Гарри допросил обоих экспертов, но это длилось недолго. Никакой адвокат не может ничего выжать из экспертов, выступающих на стороне обвинения. Однако и тот, и другой признали, что за несколько часов до преступления Бак Хаммонд получил трагическое известие о смерти сына.
Стэнли отказался задавать дополнительные вопросы своим свидетелям и только неустанно благодарил их. А затем, довольно посверкивая глазками, сообщил, что допрос закончен. Наконец настало время моей вступительной речи.
— Леди и джентльмены, — говорю я, подойдя к скамье присяжных.
Молоток Беатрис стучит несколько раз кряду. Так долбит ствол злобный дятел.
— Адвокат, — рявкает она, — что вы делаете?
— Выступаю с речью, — отвечаю я. — Обвинитель только что закончил.
— Это я поняла, адвокат. — Судья грозно скрещивает руки на груди. — Вызывайте своего первого свидетеля, мисс Никерсон!
— Но я еще не сказала вступительную речь.
— Этого не может быть!
— Почему же, ваша честь? Мы отложили выступление.
Беатрис читает запись заседания.
— Вы этого не делали!
— Ваша честь, если позволите… — Я подхожу к столу судьи и тяну руку к распечатке. -…Я вам покажу, где это. Защита попросила разрешения отложить вступительную речь. Судья Лонг дал согласие.
Беатрис вцепляется в распечатку обеими руками.
— Судья Лонг уже не ведет это разбирательство, адвокат, — заявляет она. — Его веду я.
Я ошарашенно смотрю на нее и понимаю, что дело не во мне. И не в Баке Хаммонде. А в судье Нолан. Бразды правления в ее руках. И она хочет продемонстрировать, что ее власть абсолютна.
— Вы уже обращались к присяжным, адвокат. И если вы не сказали всего, что хотели сказать, то допустили ошибку. Но это ваша проблема, а никак не моя. Другой возможности у вас не будет. — И она снова стучит молотком. — Во всяком случае, на моем заседании.
Гарри встает. И, глядя на меня, качает головой. С судьей Нолан спорить бесполезно. Ее не переубедишь.
Гарри застегивает пиджак на все пуговицы и выходит из-за стола.
— Ваша честь, защита вызывает доктора Мартина Сим-монза.
Тот направляется к свидетельскому месту. Гарри, подойдя ко мне, шепчет:
— Возможно, я ошибаюсь, но похоже, ты ей не нравишься.
Доктор Мартин Симмонз заведует психиатрическим отделением Массачусетской больницы. Это мужчина лет шестидесяти пяти, милый и дружелюбный. Он относится к Баку и Патти с искренним сочувствием.
Доктор рассказывает присяжным, что Бак, когда стрелял в Гектора Монтероса, находился в состоянии психического расстройства.
— Человек в состоянии психического расстройства на некоторое время утрачивает связь с реальностью.
— Прежде чем углубляться в детали, будьте добры, доктор, расскажите присяжным, что в случае Бака Хаммонда предшествовало этому состоянию.
— Ваша честь, мы это уже слышали, — тут же заявляет Стэнли.
— Подойдите сюда, — велит судья Нолан Гарри и Стэнли. По ее озабоченному лицу понятно, что она пока что не знает, куда клонит Гарри, но ей это заранее не нравится.
— Мистер Мэдиган, что вы намереваетесь делать?
Непонятно, зачем судья подозвала их к себе. Она даже не понизила голос.
— Что я намереваюсь делать? — отвечает Гарри так же громко. — Защита полагает, что подсудимый был временно невменяем, ваша честь. Мы вызвали эксперта-психиатра. Я намереваюсь осветить относящиеся к делу факты.
Стэнли откашливается и вступает в беседу:
— Ваша честь, начальник полиции дал подробные показания касательно мальчика. Ни к чему выслушивать снова то же самое. Это — подстрекательство.
— Подстрекательство? Естественно, подстрекательство. — Гарри разворачивается и, указывая на Бака, продолжает: — Сына этого человека, невинного семилетнего ребенка, изнасиловали и убили. Именно это и довело вполне разумного человека до психического расстройства.
— Прошу вас понизить голос, адвокат, — строго одергивает его судья Нолан.
— Я не намерен этого делать, ваша честь. — Гарри снова показывает на Бака. — Вы не имеете права затыкать рот защитнику этого человека.
Ну вот, он все-таки выступил.
Судья Нолан подымает руки, призывая собравшихся к тишине. Она снимает очки и, прикрыв глаза, массирует переносицу, а затем правый висок. Несколько минут общения с Гарри Мэдиганом — и у нее уже началась мигрень.
Наконец она открывает глаза.
— Мистер Мэдиган, — говорит она, — никто не собирается затыкать рот защитникам. Но вас, сэр, если вы опять начнете разводить демагогию, я лишу слова. Если ваш свидетель может сказать что-то по существу дела, можете продолжить допрос. Напоминаю, слушается дело об убийстве Гектора Монтероса. Мы не намерены тратить время на обсуждение подробностей постороннего убийства.
— Постороннего убийства? — Гарри чуть не кричит.
Он смотрит на меня, и теперь уже я подаю ему знак — прижимаю палец к губам. Заткнись и делай то, что велит она. Нам нужно мнение врача. Спорить будем потом.
Гарри остается только стиснуть зубы. Он нехотя кивает и идет к свидетелю.
— Доктор Симмонз, осматривали ли вы по моей просьбе мистера Хаммонда?
— Да. — Вид у врача немного озадаченный. Он не понял сути перепалки, но рад, что она закончилась.
— Когда вы его осматривали, сэр?
Доктор открывает медицинскую карту.
— Десятого, шестнадцатого и двадцать четвертого сентября этого года, каждый раз — в течение двух часов. Восьмого октября — чуть дольше.
— То есть на обследование вами было потрачено более восьми часов?
— Да.
— Вы пришли к выводу относительно того, в каком психическом состоянии находился мистер Хаммонд утром двадцать первого июня, перед тем как стрелял?
— Да. В то утро мистер Хаммонд находился в состоянии психического расстройства. На какое-то время он утратил связь с реальностью и имел путаное представление о некоторых предшествовавших событиях. Но он не потерял способности действовать.
— Какие события он не осознавал?
— Смерть своего сына. Его сознание отказывалось это воспринять.
— Он отказывался в это поверить?
— Не совсем так. У мистера Хаммонда в то утро была именно что нарушена связь с реальностью. Он был уверен, что смерти не было.
— А в чем он путался?
— В событиях предыдущих сорока часов. Все, за исключением смерти сына, мистер Хаммонд осознавал совершенно отчетливо. Но путался в последовательности происходившего.
— Приведите пример.
— Самый очевидный пример, он же самый важный: то, что над его сыном надругались. Мистер Хаммонд знал, что какой-то человек увез его сына. Знал, что этот человек опасен и что жизнь его сына под угрозой. Но он не понимал, как давно это случилось.
— Он не знал, что его сын мертв?
— Нет. — Доктор Симмонз вздыхает. — Когда мистер Хаммонд взял в руки ружье, он был уверен, что борется за жизнь своего сына. Это трудно понять. — Он указывает на столик, где сидим мы с Баком. Взгляды присяжных устремляются туда же.
Бак смотрит прямо перед собой. У него вид человека, мысли которого где-то далеко.
Гарри расхаживает взад-вперед. Вид у него крайне озабоченный. Если я правильно понимаю, сейчас он сделает то, за что судья Нолан с наслаждением выставит его из зала.
Наконец он останавливается. Его взгляд исполнен решимости.
— Доктор, вы сказали, что мистер Хаммонд понимал, насколько опасен человек, похитивший его сына. Можете пояснить это?
Доктор Симмонз удивлен. Его не было в зале суда, когда судья Лонг определял, какие показания можно давать, и он думал, что присяжным уже все известно.
— Ему об этом сообщила полиция, — говорит он.
Стэнли встает, но слишком поздно.
— Они ему сказали, что проверили номер машины и оказалось, что она принадлежит некоему Гектору Монтеросу. И еще сказали, что Монтерос — педофил, уже совершивший несколько преступлений.
— Возражаю, ваша честь! — верещит Стэнли.
Доктор продолжает говорить.
— Его неоднократно задерживали за это, — объясняет он.
— Ваша честь! Возражаю!
Стэнли топает ногами. В зале воцаряется тишина. Присяжные не сводят глаз со свидетеля.
Беатрис стучит молотком. Синяя жилка на лбу Стэнли бьется. Он что-то кричит, и голос его на октаву выше обычного. Но Беатрис и сама встала и указывает молотком на Гарри.
— Мистер Мэдиган, ваш опрос свидетеля закончен. Еще одно слово, и я обвиню вас в неуважении к суду. У вас есть шанс провести Рождество за решеткой. И на Новый год я бы на вашем месте тоже планов не строила. — Судья окидывает ледяным взглядом доктора Симмонза. — Если понадобится, власти штата подыщут место и для вас, доктор Симмонз.
— За что? — изумляется доктор Симмонз.
Это первый случай такого рода. Беатрис легко отправить за решетку Гарри, но, насколько мне известно, свидетелям она прежде не угрожала.
