– А почему «Драконыч»? Роль такую играли?
– Да это молодежь развлекается, – расслабившись, сообщил Денис Георгиевич. – Как только меня не называют. То я у них Денис Горыныч, то Дракон Героич. Теперь вот до Драконыча сократили. Да пусть их, мне не жалко. Атмосфера у нас творческая. К импровизациям располагает.
– Это я заметила. Сплошная импровизация, – согласилась я.
– С вами-то неувязочка вышла, – сообщил Денис Георгиевич. – Мы спектакль новый ставим. Артистов много со стороны пригласили. Сегодня одна должна была объявиться, на роль «Пылающего Облака». Я подумал, что это вы. Вот и повел вас сразу к Манюне. Она у нас главная по гриму. Любого загримирует так, что мать родная не узнает. Талант!
В голосе Дениса Георгиевича звучало неприкрытое восхищение.
– Повезло вам с Манюней, – поддержала я его мнение и перешла к своей проблеме. – Ну раз уж все прояснилось, может быть, вы уделите мне десять минут и ответите на интересующие меня вопросы?
– Да, конечно, – согласился Денис Георгиевич. – Давайте пройдем в мой кабинет, там будет удобнее. Тут нам спокойно поговорить не дадут. В гримерке сейчас самая работа начнется.
Кабинет Дениса Георгиевича представлял собой обычную гримерку. Комнатка два на два. Гримерный столик с огромным зеркалом, подсвеченным сверху. Трехсекционная ширма, задрапированная цветастым шелком. Гардероб. У стены миниатюрный письменный стол, над ним две полки для деловых бумаг. Денис Георгиевич предложил расположиться на низенькой кушетке, стоящей в углу гримерки. Мы уселись друг напротив друга, и Денис Георгиевич приготовился слушать.
– Денис Георгиевич, некоторое время назад в вашем театре подвизалась начинающая актриса. Евгения Добровольская. Вы помните ее?
– Такой актрисы у меня не было! – решительно заявил Денис Георгиевич.
– Она могла представиться другим именем, – начала я, но Денис Георгиевич не дал мне закончить.
– Женю я, конечно же, помню. Но назвать ее актрисой, даже начинающей, это слишком громко! Определенные способности у девушки были, это бесспорно. Но для того, чтобы стать актрисой, этого мало! В первую очередь, актриса должна любить свою профессию больше всего в жизни, а Женя была слишком независимой. Пожалуй, она сама не понимала, зачем пришла в театр.
– Так, значит, она все же какое-то время играла в вашем театре? – уточнила я.
– Играла. Репетиции посещала исправно. Даже раза три успела перед публикой выступить.
– Что произошло потом? – задала я вопрос. – Почему девушка ушла?
– У нее возникли разногласия с директором театра, – неохотно сообщил Денис Георгиевич.
– То есть с вами?
– Нет, что вы! Я режиссер, – поспешно заявил он. – Директор нашего театра уважаемый в городе человек. Этот театр – его хобби. Хотя в театре он редко появляется. Он занимается серьезным бизнесом. Что-то связанное с московскими инвестициями. Точнее сказать не могу.
– Как же тогда могло случиться, что у Жени с директором возникли разногласия? Она что, специально его караулила, чтобы поскандалить?
– Вы почти в точку попали, – заулыбался Денис Георгиевич. – Женя действительно специально встречалась с директором, чтобы высказать свое недовольство новым проектом.
– Пожалуйста, расскажите подробнее. Это может оказаться очень важным, – попросила я.
Прежде чем ответить, Денис Георгиевич спросил:
– Скажите, с Женей что-то случилось? Что-то плохое?
– Почему вы так решили?
– Иначе вы не пришли бы сюда и не задавали бы столько вопросов, – ответил режиссер.
– Женя поссорилась с родителями и ушла из дома. Теперь они ее разыскивают, – просто сказала я.
– Понятно, – произнес режиссер. – Что ж, это в ее духе. Женя – человек противоречивый. Она полна юношеского максимализма. Собственно говоря, это и послужило причиной конфликта между ней и директором театра. Дело в том, что в театре готовился новый проект. Вы когда-нибудь слышали про «Огненное шоу»?
Я отрицательно покачала головой, хотя и имела представление, о чем идет речь. Пусть Денис Георгиевич сам все расскажет.
– «Огненное шоу» – это новое, современное авангардное течение. В чем оно заключается? В двух словах не опишешь. Каждое такое выступление – это отдельный спектакль. Чего там только нет: рев труб, грохот барабанов. Перед зрителями разворачивается огненная феерия. Танцующие артисты в одеждах из языков пламени, прыгалки из живого огня, воздух режут на части пылающие кометы. В разгар представления перед зрителями появляется длинноволосая девушка, танцующая на огненном диске. Это в общих чертах. Роль длинноволосой девушки должна была играть Женя. Так вот, она где-то вычитала, что при проведении таких спектаклей используют специально обученных артистов. И заявила директору, что он не имеет права ставить это шоу. Люди, мол, у него не обученные. А раз не обученные, то могут заживо сгореть. Девушка заявила, что, если директор не откажется от идеи «Огненного шоу», она напустит на него все инстанции. Пригрозила всерьез. Директор вспылил и приказал выгнать Женю из театра. Даже в качестве зрителя запретил ее пускать. Вот и вся история.
– Скажите, это шоу действительно настолько опасно?
– Да бросьте вы! По всему миру давно уже такое практикуют. Риск минимальный. В шоу используется специальная горючая смесь, которая сама воспламеняется, но исключает возможность воспламенения посторонних предметов. Этот огонь даже для детей безопасен!
– И вы будете ставить такое шоу?
– Нет, идею с шоу пришлось отложить до лучших времен, – посетовал режиссер. – Финансово слишком накладно.
– Почему же раньше эта идея не казалась столь затратной? – задала я очередной вопрос.
– Раньше были другие спонсоры, – пояснил Денис Георгиевич. – Но потом они отказались финансировать шоу. Женя постаралась. Прорекламировала так, что половина из них денежки свои забрали.
Мне стало понятно, почему директор запретил пускать Женю в театр даже в качестве зрителя. Такую свинью подложить, это надо умудриться. Я решила оставить тему шоу.
– Скажите, Женя успела подружиться с кем-то в театре?
– Особой дружбы она ни с кем не водила. Скорее приятельствовала. Сестры Полушкины гримерку с ней делили. Яков Бочкин в женихи набивался. Палыч частенько с Женей разговоры за жизнь вел. Пожалуй, больше никого назвать не могу.
– Могла Женя попросить приютить ее на время кого-то из тех людей, которых вы перечислили?
– Вряд ли, – ответил режиссер. – Уж больно Женя гордая. Просительницей я ее себе как-то не представляю.
– Думаю, нужно попытаться выяснить этот вопрос, – сказала я. – Могу я побеседовать с сестрами Полушкиными и другими артистами?
– Плохая идея, – заявил Денис Георгиевич. – Кто же вам признается в том, что нарушил приказ директора? Даже если кто-то из них и приютил Женю, рассказывать об этом не станет. Тем более вам. Человек вы чужой. А от чужого человека чего угодно можно ожидать. Наши артисты своим местом дорожат.
– Что же мне делать? Эта информация мне позарез нужна.
– Давайте поступим так: я поспрашиваю у наших, может, что и узнаю. А как узнаю, позвоню вам и все сообщу.
– Другого выхода нет, – согласилась я. – Пишите номер.
Продиктовав номер телефона Денису Георгиевичу, я покинула театр.
Театральные баталии заняли намного больше времени, чем я рассчитывала. И пользы особой не принесли. Вечер решительно вступал в свои права. Теперь следует отправиться в «Тарасовское общество защиты животных». Офис их располагался в центре города, в престижном здании «Делового центра». Только вот успею ли я еще сегодня застать в офисе хоть кого-то из членов общества? Попытка – не пытка. Поеду, а там видно будет.
До центра я добиралась довольно долго. Постояла во всех пробках, которыми был богат Тарасов в вечерние часы.
Припарковавшись около «Делового центра», я, без особой надежды, поднялась на шестой этаж и отыскала комнату с вывеской общества. В просторной приемной горел свет, но место секретаря пустовало. Пройдя через приемную, я оказалась в миниатюрном конференц-зале. Тоже пустом. Вернулась обратно в приемную, осмотрелась. Около входа обнаружила неприметную дверь. Неудивительно, что я не увидела ее сразу. С одной стороны дверь загораживал внушительных размеров шкаф, с другой – высокий, от пола до потолка, рекламный плакат. Лисички, белочки, норки, дворовые собаки и кошки сидели на солнечной лужайке. Поверх их голов четкими буквами выведено: «Животные имеют право жить!» С высказыванием я согласилась. Заглянула за плакат и только тогда обнаружила дверь.
Постучав и не дождавшись ответа, я заглянула внутрь. Моему взору предстал обычный кабинет. Существенным отличием от подобных помещений было то, что все стены были сплошь завешаны агитационными плакатами. Дожидаясь, когда появится хозяин кабинета, я переходила от одного плаката к другому, читая лозунги. «Цена меха – чья-то жизнь!» «Тузика убили за правду». «Оставьте животным их мех и кожу». И все в таком духе. Мое внимание привлекли афиши. Они лежали на столе небольшой стопкой. Черно-белая афиша гласила: «Митинг в защиту бездомных животных». И приписка: «Если вам не безразлична судьба четвероногих друзей, примите участие в митинге». Ниже – дата и место проведения митинга. Значит, завтра все члены общества соберутся около центрального городского парка. Там я и смогу пообщаться с интересующими меня людьми.
