Прозвучали заключительные слова, и публика потянулась к выходу. Монк вглядывался в лица, надеясь, что хоть одно из них покажется ему знакомым.
Он был готов уже встать и двинуться вслед за остальными, когда заметил молодую женщину в черном — стройную, среднего роста, с темными мягкими волосами, оттенявшими ясное лицо. У нее были темные глаза, нежная кожа и, пожалуй, слишком крупный рот. Походка ее, естественная и грациозная, невольно привлекала внимание.
Поравнявшись с Монком, женщина увидела его и остановилась. Глаза ее расширились, дыхание прервалось.
Он ждал, надеясь, что вот сейчас она заговорит с ним, он страстно желал этого, однако незнакомка уже овладела собой, чуть вздернула подбородок и, подобрав пышные юбки, двинулась дальше.
Монк пошел следом, но женщина уже была не одна. Спутники ее также были одеты в черное: высокий белокурый мужчина лет тридцати пяти, серьезный, длинноносый, и женщина с неестественно прямой осанкой и чертами лица, свидетельствующими о сильном характере. Втроем они вышли на улицу и остановились в ожидании экипажа. Никто из них не повернул головы в сторону Монка.
Он вернулся домой, полный смущения, страха и тревожной надежды.
Однако утром следующего дня, когда Монк, задыхаясь и уже слегка опаздывая, прибыл в участок, заняться Йитсом и его таинственным посетителем ему так и не удалось. По кабинету с голубым листом почтовой бумаги в руках расхаживал Ранкорн. Услышав шаги Монка, он остановился и повернулся к двери.
— А?! — Ранкорн в бешенстве взглянул на голубой листок, и левый глаз его при этом превратился в щелку.
Слова приветствия застряли у Монка в горле.
— Письмецо сверху. — Ранкорн воздел руку с бумагой. — Вдовствующая леди Шелбурн обращается к сэру Виллоуби, дворянину, и сообщает упомянутому члену парламента… — он язвительно выговорил высокие титулы, — что удручена неэффективной работой полиции, которая до сих пор не может изловить гнусного маньяка, зверски убившего сына леди Шелбурн в его собственном доме. Она не находит извинений промедлению в поимке преступника. — Ранкорн побагровел от ярости, произнося столь обидные и несправедливые слова. — Чем, черт возьми, вы занимаетесь, Монк? Вы же мните себя чертовски хорошим сыщиком, нацелились на чин суперинтенданта, комиссара, насколько мне известно! Так что нам отвечать леди Шелбурн?
Монк перевел дыхание. Упоминание о собственных амбициях потрясло его больше, чем содержание письма. Неужели он и впрямь собирался занять место Ранкорна? Оправдываться было некогда. Ранкорн ждал ответа.
— Лэмб проделал основную работу, сэр. — Следовало сразу же воздать должное коллеге. — Он сделал все, что мог, опросил всех свидетелей, жильцов, уличных торговцев, всех, кто мог заметить хоть что-нибудь подозрительное. — По лицу Ранкорна Монк видел, что старается зря, и все же продолжил: — К несчастью, ночь выдалась ненастная, все спешили домой, опустив головы и подняв воротники. Поскольку было сыро, на улицах вскоре не осталось ни души, вдобавок стемнело раньше обычного.
Ранкорн поежился от нетерпения.
— Лэмб потратил уйму времени, проверяя известных ему преступников, — упрямо продолжал Монк. — Он упоминает в своих рапортах, что использовал всех осведомителей в этом районе. Никто ничего не знает, или знают, но молчат. Лэмб, однако, убежден, что осведомители говорят правду. Не представляю, что он еще мог сделать. — Опыт Монка не подсказывал ему ничего, как, впрочем, и логика. Он искренне сочувствовал Лэмбу. — Констебль Харрисон нашел в ломбарде часы с инициалами Дж. Г., но мы пока не уверены, что они принадлежали Грею.
— Да, — злобно согласился Ранкорн, с отвращением проводя пальцем по краю письма. — Мы не уверены! Так чем вы тогда занимались? Отправьте часы в Шелбурн-Холл, пусть там их опознают!
— Харрисон уже в пути.
— Можете хотя бы сказать, как этот чертов убийца попал в дом?
— Я думаю так, — ровным голосом произнес Монк. — К одному из жильцов, к мистеру Йитсу, пришел гость. Было это приблизительно в девять сорок пять, а отбыл он примерно в половине одиннадцатого. Крупный мужчина, смуглый, плотно закутанный. Остальные посетители были женщины. Не хотелось бы спешить с выводами, но складывается впечатление, что убийца — именно он. Кроме того, я не представляю, каким еще образом преступник мог проникнуть в дом. Гримвейд запирает двери в полночь или раньше, если все жильцы уже дома. Опоздавшим приходится звонить в колокольчик, чтобы им открыли.
Ранкорн положил письмо на стол Монка.
— Когда же он запер двери той ночью? — спросил он.
— В одиннадцать, — сказал Монк. — Все жильцы были дома.
— Что говорит Лэмб насчет гостя мистера Йитса? — Ранкорн скривил лицо.
— Почти ничего. С Йитсом он беседовал лишь однажды, и то все больше относительно Грея. Вероятно, ему просто не пришло в голову, что гость джентльмена может оказаться убийцей. Гримвейд утверждает, что проводил посетителя до двери Йитса и видел, как тот ему открыл. В то время Лэмб все еще искал случайного грабителя с улицы…
— В то время! — воскликнул Ранкорн. — А сейчас кого вы собираетесь искать?
Монк нахмурился и ответил, тщательно подбирая слова:
— Думаю, искать преступника нужно среди тех, кто знал Грея и ненавидел его настолько, что не остановился даже перед убийством.
— Только, ради бога, не вздумайте сообщить свою версию вдовствующей леди Шелбурн! — с угрозой произнес Ранкорн.
— Ну, мне вряд ли придется говорить с ней, — с легким сарказмом заметил Монк.
— Напротив! — В голосе Ранкорна звучало торжество, его лицо сияло. — Сегодня же вы отправитесь в Шелбурн и заверите вдовствующую леди, что мы делаем все возможное, дабы изловить убийцу. Что мы приложим нечеловеческие усилия и выследим это чудовище. — Губы его кривились. — Зная ваш характер, можно предсказать, что леди скорее сочтет вас грубияном, нежели лжецом. — Внезапно голос его смягчился. — Кстати, почему вы решили, что убийца должен был знать Грея? Преступление выглядит как дело рук маньяка. Только сумасшедшие могут наносить удары с беспричинной ненавистью.
— Возможно. — Монк испытывал к собеседнику острую неприязнь, впрочем взаимную. — Но вряд ли они станут выяснять фамилии других жильцов и объявлять себя их гостями, чтобы убить кого-то другого. Если это был безумец, то почему он не убил Йитса? Почему он остановил свой выбор именно на Грее?
Глаза Ранкорна расширились. В словах Монка была логика.
— Выясните, чего он хотел от этого Йитса, — приказал Ранкорн. — Только поосторожнее. Не спугните.
— А что с леди Шелбурн? — с невинным видом осведомился Монк.
— Отправляйтесь в Шелбурн-Холл и встретьтесь с ней. Только постарайтесь вести себя вежливо, Монк! А Ивэн пока может заняться Йитсом. Поезжайте поездом. Задержитесь в Шелбурне на денек-другой. Леди вряд ли удивится нашему появлению — после того как она подняла столько шуму. Вам придется лично доложить ей о состоянии дел. Поселиться лучше в гостинице. Не теряйте зря времени. Не стойте здесь как столб!
Монк сел в поезд на вокзале Кингз-Кросс Большой северной железной дороги. Он успел вскочить в вагон и захлопнуть дверь как раз в тот момент, когда паровоз уже окутался клубами пара и издал пронзительный гудок. Состав тронулся. Мощное пыхтение машины и предчувствие огромной скорости заставили Монка невольно содрогнуться. Поезд выплыл из пещеры крытого вокзала на резкий утренний свет.
Монк нашел свободное сиденье и устроился напротив крупной женщины в черном бомбазиновом платье. Шею ее охватывал меховой палантин, а черная шляпка держалась на волосах под невероятным углом. Достав пакет с бутербродами, пассажирка немедленно принялась уплетать их один за другим. Большеглазый человечек в очках взглянул на нее, но промолчал. Другой пассажир в полосатых штанах углубился в чтение свежего номера «Таймс».
Пролетающие мимо жилые дома, фабричные корпуса, больницы, церкви, конторы попадались все реже и реже, и наконец город остался позади. С истинным наслаждением Монк разглядывал широко раскинувшиеся за окном летние пейзажи. Огромные кроны деревьев клубились среди желтеющих полей, колючие живые изгороди были оплетены дикими розами. На покатых склонах толпились рощицы, шпиль церкви выдавал притаившуюся за холмами деревушку, проплывала иногда угловатая башня норманнского замка.
Поезд подъехал к Шелбурну незаметно, пока Монк любовался видами за окном. Подхватив с полки саквояж, он торопливо распахнул дверь, извинившись на ходу перед женщиной в бомбазиновом платье; та взглянула на него с неодобрением. Оказавшись на платформе, Монк выяснил у одинокого служителя, далеко ли находится Шелбурн-Холл, и получил ответ, что в миле от станции. Мужчина ткнул пальцем в нужном направлении, шмыгнул носом и добавил:
