Александр Бондарь - Год Чёрной Обезьяны

Лена выбралась из своего укрытия и, не задерживаясь, побежала на улицу.

…Почти час она сидела на лавочке. Уснула бы, если б не боялась замерзнуть. Конечно, она находила, что всего, с ней случившегося достаточно и не на полтора дня только, а на целую жизнь. Но выбирать ей было так и так не из чего. Лена поднялась и двинулась дальше. Куда — не знала сама.

Она поняла, вдруг, что до тошноты хочет есть. Лена вынула из кармана оставшиеся там деньги и медленно пересчитала их. По крайней мере, на пару пирожков и стакан чаю в дешевой столовой хватит — решила она.

Лена брела по улице, оглядываясь по сторонам. Город жил своей жизнью. Какие-то прохожие попадались ей то и дело навстречу. Они не обращали на нее никакого внимания. Им хватало своих проблем. У подьезда дома напротив играли дети. Пожилые женщины на лавочке неторопливо обсуждали что-то. Откуда-то доносилась мелодичная песенка.

…Лена застыла на месте, увидев того, кто вышел из магазина через дорогу. Беляков. Лена вгляделась пристальней. Точно — он. Ошибки быть не могло. Она опустила руку в карман и нащупала там пистолет.

Беляков ее не заметил. Он спокойно залез в свой «Москвич», дожидавшийся его на улице у входа в магазин, и пристроил на заднем сиденье какие-то покупки. Потом включил даигатель. Лена вышла на проезжую часть и зашагала навстречу. Беляков увидел ее и притормозил. Он узнал Лену. Показалось даже, что он как-то напрягся.

Лена подошла ближе и вытащила пистолет. Черное дуло единственным своим глазом заглянуло в лицо частному детективу.

— Выходи, — сказала Лена спокойно. — Палец ее лежал на курке.

Беляков медленно поднял руки кверху. Он попробовал улыбнуться.

— Не горячись. Поговорим спокойно, как взрослые люди. Сейчас я тебя не пойму.

Не опуская ствола, Лена шагнула вперед. Беляков невозмутимо покосился на дуло, что висело теперь в метре от его лба. У Лены дрожали губы. Она повторила негромко, но внятно:

— Выходи.

Валет еще часа два бродил по городу, смутно надеясь где-нибудь случайно встретить Лену. Он съел завтрак в дешёвом кафе и когда проходил мимо гостиницы, на глаза ему здесь попалась девчонка лет восемнадцати. Та стояла у входа и терпеливо смотрела по сторонам, словно бы дожидалась кого-то. Темноволосая, ярко-накрашенная, с большими и грустными, как у собаки глазами. Валет подошел ближе.

— Не меня ждёшь? — Спросил он как мог более развязно.

Девчонка изучающе его оглядела.

— Может, и тебя.

Валет усмехнулся и поглядел на неё с жалостью.

— Сколько ты хочешь?

— Сорок пять штук — час, — с готовностью ответила девица.

— Я думаю, тридцати пяти хватит выше крыши.

— Хорошо, тридцать пять.

— Идём, — Валет взял её за руку и повел внутрь.

Женщина-администратор строго посмотрела на них сквозь дымчатые очки. Валет сунул ей в окошко несколько пятитысячных купюр.

— Развлечься хочу. — Заявил он вальяжно. — На пару часиков.

Администраторша благосклонно подобрала деньги и, не задерживаясь, выписала квитанцию. — Номер тридцать первый, третий этаж.

Валет щелчком отбросил листок назад в окошко.

— Оставь себе.

Девица тоскливо поглядела в сторону коммерческого ларька, прямо у входа, где, словно на выставке, красовались бутылки с разноветными этикетками.

— Ты не угостишь меня выпивкой? — Произнесла она томно.

Наверх они поднимались с бутылкой сладкого шампанского и немецкой шоколадкой — на закуску.

Номер был одноместный — небольшой, но уютный. Тут — все, что сейчас требовалось — кровать, аккуратно заправленная и душевая — сразу у входа. Девица томно вздохнула, узнав номер. Ей, видимо, не раз уже приходилось здесь отрабатывать.

— Лет тебе сколько? — Спросил её Валет, откупоривая шампанское.

— Четырнадцать, — ответила та, начав раздеваться. — Но ты не бойся: я своё дело знаю.

По уверенности, с какой это было сказано, Валет поверил — действительно знает. Из душа девица вернулась совершенно без ничего. Валет удивленно на неё уставился.

— Чё смотришь? — Та повела плечами. — В первый раз, что ли, видишь женщину без одежды?

— С чего ты взяла? У меня полно было женщин разных.

Девица пододвинула стульчик и села напротив. Чуть наклонив голову, хитро прищурилась.

— Сколько?

Валет помялся.

— Да ну, не помню уже…

— Сбился на седьмом десятке? — По губам её пробежала усмешка. — Так не бывает, — сказала она тихо, почти шёпотом, — это всё равно, как если бы ты забыл, сколько у тебя детей.

— Ну, почему? — Валет поёрзал на кровати. — А если детей много? Например, у шаха какого-нибудь или султана?

Девица сжала полоской губы. Медленно и убеждённо покачала головой.

— Ты не похож на шаха. И на султана тем более. А мужики — они всегда врут, когда про баб рассказывают. Я мужиков хорошо знаю. Они герои — на языке только… А так… — Она махнула рукой.

Взяла пустой стакан с тумбочки, где стоял графин с водой и потянулась к откупоренной бутылке шампанского.

— Давай пить.

— Давай, — согласился Валет.

Он забрал у девицы бутылку. Налил ей и потом — себе.

Содержимое бутыля уменьшилось на треть, и девицу уже тянуло на разговоры. Похрустев шоколадкой с орешками, она начала:

— Когда меня мой пахан завалил, мне десять лет было…

Валет сморщился.

— Ч-т-о он с тобой..?

Девушка пожала плечами.

— Что — что? Трахнул. Он двинутый был. Его потом всё равно менты посадили; я даже не знаю — за что. А в одиннадцать меня снял один кент. Ему тогда было семнадцать. Мы целый год жили с ним вместе. Потом его тоже менты забрали говорят, за грабёж или, может — за драку. После у меня столько мужиков было… Я их отшиваю, а они, сука, липнут. И я решила тогда, что если так и так трахаться, то пусть хотя бы бабки платят.

Она ещё что-то рассказывала, но Валет уже её не слушал. Когда допили шампанское, девица замолкла. Она жевала шоколад и молча, с интересом рассматривала нового своего знакомого. Валет сидел, сложив руки, и тоже, не говоря ничего, глядел на подругу. Его, вдруг, охватила робость, с которой он не мог сейчас ничего поделать.

Девица хмыкнула.

— И долго так будешь сидеть? На смотрины пришел?

Она пристроила свой стакан на краю тумбочки и подошла ближе к стеснительному своему кавалеру.

— А говоришь, было много женщин… Вставай, — она его тряхнула за шиворот, — иначе я тебя не смогу раздеть.

Валет согласно поднялся и разрешил стащить с себя плащ. Из кармана вывалился пистолет. Он тяжело стукнулся о паркетный пол. Девица с живым интересом глянула на оружие.

— Ты — или мент или бандит, — проговорила она спокойно.

— Я — бандит, — так же спокойно ответил молодой человек.

Подружка стащила с него пиджак.

— А меня в том году, в этой самой гостинице, мент раздевал. Он мне и удостоверение свое показывал и пистолет табельный… Слабенький такой мужчинка — раз всего смог кончить.

Пиджак упал на пол рядом с кроватью, и девица занялась расстёгиванием рубашки.

— А вот интересно, — рассуждала она, — вот, когда мы умрём — что будет с нами дальше, что будет потом?

— Что было до того, как мы родились?

— Ничего не было. — Девица сбросила рубашку на пол.

— Вот тоже самое и потом будет, — мрачно ответил Валет.

— А я бы хотела, чтобы было ну хоть что-нибудь. Пусть — ад, пусть — вечные муки. Это лучше, чем совсем-совсем ничего.

Валет пожал плечами.

— Если ад есть, мы там с тобой точно окажемся.

— Конечно, я бы не ад хотела. Эта жизнь — она, ведь, такая мерзкая, и я думаю, что может, хоть там будет чё-нибудь получше.

Она чмокнула его в губы. Валет испуганно сжал рот.

— Тебя, чё, целоваться не научили? — Девица глядела насмешливо.

— Почему? Я умею. — Валет снова пожал плечами.

— Открой рот… Вытащи язык.

— Зачем тебе мой язык?

— Вытащи язык.

…Валет надел плащ и сунул в карман пистолет. Вид у него был помятый. Он удивленно смотрел на проститутку. Та пересчитала купюры, собрала их аккуратно и сунула в тугой кармашек юбки. Валет взял с тумбочки шоколадную обёртку, смял, потом швырнул в мусорную корзину. Пустую бутылку пристроил рядышком.

— Идём, — сказал он, глянув на дверь.

Девушка взяла его под руку.

— Пошли. Проводишь меня до выхода.

Валет затравленно смотрел на нее. Девица ему улыбнулась.

— Единственное, что мне всё ещё нравится в жизни, это — элегантные мужчины.

Экскурс в прошлое.

Дождь уже кончился. Лена выглянула из дверей и поняла, что зонтик ей больше не нужен. Не торопясь, она сошла по аккуратным ступенькам горисполкомовского здания. Тут только что прошла пресс-конференция «Адыге-Хасэ». Полтора часа Лена слушала речи о том, что пришел час уважить четыре процента местного населения и образовать здесь шапсугский национально-территориальный округ в составе Туапсинского района с небольшим куском соседнего Сочи в придачу.