Но коренастый, которого я ранила, уже потерял инициативу в схватке. Озабоченный тем, что с каждой минутой все больше и больше истекает кровью, он крикнул своему напарнику:
— Отходим, Чиф! Я ранен!
— Я добью ее! — отозвался парень в синей ветровке, отзывавшийся на прозвище Чиф.
— Да ну ее к черту, — противился коренастый. — Оставь. Мне нужна помощь.
Чиф был вне поля моего зрения, тем более вооружен, а силуэт коренастого я могла с трудом разглядеть, высунувшись из-за крыла автомобиля. Раз паника в душе одного из моих противников была посеяна, я решила ее усугубить и дважды выстрелила в сторону коренастого, но не на поражение, а только для острастки. Результат был достигнут мгновенно. Подхватив левой рукой с асфальта оброненное оружие, он прокричал:
— Давай к машине, Чиф!
И после этого устремился бежать.
Чиф выстрелил еще раз. Упрямый малый.
И тут раздался выстрел с противоположной от меня стороны. Где-то за спиной. «Ну все, приехали», — решила я. Резко обернувшись, я увидела, что прямо на меня, подобно локомотиву, несся Енот. В руках он сжимал ТТ.
— А, это ты, — изрек он, вглядевшись в мое лицо и опуская оружие. — А кто стрелял?
Прежде чем он успел заметить у меня оружие, я изловчилась и сунула под сиденье своего «Фольксвагена» револьвер.
— Понятия не имею, — ответила я на его вопрос. — Я сама только что подъехала. А тут пальба какая-то. У меня от испуга чуть сердце не остановилось.
Я поднялась на ноги. Чиф и его дружок испарились. Да так, будто их и вовсе не было. Лишь в том месте, где стоял коренастый мужичок в белой рубашке, натекла приличная лужа крови.
— Так я не понял, кто с кем перестреливался? — Енот оказался дотошным парнем.
— Откуда мне знать, — я пожала плечами и развязно спросила: — А где твой босс, приятель?
— Там, — Енот тупо указал пальцем на дверь клиники.
— Один?
Здоровяк заморгал глазами, соображая, в чем смысл данного вопроса.
— Ну да, — замялся он. — Вообще-то один.
— Чудесно, — я улыбнулась ему и, развернувшись, бросила на прощание: — Бди!
Для порядка он обыскал меня, а потом пялился вслед до тех пор, пока я не скрылась за дверью. Спиной чувствовала его взгляд.
В приемной сидела та же очкастая регистраторша, что и утром. Разумеется, она не признала меня в новом прикиде.
— Да? — деловито подняла на меня глаза и поправила очки на переносице.
— Я хочу видеть Виталия Сергеевича, — ответила я, не смотря на нее и разглядывая холл с таким видом, будто я нахожусь здесь не в первый раз.
— А вы кто? — последовал вопрос.
Скорее всего девушка была предупреждена своим шефом о визите к нему гостьи.
— Чего? — я мазнула по ней взглядом.
— Назовите, пожалуйста, свое имя. — Регистраторша была невозмутима. Свою работу она знала твердо.
— Марина, — бросила я.
— Виталий Сергеевич ждет вас на втором этаже в ординаторской, — сообщила она и тут же потеряла ко мне всякий интерес.
Я скрылась на лестнице от ее глаз, но подниматься не спешила. Следовало перевести дух.
Во всей клинике стояла обыденная тишина. Разгоревшаяся на улице схватка нисколько не нарушила размеренного ритма жизни заведения. Однако сей факт объяснялся очень просто. Стены «Виты-С» на самом деле были звукоизолирующими. Прекрасная забота об отдыхе и спокойствии пациентов. А в данном случае это и мне послужило на руку. Не придется лишний раз что-то выдумывать перед Шубиным.
Я села на ступеньки. Вот и первое подтверждение моих прогнозов. Раз уж засветилась, Женька, значит, автоматически становишься жертвой номер два после своего клиента. Или, что еще хуже, номер один.
Но почему ребята поджидали меня возле клиники? Даже если предположить, что это шубинские молодчики развернули такую охоту на Решетникова, то как они узнали меня в пэтэушнице? По машине? Ну конечно! Вот и новый прокол в твоем активе, Женька. А если не Шубин? Ведь могут же эти ребята быть из другой бригады? Могут.
Ладно, чего гадать. Будущее покажет.
Я решительно поднялась и, отбросив невеселые мысли, двинулась вверх по лестнице. Где находится ординаторская, представляла визуально и не ошиблась в расчетах.
Толкнула дверь и без стука вошла вовнутрь.
Шубин был один. Он сидел на краешке стола и курил.
— А вот и я! — возвестила я его о приходе, хотя могла этого и не делать. Он и так не спускал глаз с двери.
— Рад вас видеть, Мариночка! — Виталий Сергеевич приблизился и поцеловал мне руку.
— А где врачи? — спросила я.
— Зачем вам врачи? — рассмеялся он. — Вы плохо себя чувствуете?
— Я всегда себя чувствую хорошо.
— Тогда в чем же дело?
— Просто интересно, — я повела плечом. — Куда вы их дели?
— Спровадил, — гордо сообщил Виталий Сергеевич, но, увидев в моих глазах недоумение, добавил: — Не волнуйтесь. Дежурный врач неподалеку. Через две двери по коридору.
Стало быть, Шубин раскатал губенки. Думает, раз мы одни и нам никто не помешает, я отдамся ему прямо здесь. Мечтатель!
Я огляделась. Все, как полагается. В ординаторской и диванчик имеется.
— В таком случае я спокойна за все человечество. Вы подумали насчет моей работы, Виталий Сергеевич? — сразу взяла я быка за рога.
— Знаете что, — тут же предложил он. — Давайте перейдем на «ты». Посторонних здесь никого нет.
— Ну, не знаю, — замялась я.
— А что? — В Виталии Сергеевиче появилась какая-то мальчишеская живость. — И сразу это дело отметим. Желаете выпить?
Он извлек из ящика стола бутылку ликера и показал мне.
— Так как?
— Заманчиво, — протянула я и тут же добавила: — но сегодня никак не могу. Заскочила к вам прямо-таки на минуточку. Думала, решим насчет работы, а в следующий раз где-нибудь и отметим.
Шубин помрачнел. Еще бы, такой облом. Небось все дела на сегодняшний вечер отменил.
— Вы обиделись, Виталий Сергеевич? — живо спросила я. — Да бросьте вы, ей-богу. Я ж не знала, что здесь у вас такие уединенные местечки.
Этой фразой давала ему понять, что не все еще потеряно. То бишь следующая наша встреча ему только на руку.
— Ну, раз такое дело, — он улыбнулся и развел руками. — Действительно, ничего не попишешь. А когда мы увидимся в следующий раз?
— А вы берете меня на работу? — сразу парировала я.
— Конечно.
— В «Виту-С»?
— Да.
— А кем?
— Медсестрой пойдете?
— Но у меня же нет медицинского образования.
— Не имеет значения, — отмахнулся Шубин. — Так пойдете?
— По рукам, — рассмеялась я и протянула ему ладонь.
Он взял мою руку, подержал, затем прижал к сердцу и, сглотнув набежавшую слюну, произнес низким, слегка охрипшим голосом:
— Я без ума от вас, Марина.
— Вы мне тоже очень нравитесь, — свободной рукой я потрепала его шевелюру.
— Когда же мы встретимся тет-а-тет?
— Когда скажете, Виталий Сергеевич, — я игриво высвободила свою руку.
— Завтра, — выпалил он. — Завтра вечером приезжайте ко мне в офис.
— Договорились.
— И чтобы на этот раз никаких дел, — предупредил он.
— До самого утра? — улыбнулась я.
— А хоть бы и до самого.
— Это мысль.
— Бесспорно, — обрадовался Шубин.
Я позволила ему еще раз облобызать мою руку и затем ускользнула, подобно нимфе.
Главного я добилась. Виталий Сергеевич плотно сидел у меня на крючке. Тем самым основной подозреваемый был под контролем.
Я спустилась вниз. Регистраторша даже не обратила на меня внимания, и я беспрепятственно покинула клинику. Оказавшись на улице, огляделась. Уже основательно стемнело, но не настолько, чтобы я не смогла различить в отдалении громадный силуэт Енота. Куда направлен его взгляд, я не видела, но не сомневалась, что именно в мою сторону. Никаких движений он не делал. Просто наблюдал.
Я сошла с крыльца и всем своим внутренним естеством почувствовала, что смотрит не только Енот. Наверняка Шубин тоже сверлил меня глазами из-за занавешенного окна. Неужели что-то заподозрил? Да нет, не может быть.
Не знаю для чего, но я машинально прошла мимо своего «Фольксвагена» и, выйдя на дорогу, поймала такси. Если на Решетникова охотится Шубин, то мне удастся немного поморочить ему голову. Если же преследователь не он, то тем более осторожность не будет лишней.
До решетниковской обители я добралась без приключений. Как оказалось, в столь раннее время Александр Михайлович уже спал. Я самолично убедилась в этом, поднявшись на второй этаж и приложив ухо к замочной скважине его двери. Сомнений быть не могло. Александр Михайлович относился к той категории людей, которые своим крепким сном не давали покоя другим. Проще говоря, он храпел. Теперь мне стало понятно, почему супруги Решетниковы спят в разных комнатах. Видимо, Анна Леонидовна, как человек сугубо творческий, не могла спокойно уснуть, когда под боком храпит благоверный, а это, бесспорно, нарушало естественный полет ее фантазии в области картинописания.
