клиента, – еще труднее. Везде нужны знакомства. Россия…
Галерейщик проводил нас с Пашкой, молчавшим на протяжении всего разговора, до выхода и вернулся в свою галерею, которая уже была закрыта.
Не откладывая дела в долгий ящик, я набрала на мобильном номер домашнего телефона Алисы Станиславовны Румянцевой. Подошел явно пьяный мужик.
– Кто ее спрашивает?! – рявкнул он так, что у меня в ухе заложило.
Я представилась.
– Чего? – спросил мужик совсем другим тоном и гораздо тише. – Это ж я тебя по телевизору каждый вечер смотрю, а не Алиска. Или вляпалась куда? Точно, ее этот армянин куда-то втянул. Бесплатная выставка! Ха! Так я и поверил!
Я слушала, что говорит пьяный мужик, и не перебивала. С каждой минутой мне становилось все интереснее и интереснее.
– Вы проверяли господина Галустьяна по своим каналам? – вклинилась я в первую паузу.
– А то! Слушай, ты сейчас где?
Я сказала, что готова заглянуть в гости к мужу художницы, но только с оператором. Оператор пьет исключительно пиво и будет рад составить компанию хозяину.
– Отлично! – сказал хозяин. – Мне сегодня как раз привезли два ящика пива.
И продиктовал адрес. Пашка тоже был рад.
Нас встретил огромный мужик – рост около метра девяносто, а вес… Ну, наверное, центнера полтора в нем было. Если не два. Мужик расплылся в широкой улыбке при виде нас, пожал руки обоим и предложил проходить в гостиную. Как я поняла, он был дома один. Интересно, где Алиса Станиславовна?
В гостиной сразу же становилось понятно, что хозяин – заядлый охотник. На всех стенах висели головы различных животных, по углам стояли чучела, на полу лежали шкуры.
– Это все ваши личные трофеи? – уточнила я.
– А то! – воскликнул Вася.
Я спросила, можно ли нам это снять. Мало ли куда потребуется вставить… Мы используем любые возможности для пополнения архива.
– Валяйте, – махнул рукой Вася.
Хозяин квартиры плюхнулся в огромное кресло, тоже обтянутое какой-то шкурой (названия части животных я просто не знала или не могла соотнести шкуру или голову с, так сказать, оригиналом).
Пашка принялся за работу, Вася посмотрел на меня и попросил:
– Будь другом, притащи пиво из холодильника, ну и себе чего-нибудь. Там сок есть. Если жрать хотите, берите что найдете. Для меня еще рано. Я обычно ужинаю в полночь.
– У вас нет прислуги? – удивилась я.
– На фига, если у меня три жены? – удивленно посмотрел на меня Вася. – Бабы хозяйством занимаются, а я деньги зарабатываю.
– А где ваши жены сейчас? – спросила я.
– На женской половине, где им и положено быть, – опять удивился Вася. – Тут я живу, а они с детьми у себя.
«Как интересно», – подумала я.
– А как они между собой ладят?
– У меня не забалуешь, – сказал Вася. – Я быстро порядок навожу.
– Снять женскую половину можно будет? – спросила я нейтральным тоном.
– Валяйте. Только вначале выпьем. Ты не пьешь, журналистка?
– За рулем никогда. И вообще очень мало и очень редко. В любой же момент может возникнуть необходимость сорваться на труп. Я не хочу стать еще одним. Насмотрелась за годы работы криминальным репортером, что случается с людьми, пьяными садящимися за руль.
Вася расхохотался, но быстро разлил пиво по стаканам – Пашке и себе. Они выпили, я пока к соку не притронулась – он был холодный, а мне горло беречь надо.
Я спросила про Артура Рубеновича Галустьяна.
– Проходимец, – махнул рукой Вася.
– Но галерея-то процветает. И, как я понимаю, сам Галустьян тоже.
Вася хмыкнул.
– Вы можете рассказать, что вам удалось выяснить? Как я понимаю, вы не могли позволить своей жене выставляться неизвестно где.
– А то! Службу безопасности направлял на это дело. Если захочешь, потом можешь с ребятами встретиться. Наверное, у них отчет в компьютерах сохранился.
– А если вкратце? Криминал есть?
– А то! Галустьян приторговывает краденым. Но не наглеет. Правильно. Так дольше проживет и на свободе дольше останется.
– Каким образом он торгует краденым?
– Под заказ. Конечно, занимается только картинами и предметами искусства – тем, в чем сам разбирается. Это правильно. То есть ему что-то заказывают – он ищет. У него есть определенные связи в криминальном мире. На него постоянно работают трое воров.
– Как именно?
– Залезают в квартиру и воруют то, что заказано, – спокойно сообщил Вася. – Опять же Галустьян и старший в этой троице – а воры вроде бы все состоят в каком-то родстве, я точно не помню – следят за тем, чтобы брать только заказанное. Порядочные! – Вася расхохотался, потом быстро снова стал серьезным: – Но они все правильно делают. О большинстве краж пострадавшие никуда не сообщали. Наверное, у всех были свои соображения, но кое-кто мог и не заметить, что у них что-то сперли. Ребята действуют очень аккуратно, не оставляют никаких следов. Берут одну вещь – и все. В квартире разгром не устраивают, ящики не выворачивают, книги на пол не сбрасывают. А если вещичка не очень большая и стояла не на самом видном месте…
– А откуда Галустьян узнает, где находится вещь?
– А ты у него спроси, – предложил Вася и расхохотался, потом серьезно добавил: – Узнает. Ты же тоже узнаешь то, что тебе нужно, по своим каналам? А у него свои источники – вполне определенные. Ведь многие вещи официально покупались на аукционах или фигурируют в легально опубликованных каталогах. Откуда сами заказчики о них узнали бы? Или кто-то где-то прихвастнет по пьянке, а еще кому-то вдруг страшно захочется заполучить Перова, Серова или Петрова-Водкина.
