Щагая за ним, я не мог не думать, что все шедшие навстречу люди, знай они, с кем имели дело, тут же уступили бы ему дорогу. Какой-то рассеянный пешеход толкнул его и, даже не извинившись, пошел дальше. Томми обернулся и несколько секунд смотрел ему вслед. Если бы этот несчастный мог догадаться, о чем сейчас думал Томми, он взял бы ноги в руки и умчался как можно дальше.
На Гери-стрит Скалини повернул направо. Я перешел улицу, чтобы следовать за ним по противоположному тротуару. Он остановился у отеля "Филдинг" на Месон-стрит. Я предположил, что он остановится в этой гостинице, пока не сделает свое дело.
Я видел, как перед стойкой он заполнил гостиничный формуляр.
Какой хитрец! Как истинный профессионал, Томми Скалини не стремился остановиться ни в шикарном отеле, ни в третьеразрядной гостинице. Он выбрал скромный, но вполне респектабельный небольшой отель.
Уверен я был в одном: этот человек выйдет из номера только если проголодается. Ни о каких развлечениях, вроде кино или прогулки, не могло быть и речи. Его волновали только две вещи: еда и убийство. Затем он снова заляжет в свою берлогу. До следующего раза.
Я вернулся в "Сент-Френсис" и заглянул к портье. Там меня ждала записка от лейтенанта Дугласа, просившего срочно ему позвонить.
Я набрал номер управления полиции. Спросив мою фамилию, меня поросили звонить Дугласу по другому телефону.
Я набрал номер.
- Что-то не так, лейтенант?
- Еще не знаю. Как вы думаете, кто мог в вас стрелять?
- Браво! Теперь я убедился, что ваша служба работает на совесть. Однако должен огорчить: я не имею ни малейшего понятия, кто это мог быть. Кстати, а как вы узнали?
- Проще простого: во время осмотра такси кто-то заметил пробоину и извлек пулю, затем позвонил нам, а шофер запомнил вашу фамилию. Ну, что вы на это скажете?
- У меня нет слов. О чем же в таком случае вы хотели спросить у меня?
- Повторяю ещё раз: вы уверены, что не знаете, кто в вас стрелял?
Я пребывал в полной растерянности. Мне вовсе не хотелось вмешивать в это дело полицию.
- Ну же, Эйприл!
Мое молчание явно затянулось.
- Да говорите поскорее. Даю вам слово, все, что скажете, останется между нами.
Наконец я решился. Мне показалось, что ему можно доверять.
- Наверное, вы и сами догадались. Я... мне кажется, это каким-то образом связано с Мэнни.
- Так я и думал. Как вы считаете, что бы это значило?
- А вы как считаете? Кто-то стрелял в меня, а вы ещё спрашиваете, чтобы это значило!
- Вы не ответили на мой вопрос.
Я попытался вложить в ответ весь сарказм, на который был способен:
- Как ни странно, у меня сложилось впечатление, что меня пытались убить.
Полицейский секунду помолчал, затем, подбирая слова, произнес:
- Послушайте, Эйприл, наемный убийца никогда не стал бы стрелять из карабина, если только он не сумасшедший или не дилетант. А на Мэнни работают только профессионалы. Мне кажется, этим выстрелом вам дали понять, чтобы вы убирались ко всем чертям и держались подальше. Как вам известно, пришлось составить протокол. Естественно, что нам пока не удалось собрать достаточно улик. Но это - явление временное. Вы меня поняли?
- Да, конечно. И спасибо за содействие.
- А что вы думаете насчет моей версии?
Про себя я подумал, что мне теперь уже все равно, каким способом было сделано предупреждение. И если эти люди решили пальнуть в меня из карабина, - Бог им судья.
- Эйприл? Почему вы молчите?
- Возможно, вы и правы. Отныне мне придется быть в два раза осмотрительнее.
- Прекрасно. Как законопослушный гражданин вы должны подать заявление в полицию. Я приобщу его к делу...
- Что вы хотите от меня? У меня нет никаких доказательств.
- Я уже думал об этом. Послушайте, Эйприл, у меня такое предчувствие, что ваше пребывание в нашем городе добром не кончится. Зачем испытывать судьбу? Не лучше ли уехать подобру-поздорову?
- Я завтра улетаю. Во всяком случае, собираюсь. Вас это устроит?
- Отлично. А кроме этого, у вас есть ещё новости?
- Да. Речь идет о подружке Мэнни. Ее зовут Тина. Вы её знаете?
- Знаю. Ну и что?
- Она сестра Билла.
Лейтенант немного помолчал.
- И кто же этот Билл?
- Один из подручных Мэнни. Мне неизвестна его фамилия. Он каждый день толчется у табачного киоска на углу Третьей и Маркет-стрит. На вид ему около тридцати. Среднего роста, темноволосый и вообще-то видный парень. Похоже, ему подчиняется местная братва.
- Спасибо. Эта информация может мне пригодиться.
- Прекрасно. На сегодня у меня все. Я собираюсь немного отдохнуть.
- Хорошо. Только вот ещё что...
- Что?
- Будьте осторожны. Не забывайте, вы не у себя дома.
- Спасибо, я знаю.
Могли бы и сменить пластинку! Все здесь словно сговорились: то и дело напоминают мне, что я не дома, будто сам я об этом не догадываюсь.
Я открыл было рот, чтобы рассказать ему о Томми Скалини, но в последний момент передумал. Впрочем, на данный момент Скалини ещё никому не причинил зла. Закончив разговор с лейтенантом, я набрал по внутреннему телефону номер Пенни. Она тотчас сняла трубку.
- Алло!
У неё был странный голос. Грудной, но какой-то совсем не радостный.
- Это Джонни. Что-то случилось?
Она невесело рассмеялась.
- Да нет. Я уже давно тебя жду. Ты ведь пообещал отметить наш маленький праздник. Надеюсь, не забыл прихватить самую большую бутылку шампанского? Ведь так, Джонни?
И только тут я понял! У Пенни в номере кто-то был.
Черт возьми! Ее красноречивый намек на большую бутылку шампанского означал не больше не меньше, как "Джонни, держи наготове свою пушку!". Она ведь знала, что я не расставался со своим револьвером.
- Конечно, не забыл. Сейчас я поднимусь к тебе. Вот только куплю несколько сэндвичей. Надо же чем-то закусить шампанское.
- Ладно. Только не заставляй себя долго ждать.
- Обещаю.
Я положил трубку.
И стал лихорадочно искать ответ на единственный вопрос: что делать? Кто-то захватил Пенни в заложницы. Вполне возможно, он был не один.
Я остановил на ходу посыльного.
- Слушаю вас.
- Вот тебе двадцать долларов. Принеси-ка мне большую бутылку какого-нибудь шипучего вина. Только так, чтобы одна нога здесь, другая там. Сдачу можешь оставить себе.
Мальчишка опрометью кинулся выполнять поручение.
Я же ломал голову, что в сложившейся ситуации следовало предпринять. Ясно было лишь одно: нужно поскорее подняться в номер. Кто же, все-таки, поджидал меня наверху? Как ему удалось проникнуть в номер? Посоветовала мне Пенни стрелять с порога или же просто предупредила об опасности?
Не прошло и сорока секунд, как передо мной появился запыхавшийся посыльный с огромной бутылкой шипучки.
- Я не стал ждать, пока её завернут.
- Сойдет и так. Давай сюда. И ещё одно. Будь любезен, отнеси сэндвичи в номер 420. Понял?
- Да. Это все?
- Спасибо, все.
- Всегда к вашим услугам.
Едва не бегом я киунлся к прилавку, где торговали сластями.
- Мисс, можно попросить у вас пакет?
- Да, конечно. А какой величины?
- Вот этот, пожалуй, подойдет. Спасибо.
Я снова зашел в телефонную кабину. Пришлось расчехлить револьвер и сунуть его за пояс.
Положив ремни и кобуру в пакет, я вышел из кабины и направился к телефонистке.
- Хотите ещё позвонить?
- Нет, спасибо. Не могу ли я оставить у вас на минутку пакет?
- Да, конечно.
И я передал ей в руки пакет с самой любезной улыбкой, на какую только был способен. В ответ она расплылась в такой широкой улыбке, что я мог пересчитать все её вставные зубы.
- Кстати, нет ли у вас случайно скотча?
- Сейчас поищу.
И, порывшись в ящике, она вытащила рулон с остатками скотча.
- Вам этого хватит?
- О, да. Благодарю вас.
И я снова улыбнулся ей. На этот раз она немного смутилась.
Мне стало жалко женщину, и я поспешил к лифту.
Выйдя на четвертом этаже, я направился к лестнице. Остановившись на площадке между четвертым и пятым этажами, вытащил из кармана скотч. Затем взял револьвер в руки и прилепил его скотчем к ноге, спрятав дуло в носок. Выпрямившись, я попробовал сделать шаг. Револьвер прилегал к щиколотке неплотно. Пришлось повторить все сначала и обмотать ногу двойным скотчем. Теперь, хотя и не очень свободно, но все-таки я мог передвигаться.
Прижав к животу бутылку шипучки, я подошел к номеру 420, мысленно перекрестился и постучал.
- Входи, милый. Открыто.
Стоило мне только немного толкнуть дверь... Увы! Представшая моему взору картина превзошла самые мрачные ожидания.
- Попробуй только пикнуть, и твоей крошке будет крышка.
Стараясь не делать резких движений, я осторожно прикрыл за собой дверь.
- Прекрасно. И впредь веди себя таким же паинькой.
Пройдя мимо ванной комнаты, я вошел в спальню.
Пенни застыла на кровати в одном лифчике и трусиках. Ее руки и ноги были связаны, рот заткнут кляпом. Она смотрела умоляющими, полными слез глазами, словно молила меня о прощении за то, что вовлекла в подобную западню.
