Марина Серова - Спасайся кто может

Казалось, даже птицы замерли от напряженного ожидания грядущих событий, и в этой звенящей тишине я слышала удары собственного сердца.

— Может быть, они уехали в город? — предположил Сергей Анатольевич.

Он заметно нервничал, да и у меня на душе было неспокойно. Все мои предположения рассыпались, как карточный домик. Люди, у которых совесть нечиста, ведут себя по-другому.

— Как в сказке… — пробурчал Сергей Анатольевич.

— Какую вы имеете в виду? — вполне серьезно спросила я, потому что мне самой пришло на ум царство заколдованного принца из «Аленького цветочка».

— Красную Шапочку, — хмуро ответил Сергей Анатольевич, и я неожиданно развеселилась. Меня почему-то рассмешили его слова, и, периодически вспоминая их, я всякий раз не могла удержаться от смеха.

Видимо, от этого на душе стало легко, и захотелось скинуть с себя все заботы и вытворить что-нибудь совершенно хулиганское. Я понимала всю неуместность таких шалостей, но ничего не могла с собой поделать.

Сергей Анатольевич поглядывал на меня с недоумением, и это еще больше заводило меня. Я старалась не встречаться с ним взглядами, пока не сообразила, что потупленный взор и блаженная улыбка делают меня похожей на дебилку. Эта мысль доконала меня, и я расхохоталась во весь голос.

Этот звук, скорее всего, и привлек внимание маленького человечка, неожиданно появившегося на крыльце одного из корпусов.

— Что вы здесь делаете? — сердито спросил он.

Он был совершенно не похож на владельца шикарного комплекса, и я решила с ним не церемониться.

— Гуляем. Хозяева дома? — как можно развязнее ответила я. И это подействовало.

Есть категория людей, которая органически не переносит интеллигентного обращения. И моментально перестает хамить, как только встречает достойный отпор.

Человечек наморщил лоб и уже вежливо поинтересовался:

— Как доложить?

«Как в лучших домах», — подумала я и выбрала мирный вариант «захвата» территории.

— Скажи — по делу, — бросила я и отвернулась к Сергею Анатольевичу, давая понять, что разговор окончен.

Еще несколько секунд помявшись на крыльце и так и не решившись на дополнительные вопросы, человечек скрылся за дубовой дверью.

Воспользовавшись паузой, мы с Сергеем Анатольевичем обсудили некоторые подробности выбранной мною тактики. Но жизнь в очередной раз оказалась значительно интереснее любого заранее придуманного сценария.

— Это какими же судьбами? — услышала я знакомый голос и не поверила своим глазам.

На пороге стояла одна из жертв «оборотня».

Все наши планы летели к чертовой бабушке.

— А я-то голову сломал, куда вы запропастились, — чуть ли не с объятиями встретил меня Владимир Егорович.

Это был именно он. И это на некоторое время совершенно выбило меня из колеи.

Я предполагала встретиться здесь с кем угодно, но только не с ним. И пока не представляла себе, как вести себя в этих обстоятельствах. Обернувшись на Сергея Анатольевича, я с досадой заметила на его лице выражение испуга.

— Раздумали уезжать? Или с оборотнем решили познакомиться? — балагурил прораб, и я поняла, что его оживление вызвано приличной дозой алкоголя.

Судя по всему, он вышел прямо из-за стола, дожевывая на ходу кусок колбасы и отрыгивая.

В очередной раз мне пришлось прибегнуть к импровизации.

— А мы тут ездили к одному пострадавшему и сбились с пути, — придумывала я на ходу, — а Сергей Анатольевич предложил к вам заглянуть — его радикулит замучил, так вот, говорит, и подлечимся по блату. У меня тут, говорит, дружок главный архитектор, так, может, и не откажут.

— Радикулит? — захохотал Владимир Егорович.

Внезапно улыбка исчезла с его лица и брови насупились.

— Вообще-то без приглашения сюда приезжать не принято… Если каждый начнет ездить…

Произнося эти слова, Владимир Егорович глядел куда-то в сторону. Проследив его взгляд, я заметила чью-то фигуру, мелькнувшую в окне соседнего корпуса, но не успела ее как следует разглядеть.

Видимо, это был кто-то из новых владельцев санатория, и одно его появление почти отрезвило нашего знакомого.

— Да будет тебе, Егорыч, — вступил в разговор Сергей Анатольевич. — Кому мы помешаем? Да и товарищу лейтенанту хорошо бы какую-нибудь таблеточку. Простудилась она…

За это время он успел немного прийти в себя и поспешил мне на помощь. Почему он присвоил мне это звание, не знаю, но, видимо, — не без умысла. Скорее всего, чтобы напомнить приятелю, что тот имеет дело не с кем-нибудь, а с представителем власти, и был со мной повежливей.

И, надо сказать, это подействовало.

Решив подыграть своему напарнику, я закашлялась и неожиданно поняла, что играть мне ничего не нужно. Насморк не проходил со вчерашнего дня, а теперь и голова начинала побаливать. Все-таки я умудрилась подцепить под дождем «острое респираторное заболевание», как любят писать в больничных листах наши эскулапы.

Я вынуждена была признать, что тактика Сергея Анатольевича может оказаться продуктивнее моей выдумки с фиктивным радикулитом, и посмотрела на него с благодарностью.

— Да я-то что? Но как хозяин… — уныло пробормотал Владимир Егорович. И я поняла, что своим появлением мы сильно осложнили ему жизнь. — Ладно… — тяжело вздохнул он. — Пойду поговорю. Но ничего не обещаю.

— Знаешь, ты лучше не говори там, что Юлия Сергеевна из милиции, — посоветовал ему Сергей Анатольевич.

— Само собой… — еще раз вздохнул Владимир Егорович и решительно направился к соседнему корпусу.

Видимо, хозяин отнесся к нашему визиту благосклонно, потому что, вернувшись к нам минут через пять, Владимир Егорович выглядел значительно увереннее.

— Я там сказал, что вы геолог, — предупредил меня он, — так что имейте в виду.

— Так мы можем остаться? — уточнила я.

— До утра разрешили, — как о собственном достижении сообщил он.

— Ну, правильно, — поддакнул Сергей Анатольевич, — куда же на ночь-то глядя?

И хотя до ночи было еще далековато, Владимир Егорович возражать не стал.

Он провел нас в дом и показал комнаты для ночлега.

Насколько я поняла, этот корпус предназначался для обслуги и не отличался чрезмерным комфортом, но после ночевок в лесу нормальная деревянная кровать показалась мне роскошью.

Не успела я переодеться и умыться, как услышала стук в дверь.

— Приглашают к столу, — довольным голосом заявил Сергей Анатольевич, и по его виду я поняла, что прораб расщедрился на выпивку.

— Расслабляться не советую, — напомнила я ему.

— Исключительно для отвода глаз, — заверил меня Сергей Анатольевич, и мы в двух словах обсудили с ним изменившуюся ситуацию и договорились о некоторых деталях.

Так, например, мы решили не сообщать никому о вчерашних событиях и особенно о гибели «оборотня».

Еда показалась мне абсолютно безвкусной, видимо, я действительно начинала заболевать. Поэтому «исключительно в целебных целях» я согласилась выпить пару рюмок перцовки.

За обедом Владимир Егорович опять разыгрывал из себя хозяина, хотя у нас уже был случай убедиться в его не слишком высоком статусе и полной зависимости от хозяина.

Я попыталась выяснить, кем же на самом деле является этот человек, но Владимир Егорович ушел от прямого ответа и отделался неопределенной характеристикой, назвав его «большим человеком» и многозначительно подняв указательный палец.

Тот человечек, что не слишком приветливо встретил нас час назад, большей частью помалкивал и пил меньше всех. И это мне не понравилось. Особенно то, как внимательно слушал он каждое слово по поводу хозяина.

Скорее всего, он выполнял здесь обязанности завхоза или что-то наподобие и был не многим выше Владимира Егоровича по своему положению, но это могло оказаться умелой игрой, и я была максимально осторожна в высказываниях. Меня не оставляло ощущение, что каждое сказанное мною слово будет передано хозяину.

Вообще, игра получалась довольно сложная, особенно для неопытного в таких вещах Сергея Анатольевича. Нужно было вести непринужденную беседу, но не касаться событий последних дней в присутствии одного из собутыльников, избегать упоминаний о моей профессии при другом, при этом ни разу ничего не перепутав и сохраняя внешнюю невозмутимость.

С грехом пополам обед подошел к концу, и к чести Сергея Анатольевича нужно отметить, что он почти не перебрал.

Потом разговор зашел о его мнимом радикулите, и окончательно разомлевший от перцовки прораб намеревался немедленно провести оздоровительный и общеукрепляющий курс.

Последнее определение он сопроводил недвусмысленным жестом, озорно поглядывая в мою сторону.

Я сделала вид, что ничего не знаю о побочном эффекте местного источника.