Я посмотрела на Геннадия. Он бы не причинил девушке вреда. Никита, то есть та часть Никиты, которую он знал как Скрипача, у него тоже не вызывал негативных эмоций. Мог кто-то попытаться выстроить из этой ситуации любовный треугольник? Если мог, то зачем? Единственный, кого это должно было бы вывести из себя, это Геннадий.
– Странно, вы не находите? – я окинула красноречивым взглядом обстановку кухни. Геннадий постарался на славу, чтобы обеспечить своей хозяйке максимум всевозможных удобств и комфорта в самом стратегически важном месте женского обитания. Кухня выглядела, как картинка из журнала «Идеи для вашего дома»: много света, кафеля и разноцветного стекла, помимо этого она была напичкана современной техникой. И не только той, что имеет прямое отношение к ее исторически сложившемуся предназначению.
Геннадий издал непонятный звук. Я посмотрела на него и поняла, что моя идея его несколько смутила.
– Такая идея никому в голову еще не приходила, – пояснил он свою реакцию.
Сдается мне, органы предпочли версию о том, что она спугнула грабителей. Только вот, если у мерзавцев хватило времени избить девушку, уж телик плазменный они бы точно успели прихватить. Или ноутбук. После того, как она отключилась, им ведь никто не мешал.
Или никто не мог отвечать на вопросы….
– Только вот что они могли искать? – спросил Геннадий, у него возникли те же мысли, что у меня. Это еще раз укрепило меня во мнении, что Геннадий не настолько прост, как кажется на первый взгляд.
Он тоже обвел кухню взглядом, но теперь он старался смотреть моими глазами, то есть глазами постороннего, чтобы увидеть не привычную обстановку, а большое количество вещей, способных ввести в искушение. Процесс понимания читался на его лице.
А я, глядя на него, уловила еще одну мысль. Почему «они»? Человек, напавший на Никиту, был один. Сам себе гений, умен, хитер и изворотлив.
Я решила браться за дело. Клиент озадачен, мозги включены, и мысли стремительно летят в нужном мне направлении.
– Так, давайте по порядку. Когда случилось нападение?
– Первого вечером я пришел с работы и увидел ее… – Геннадий снова достал сигарету, на этот раз закурил.
Я сделала пометку в блокноте, там, где было записано, когда Никита получил смайлы. Итак, девушка всю эту неделю лежит в больнице.
– За время, что она в больнице, ничего необычного не случилось?
– В каком плане «необычного»? – Острый взгляд голубых, уже не безмятежных глаз впился в меня.
– Выходящего за рамки привычного уклада жизни, – спокойно ответила я, проигнорировав его взгляд.
– Вы думаете, это может быть связано со мной, так?
– А такое может быть? – думаю все, что из этого вытекало или могло вытечь, он уже проверил сам и перепроверил следом. Досконально и дотошно. Учитывая его собственную заинтересованность, а также осведомленность о собственных делах и связанных с ними проблемах, я уверена, что мне даже не стоит тратить на это время.
– Я не могу себе представить, как это еще может быть связано со мной. – Тяжело вздохнув, Геннадий посмотрел на меня. В его взгляде я прочитала то, до чего уже додумалась сама. Эту версию он проверил и связи не нашел. Но он не знал о том, что случилось с Никитой.
Я выложила ему идею с любовным треугольником.
– Вряд ли они могли преследовать такую цель. Что бы там этим двоим не подкинули, я никогда не поверю, что у Люси кто-то есть помимо меня, если она сама мне не скажет. И то ей очень придется постараться, чтобы мне это доказать. Так что это не могло бы меня деморализовать.
Значит, версия с подкидыванием чего-либо отпадает. Возвращаемся к попытке ограбления. Ничего не украдено, а девушка пострадала. Так же, как и Никита.
– Значит, все же они что-то искали. – Геннадий достал еще одну сигарету. Потом, подумав, отложил ее и взялся за турку. – Еще кофе? – спросил он.
Я кивнула, не глядя.
– Почему вы говорите, что это были «они»?
– Не знаю, – Геннадий пожал плечами. – Мне кажется, такие вещи не делаются в одиночку.
– Резонно, но мы уже пришли к выводу, что приходили за чем-то определенным, а для этого совсем не обязательно идти целой толпой. Если, конечно, эта вещь не весит тонну. А пропажу такой вещи вы бы заметили в первую очередь.
– Вы правы. Значит, это были не «они», а «он»?
– Вероятнее всего. – На самом деле я была в этом уверена.
– Когда вы ее увидели, где она была?
– В зале на полу. Вся в крови… – Голос его дрогнул, и рука, держащая турку над моей чашкой, тоже. Только он отошел, я тут же подхватила чашку. Аромат кофе задрожал в горле.
– В зале у двери? Или в зале у окна? – уточнила я, покручивая чашку в руках.
– Ближе к окну. – Геннадий сел напротив меня со своей чашкой. Он внимательно следил за полетом моей мысли. Мне даже казалось, что периодически у него в мозгу щелкала мысль «я до этого тоже додумался» или «а вот это мне в голову не приходило».
– Слишком далеко от двери, – сообщила я сама себе блестящую мысль. Геннадий не успел ничего у меня спросить, я наклонилась и хлебнула еще кофе.
– А где был хлеб? – я сосредоточилась, пытаясь восстановить картину.
– Хлеб? – Геннадий совершенно потерял нить моей скачущей вперед мысли.
– Хлеб, – пояснила я. – Она ведь за хлебом ходила? Это ведь проверили? Сколько времени она ходила, сколько провела в булочной?
– Ну да, ее не было дома от пятнадцати до двадцати пяти минут, не больше.
– Ну, так и где он был? Хлеб?
– Ну… – Геннадий на мгновение задумался. – Вообще-то он был везде…
Я удивленно приподняла бровь.
– У двери лежал пакет с раздавленными эклерами, у зеркала – батон, на пороге в зал – булка бородинского… а сам пакет лежал рядом с ней. Еще везде были конфеты… И вообще был беспорядок. Книги валялись на полу, любимые Люсины шкатулки… все было перевернуто.
Я громко выдохнула, представив себе эту картину.
– Что это значит? – Геннадий посмотрел на меня.
– Ее волоком тащили от двери до того места, где вы ее нашли.
Я посмотрела на Геннадия, он выглядел потрясенным.
– Милиция предположила, что она сопротивлялась? – мягко спросила я.
Он кивнул.
– В узком коридоре, банде грабителей?
Еще кивок.
– Ясно.
– Что ясно, Татьяна Александровна?
– Пока не знаю, но мне это кажется подозрительным. Логичнее было бы предположить, что человек, забравшийся в чужую квартиру с корыстной целью, очень чутко прислушивался к каждому звуку. Ведь он не на прогулке.
– Да, логично. – Геннадий кивнул. – Я бы прислушивался.
– И я тоже. – Я усмехнулась, я не стала спрашивать, почему он мог попасть в такую ситуацию, он не стал спрашивать меня. – Дальше, логично было бы предположить, что он ее услышал.
– Да, можно. Но что нам дают эти предположения?
– А то, что если он ее услышал, он в целях самосохранения должен был броситься в прихожую. Затаиться у двери и, когда она входила, в момент, пока еще не закрыла дверь, он бы сильно толкнул ее и выскочил.
В случае с Никитой он просто затаился и ждал, пока Никита не пройдет в глубь квартиры. Он постарался избежать столкновения. Может, потому, что решил не связываться с противником, который мог ему активно сопротивляться.
– Черт. Вы понимаете, что это значит?
– Догадываюсь. А вы?
– Он не нашел то, что хотел, и пытался узнать это у нее. – По лицу Геннадия скользнула туча. Получается, что девушку не просто избили, а избивали с определенной целью, жестоко и методично. Не просто причиняя боль, а еще запугивая в процессе. Я почти ощутила, с каким скрипом пополз вверх показатель по шкале его озверелости.
– Компьютер был далеко от нее? – спросила я, вспомнив о смайлах, которые пришли Никите первого числа. – Откуда она выходила в Сеть?
Геннадий на мгновение задумался, вспоминая.
– Когда как, если мы вместе сидели, то с компьютера, там монитор побольше. Иногда таскала ноутбук на кухню, когда готовила. Они рецептами с Колобком постоянно обменивались и тут же готовили, не отходя от компов. Делились впечатлениями в процессе готовки. Приду, бывало, у нее клавиатура накрыта пленкой, вся в муке, сама вся в муке… смеется, стучит по клавишам, рассказывает этому прохвосту, какие у нее булки получились страшные по его рецепту… а он в ответ ей гогочет… колобков шлет… Как дети малые, честное слово. А в тот день… Да ноутбук лежал недалеко от нее, почти под столом.
– Он был включен?
Геннадий недоуменно смотрел на меня какое-то время, а потом кивнул.
– Угу… – пробормотала я, делая пометки.
– Что?
– Пока ничего, так, мысли вслух. У Людмилы есть враги? Недоброжелатели? Завистники?
– Неа… Люсенька очень милая и отзывчивая девушка, все ее любят.
– Соперницы?
– Нет, – Геннадий недовольно поджал губы. – Люся меня ни у кого не отбивала, она, можно сказать, пожалела меня, старика никому не нужного. Подруги у нее все замужние, благополучные, с детьми, вряд ли кто-то из них на меня глаз мог положить.
