Он улыбнулся и, снова наполнив чашку, отпил глоток. Облизнув губы, добавил:
– В любом случае, лиса она или нет, эта продажная сучка умеет все до капли выжать из клиента. Принимает подарки, позволяет себя целовать и лапать, но когда доходит до главного-то нет, никогда, сударь! А я ее знаю уже больше года. И скажу, что она чудесно танцует.
Он пожал своими широкими плечами.
– Ну что же, может быть, она не глупа, в конце-то концов. Много я видел хороших танцовщиц, пропавших из-за игр на матраце.
– А как вы узнали «Лисье логово»?
– Год назад часто слышал о нем от старух-повитух, зарабатывающих лишний медяк, изгоняя злых духов из жилища будущей матери. Честно признаюсь, не очень хорошо знаю эту мелодию. Но ведьма там, в кумирне, знает ее по-настоящему.
– Кто она такая?
– Проклятая ведьма, вот кто! Настоящий лисий дух! Старуха старьевщица подобрала ее на улице, и она казалась очаровательным младенцем. Но выросла полоумной и до пятнадцати лет не говорила. Затем с ней начали частенько случаться припадки, она закатывала глаза и говорила неслыханные, ужасные вещи! Старая карга перепугалась и продала ее в публичный дом. К тому времени она стала красоткой. Ну что же, владелец публичного дома получил изрядную сумму от пожилого любителя, который намеревался лишить ее девственности. Старику следовало бы быть поумнее и не дурачиться с лисой-оборотнем. Давайте, сударь, выпьем еще по одной. Это первая настоящая выпивка сегодня.
Опустошив чашку, толстяк печально покачал головой.
– Девка откусила ему кончик языка, когда он пытался ее поцеловать, а затем выпрыгнула из окна и бросилась на пустырь к старой заброшенной кумирне вблизи Южных ворот. И с той поры живет там. Даже самые крутые ребята из публичного дома не осмелились подойти к ней. Видите ли, там нечисто. На том месте были убиты сотни людей, мужчин, женщин и детей. Ночами можно слышать, как их души завывают на пустыре. Суеверные люди оставляют еду у разрушенных ворот, и девушка делится ею с дикими лисами. Место кишит ими. Девушка танцует при лунном свете, распевая проклятую песню.
Язык его стал заплетаться.
– Эта… танцовщица тоже лиса. Только она одна и не боится туда ходить. Проклятая лиса, вот что она такое…
Судья Ди встал.
– Если сегодня вы выступаете, то не торопитесь допить до дна этот кувшин. Прощайте.
Ди выбрался на главную улицу и спросил у разносчика, как пройти к южным городским воротам.
– Это далеко, сударь. Вам надо спуститься по этой улице до большого рынка, а затем из конца в конец пройти улицей Храма. Оттуда – никуда не сворачивайте и вскоре впереди увидите ворота.
Судья подозвал небольшие носилки и приказал двоим носильщикам отнести его к часовне в южном конце улицы Храма. А там он выйдет и остальную часть пути проделает один. Ведь носильщики – известные сплетники.
– Вы хотите сказать, сударь, к храму Тонкого Понимания?
– Именно. И если доставите быстро, хорошо заплачу. Парни подняли длинные поручни на мозолистые плечи и побежали, возгласами прося прохожих расступиться.
В открытых носилках судья почувствовал свежесть вечернего воздуха и поплотнее запахнулся в свой халат. У него было прекрасное расположение духа, потому что он ожидал, что «Логово лиса» станет ключом к раскрытию убийства студента. Рынок был переполнен народом, и с лотков шла бойкая торговля. Но после того, как носильщики свернули на широкую темную улицу, людей стало почти не видно. По обе стороны возвышались каменные аркады, чередующиеся с длинными кирпичными заборами. Из надписей на свисавших с ворот огромных фонарях судья узнал, что на улице Храма представлены крупнейшие буддийские секты. Носильщики опустили паланкин перед двухэтажной привратницкой. На фонаре перед покрытой черным лаком дверью были начертаны три крупных иероглифа – Храм Тонкого Понимания.
Судья Ди соскочил с носилок. Двое носильщиков сразу же принялись вытирать запотевшую грудь. Он сказал старшему из них:
– Вы можете отдохнуть. Я не задержусь больше, чем на полчаса или около того.
Протягивая деньги, он спросил:
– Сколько нужно времени, чтобы отсюда пройти к восточным городским воротам?
– На носилках, сударь, около получаса. Но через проходные дворы дойдете значительно быстрее.
Судья кивнул. Это означало, что студент без труда мог посещать лисью кумирню у Южных ворот. Пройдя к храму через узкую калитку рядом с главными воротами, он увидел, что замощенный двор совершенно безлюден. Но из окон добротного двухэтажного главного зала пробивался свет. Справа от зала, вдоль внешней стены двора, находилась открытая галерея. Намереваясь выйти из храма через заднюю дверь и оттуда направиться к южным городским воротам, он двинулся вдоль галереи. Так он мог быть уверен, что носильщики не узнают, куда действительно он направляется.
Галерея вывела к узкому коридору за главным залом, между двух одноэтажных строений, которые он принял за жилища монахов. Коридор был скудно освещен свисающими с крыш фонарями. Он быстро добрался до задних ворот. Проходя у окна в дальнем конце строения справа, он бросил внутрь беглый взгляд. И замер. Ему показалось, что он увидел там могильщика, сидящего на скамье пустой комнаты и смотревшего на него своими жабьими глазами. Ухватившись за раму окна, судья заглянул туда. Он ошибся. В тусклом свете фонаря выделялась только монашеская одежда, сваленная на скамью, а сверху был водружен напоминавший череп молитвенный барабан. Недовольный собой, он продолжал путь. Очевидно, ему не удавалось избавиться от наваждения – образа могильщика.
Двигаясь все время вправо, он пересек редкий сосновый лесок и вскоре вышел на широкую, хорошо замощенную дорогу. На фоне звездного неба вдали вырисовывались похожие на башню Южные ворота.
Довольный, что его замысел удался, судья быстро шагал по улице, кое-где освещенной мигающими масляными лампами, горящими на лотках уличных торговцев. По левую руку находились заброшенные темные дома, а перед ними – купа вырастающих из темного кустарника деревьев и полуразрушенные каменные ворота. Он уже собирался перейти улицу, когда по ней прошла длинная цепочка людей. Их спины сгибались под тяжестью тяжелых свертков и мешков, но они оживленно переговаривались. Очевидно, они уходили из города, чтобы отпраздновать день Середины Осени вместе с сородичами. Ожидая, пока пройдут эти собравшиеся на праздник люди, судья спрашивал себя, где находится Изумрудный утес, выбранный начальником Ло для торжества завтрашним вечером. Вероятно, где-то в горах к западу от города. Глядя на небо, он не заметил, чтобы вокруг яркой осенней луны собирались облака. И все же роща на противоположной стороне дороги смотрела мрачно и отпугивающее. Он подошел к лоточнику и купил у него небольшой, надежно защищенный от ветра фонарь. Снарядившись таким образом, он перешел улицу.
От старых ворот оставались только два столба. Осветив фонарем углубление в сером камне у основания левого столба, он выхватил взглядом кучку свежих плодов и глиняную миску вареного риса, полуприкрытую листвой. Приношения подтверждали, что это и были ведущие к пустырю ворота.
Судья Ди торопливо раздвигал переплетшиеся ветки кустарника над узкой тропкой. После первого поворота он заправил полы халата за кушак и завернул длинные рукава… Поглядев около кустов, он нашел крепкую палку, чтобы отстранять колючие ветки и, не останавливаясь, пошел по извилистой тропке.
В этой глуши царила поразительная тишина. Не слышались даже крики ночных птиц. Единственным звуком было назойливое пение цикад, а иногда – легкий шум в густом подлеске.
– Танцовщица смелая девчонка, – прошептал он. – Даже при дневном свете это, должно быть, пугающее место!
Внезапно он остановился и стиснул палку в руке. Из темного кустарника донесся шипящий звук. В полуметре над землей светились два зеленоватых глаза. Быстро подобрав камень, он кинул его. Глаза исчезли. Среди листвы послышалось движение, и снова все стихло. Здесь на самом деле были лисы. Но они никогда не нападают на человека. Тут он с содроганием вспомнил чьи-то слова, что среди лис и бродячих собак часто бешенство. А больной лис набрасывается на все, что видит. Сдвинув на затылок ермолку, он уныло подумал, что слишком поторопился отправиться в этот поход без оружия. Сабля, а еще лучше – короткая пика могли бы очень пригодиться. Но его гетры были толстыми, палка в руке – прочной, и он решил идти дальше.
Вскоре тропа расширилась. За редкими деревьями он увидел унылое пространство залитого лунным светом пустыря. Мягкий склон, заросший высокой травой и усеянный крупными валунами, вел к темной громаде разрушенного храма. Внешняя стена в нескольких местах обвалилась, а неустойчиво изогнувшаяся крыша опасно провисала. На полдороги по склону темная тень гибко вспрыгнула на валун и уселась на задние лапы. Судье были отчетливо видны острые уши и длинный пушистый хвост крупного животного.
