Ознакомительная версия.
– Послушайте, подруги, – вернулась к реалиям Алина. – А вам не кажется, что мы ведем себя по меньшей мере недостойно? Взрослые бабы и вдруг поверили в какое-то привидение. Не бывает привидений!
– Это ты сейчас так говоришь, – проворчала Карина. – А что за хреновина там торчала? Сама же видела, Алинка! Драпала, поди, как от фашиста?
– Коллективный глюк, – убитым голосом сообщила Катя. – Я, между прочим, читала, это популярно, когда гипнотизер вводит в транс целую толпу.
– Особенно спящих! – взорвалась Светлана. – Какой гипнотизер в три часа ночи, очнись, Катька, пургу несешь!
– Не в три, а в два, – всмотрелась в мерцающий циферблат Зухра.
– Девчонки, я сейчас расхохочусь, – честно признался Максимов. – Посмотрите на лейтенанта, его уже колбасит от смеха. Давайте уточним на всякий случай: итак, кто первым проснулся и увидел привидение?
– Я!!! – хором рявкнули все шестеро.
– Отлично, – похвалил Максимов. – С этим разобрались. А теперь давайте вспомним: кто из вас первый закричал?
– Я!!! – взревела толпа.
Молодого лейтенанта уже трясло, как бормашину. Не в силах дальше сдерживаться, он отступил на задний план и загнулся от хохота. По рядам спортивной публики пробежал недоуменный ропот.
– Все, довольно, – глубоко и прерывисто дыша, объявил Максимов. – Проблема, дамы, тухлого яйца не стоит. Никакого привидения в вашем приятном обществе не было. Люди взрослые, давайте говорить прямо. Одна из вас больна сомнамбулизмом…
– Сомнам… чего? – не поняла Светлана.
– Булизмом! – рявкнула Карина. – Дура ты, Светка, дай человеку слово сказать.
– В этом нет ничего постыдного, а тем более предосудительного, – всхлипывая, сказал Демаков. – В отличие, скажем, от типичных криминальных болезней вроде клептомании или острого депрессивного психоза. Я сам в нелегкие детские годы бродил по ночам, подумаешь, событие… А сейчас – прошло, рассосалось как-то, не брожу.
– А ты откуда знаешь? – усмехнулся Максимов. – Женой обзаведись, тогда и уверяй. Да будет свет, девчата! Одна из вас не так давно покинула барак и отправилась на речку. Типичное поведение подверженного болезни человека – ходить по памятным местам. А я нечаянно случился рядом – покурить вышел… и в силу профессионального любопытства решил прогуляться. Кстати, если дама стесняется признаться, могу ее успокоить – лица не видел… Побродив по пляжу, девушка двинулась обратно и чуть не попала под колеса ночного лихача. От яркого света и рева двигателей она проснулась, пришла в ужас и бросилась в кусты. Пока бежала, сообразила, что с ней стряслось. А тут еще драка за спиной – это мы с Демаковым немного повздорили, ночь глухая кругом… В общем, можно понять состояние загнанной девушки. Страх, паника, возможно, стыд. Последним, кстати, и объясняется то, что, подбегая к бараку, она сдернула с веревки сохнущую простыню, накинула на голову и в таком вот нелепом одеянии вошла в спальное помещение. Поступок глупый, но плохо она соображала. На цыпочках отправилась к своей кровати, забыв про коварную половицу… А выбегала она из барака, разумеется, последней, скомкав простыню и сунув под ближайший матрас. Либо бросила под кровать. Но кто сейчас упомнит, кто бежал последним? Суета царила. Да и выхода два. А то, что в момент ажиотажа одна из кроватей пустовала, просто проглядели… Слушай, Демаков, кончай хихикать, сгоняй в барак да найди эту чертову простыню! А то девчата не успокоятся и будут до конца дней бегать в церковь!
Пока молодой отсутствовал, сохранялось молчание. Девчата по привычке жались друг к дружке, но поворот в сознании уже происходил. Одни облегченно вздыхали, другие потихоньку сознавали, что стоят перед мужчиной практически ни в чем, и лучше прикрыться хотя бы ладошками. Вернулся удовлетворенный Демаков и без лирических отступлений сообщил, что искомый предмет в скомканном виде лежит под кроватью Сони.
– А почему это он лежит под моей кроватью? – заворчала Соня.
– А вам не все едино, где он лежит? – резонно парировал Максимов. – Не бомба, не тарантул – нормальная простыня, которую можно расправить и повесить сушиться дальше. Вы довольны, дамы?
Аудитория помалкивала. Похоже, в планах героини ночи признания не значились. Максимова это мало беспокоило. Дело хозяйское. Карнавал окончен. Более того, он испытывал убежденность, что в обозримом будущем героиня не признается. Всем памятен вчерашний разбор в связи с избиением Слоцкого. И не важно, кто его треснул (лунатики людей не избивают), – бродящий ночью человек автоматически станет подозрителен.
– Детектив какой-то, – сплюнула под ноги Светлана. – Я не понимаю, почему эта дурочка не хочет говорить.
– Не закусаем, – поддержала Алина. – Напрасно боится. Из спорта не выставят, смеяться не будем.
– Но если она не хочет признаваться, то это ее дело, – опустив голову, тихо вымолвила Катя. – Человек имеет право на личную жизнь и на сокрытие болезней, если они не опасны для окружающих…
Бродить по закоулкам чужой памяти, рыться в потаенных углах души, черных дырах психики уже не хотелось. Надоело. Третий час ночи!
Курносая Катя внезапно обнаружила, что подруги посматривают на нее как-то косо. Она спохватилась:
– Эй, я не хочу сказать, будто это я занимаюсь по ночам глупостями! Никогда не занималась… Да чего вы на меня хором вылупились? Не ходила я ни на какую речку!
– Можно подумать, я ходила, – фыркнула Соня.
– А я уж точно спала в кровати и проснулась от скрипа этой ужасной половицы! – словно топором рубанула Карина.
– Ты знаешь, дорогая, я могу сказать похожие слова, – язвительно промолвила Алина. – Но ты так убедительно это говоришь, что мои уверения будут казаться жалким лепетом.
– Да кончайте вы душу тянуть, девочки, – расстроенно сказала Зухра. – Какая вам разница, кто из нас чудачит? Не хочет говорить – и бог с ней. Мы и так узнаем. Нам-то что? Зато привидений бояться перестанем.
– Дело сугубо медицинское, – угрюмо покосилась на сыщика блондинка. – Но что-то многовато тайн клубится над нами в последнее время. То полицейские придут и инкриминируют, будто одна из нас воришка и хулиганка. То лунатик объявляется. Как-то боязно ложиться спать, подруги. А вдруг не проснемся?
– Типун тебе на язык, глупая! – гневно вскричала Карина. – Чего ты мелешь?
– Девчонки, прекращайте, – вмешалась Алина. – По поводу воришек господа детективы погорячились. Мы попали в круг подозреваемых, но никто из нас не виноват, это понятно.
Но тут оправился приумолкший Демаков. Он подбоченился, задрал нос выше макушки и принялся сплеча рубить правду:
– Не знаю, как другим, уважаемые девушки, но нам понятно совсем другое. Пропавший из магнитолы избитого джентльмена диск хранится в вашей музыкальной коллекции. Два альбома уважаемого сэра… – участковый победно глянул на «коллегу», демонстрируя феноменальную память, – Пола Маккартни. Нужно ли подробно объяснять? Преступница схватила первое попавшееся и по старой клептоманской привычке прибрала к рукам. А выбрасывать было жалко – хорошая музыка.
– А какого черта вы шаритесь по чужим вещам? – вспыхнула Светлана. Но тут же замолчала, сообразив, что есть грешки поважнее.
Слишком долго спортсменки переваривали услышанное. Забыли про прохладную ночь, про комаров, про неприбранный вид, немногим отличный от голого. Забыли о лунатичке и ее приключениях.
– А я вообще не знаю такого диска, – прошептала Катя. – Я другие привозила…
– Да видела я такой, – буркнула Карина. – Перебирала, думала, Светка у брата свистнула…
– Это что же получается? – потрясенно вымолвила Алина.
– А то и получается, – невесело улыбнулся Максимов, – что из четырех начал вашего почтенного боевого искусства: душа, разум, энергия и техника – одна из присутствующих дам освоила только два последних. Не думайте, что мы подбросили вам диск. Подбрасывают одному, а не всем сообща.
– Вот зараза какая, – грустно подытожила Катя.
– Сука она страшная, – усилила эффект всеобщей тоски Соня, что в ее устах звучало несколько забавно (но никто не обратил внимания).
– Убила бы гадину вот этими руками, – прошипела Карина. – А чего с ней возиться? Она умение, дарованное во благо, развернула против беззащитного человека – разве это прощается? Она все наше дело испоганила, испошлила, очернила…
В словаре у Карины обличительных слов было с избытком, она могла подобрать их еще больше, так как ругаться могла часами, но ее перебила Зухра:
– Девочки, вы понимаете, что происходит? – сказала она таким печальным тоном, что все умолкли. – Люди без спросу копаются в наших вещах, а мы теперь будем шарахаться друг от друга и по любому поводу в чем-то подозревать. Мы будем сидеть и постоянно думать, кто же эта гадина… А потом приедем в город, отправимся в Софию и опять будем думать, докапываться, измышлять, подозревать, выискивать в словах недомолвки, а в лицах – скрытые гримасы… Это страшно, девчонки! Мы уже не команда, если будем так себя вести…
Ознакомительная версия.
