Ознакомительная версия.
Юра поднялся и пододвинул мне стул.
– Рад тебя видеть, Ланочка! – завел привычную песню Виталий Максимович. – Как тебе Москва? Скучаешь по Питеру?
Но выяснилось, что не скучает. Нашла себе занятие по интересам. И, конечно, это не подготовка диплома.
– Я тут прошвырнулась по магазинам. У Бредли Байо интересная новая коллекция, вы не видели?
Это она ко мне обратилась. Но я не видела и почти не слышала, я думала о том, не изучал ли Юра вместе с ней коллекцию этих Бредней.
– На тебе сейчас, наверное, как раз один из дизайнерских шедевров, – умилился Шустров.
Ланочка была одета в короткие брюки стального цвета, серебряные туфли на шпильке и черный топ-корсет, где грудь наружу. Интересно, нравится ли Юре последний шедевр?
Мы заказали пиво и морепродукты на гриле. И тут меня ждало еще одно потрясающее открытие: к нашему столику подошли Афанасий Иванович и Маргарита.
Наш кандидат и моя Ритка! Та самая, которая терпеть не может боулингов и ночных клубов. Она лучше сказку детям почитает или «Евроньюс» посмотрит. Но она пришла в субботу вечером в увеселительное заведение с кандидатом, на которого работает. И даже свою любимую рубашку нацепила: голубую, обтягивающую, подчеркивающую хорошую фигуру и делающую ее глаза совершенно незабудковыми.
Что бы это значило? Кажется, Табуреткин не женат, во всяком случае, в его листовках супруга и дети не записаны. И кольца на пальце у него нет. Неужели он решил приударить за симпатичной журналисткой? К тому же вчера она так активно доказывала его невиновность. Странно, что Ритка не обсудила этого со мной. Хотя я тоже не посвящала ее в подробности наших совместных планов с Шустровым.
Я так и не поняла, мы здесь случайно все встретились или как? Скорее всего, Табуреткин и начальник его штаба договорились «посидеть вечерком», пригласили знакомых девчонок, то есть нас и Лану. А та уже привела Юру.
Да, компания у нас подобралась теплая. Полуголая дочь замминистра. Мой жених – дипломат во всех смыслах. Кандидат в мэры с пятнами крови в биографии. Мать-одиночка, она же отличный журналист и специалист по пиару. Молодой да ранний начальник штаба. И я, простая учительница…
Только мы выпили за редкие минуты отдыха в пылу предвыборной борьбы, как запиликал Риткин мобильник. Видимо, она специально повесила его себе на шею. Оставила детей с бабушкой и волновалась, поужинают ли без нее, лягут ли спать вовремя.
– Молодец тот мужик, который изобрел телефон! – воскликнул Табуреткин.
– А может быть, это была женщина, ведь они часами по нему болтают, – бросил реплику Шустров.
– Вот ради этих нескольких часов отдыха он и изобрел телефон, – эффектно закончил кандидат.
Похоже, этот номер у них отрепетирован, – подумалось мне. Специально для дружеских застолий с людьми, которые не расстаются с мобильниками. Я, например, больше люблю естественность и импровизации. Но, впрочем, забавно.
Однако скоро нам стало не до смеха. Ритке звонили не из дома.
– Да, Стас, я слушаю, – произнесла Марго. – Что случилось? Похожий почерк? Кто на этот раз? Нет, вроде никогда не слышала. А кто он такой, чем занимался? Инструктор по парашютной подготовке?!
Она побледнела.
– Да, я знаю его. Да, это опять связано с выборами. Позвони в штаб Костина, там тебе лучше объяснят. Хорошо, в понедельник с утра в твоем кабинете, но без протокола.
– Что там с инструктором? – нервно спросил Шустров.
– Виктор Сергеевич Коняшин – пенсионер, бывший инструктор по парашютному спорту, найден задушенным у себя в квартире, – доложила Ритка.
– Дядю Витю убили? – воскликнул Табуреткин.
– Задушен? Черным шарфом? – уточнила я осипшим голосом.
– Да.
Маньяк и не думал останавливаться. Болтливый инструктор – очередная жертва «чистых выборов»…
Меня опять пробрал озноб. Убийца среди нас, он где-то близко, он в курсе всех событий. Он знал, что штаб Костина нарыл компромат на Табуреткина. И «дядя Витя» должен был эти негативные сведения озвучить по телевидению. Но ему заткнули рот, навсегда. Теперь он уже не даст интервью господину Чумазову ни в понедельник, ни во вторник, никогда. Ядерный удар по имиджу нашего кандидата не будет нанесен, ракету с боеголовкой перехватили на подступах и уничтожили. Обошлись без противовоздушной обороны. Хватило обычного шарфа.
– Что тут у вас происходит? – надула губки Лана. – Все время какие-то убийства. Негламурно!
– Как это отразится на нас? – задумался Афанасий Иванович, не обратив на нее внимания. Видимо, новость его действительно поразила.
– Думаю, «журналистское расследование», связанное с парашютными прыжками, закрыто, – ответила ему Маргарита. – Раз нет основного свидетеля, остаются только слухи.
– Они все же могут вытащить эту историю, – предположил Виталий Максимович. – Написать о ней в какой-нибудь подметной газетенке, или Чумазов все-таки что-то нарасследует – от третьего лица. Но, во-первых, это будет уже не так убедительно. Во-вторых, мы затаскаем их по судам. А у них действительно больше нет главного свидетеля.
– Больше суда надо бояться нашего маньяка, – вставила я. – Я бы на месте Чумазова задалась вопросом: понравится ли убийце, помешанному на честных выборах, беспринципный журналист, которому заказывают клевету.
– Вик, у нас работа такая, – заступилась за коллегу Ритка. – Мы информируем о событиях и мнениях об этих событиях. У Костина и начальника его штаба Морозова есть мнение, что их конкурент виноват в гибели девушки. Мы считаем по-другому. Если это просочится в СМИ, одни журналисты будут представлять их точку зрения, вторые – нашу. Злиться на телевидение и газеты – все равно что убивать гонца…
– Это и есть свобода слова, – усмехнулся Юра. – Каждый может заплатить и высказаться.
– Надеюсь, в прессу ничего не просочится, – нахмурился Шустров. – 12 лет назад по факту гибели парашютистки проводилось расследование, ничьей вины не обнаружено. И никаких иных мнений здесь быть не может. Так что пусть мертвецы лежат в своих могилах.
Меня неприятно поразило слово «мертвецы». Логичнее было бы упомянуть лишь разбившуюся девушку. Множественное число наводит на мысль о целом кладбище, на котором недавно появились три свежие могилы, а теперь начнут копать и четвертую…
Потребовалось усилие, чтобы избавиться от этой безрадостной картины. Я тряхнула головой и изобразила улыбку:
– Хватит о делах. Сегодня же субботний вечер, и мы в боулинг-клубе. Кегли ждут!
Однако оказалось, что далеко не все явились сюда, чтобы гонять шары. Лана и господин Шустров не торопились примерять поношенную обувь без каблуков и демонстрировать спортивный азарт на дорожках. Видимо, они просто пришли в модное место с неплохой кухней. А чем здесь занимаются: бильярдом, боулингом или тараканьими бегами, им было все равно. Заядлыми боулингистами (или как там это называется?) оказались лишь я и наш кандидат. Мы с господином Табуреткиным разбегались и толкали шары с упоением и радовались попаданиям, как снайперы. Юра эту игру не слишком любил, но, как истинный дипломат, был готов поддержать любую компанию. И не промазать. Ритка тоже не очень стремилась переобуваться. Но я ее вытянула на дорожку и провела ускоренное обучение:
– Ничего сложного, дорогая. Вспомни недалекое прошлое, вообрази себя «новым русским» в малиновом пиджаке. Делаешь почти распальцовку, вставляешь пальцы в отверстия в шаре, разбегаешься, размахиваешься и становишься пушкой, которая толкает ядро вперед.
В конце концов Марго увлеклась, ее шар не всегда уходил на сторону, и она даже сбила пару кеглей.
За столик мы вернулись раскрасневшиеся и довольные. Про убийства думать не хотелось: жизнь била ключом. Нам принесли по новой кружке пива: холодного, освежающего. Как раз то, что нужно активным, спортивным, успешным…
Жаль только, что сижу я за столиком не рядом с Юрой. С ним всегда так спокойно и надежно. И он может меня обнять. Шустров же ведет себя несколько суетливо, работает на публику. Сейчас, например, он нашептывал Лане какую-то светскую сплетню и внимательно следил за ее реакцией. Гибель не в меру разговорчивого инструктора явно поубавила проблем, но расслабляться начальник штаба не собирался. А вот Табуреткин словно выслушал оправдательный приговор и теперь развлекался от души, сыпал анекдотами.
– В экспедицию в пустыню Сахара американцы взяли с собой специальные продукты, содержащие 50 % воды. Но русские их переплюнули: они взяли водку, там воды 60 %…
Вечер проходил вполне мило. В какой-то момент я решила припудрить носик. Люблю, когда руки свободны, поэтому сумочку я оставила в гардеробной. Нам дали один номерок на двоих с Виталием Максимовичем. Чтобы добыть пудреницу, я попросила у него пластиковый жетон и отправилась к раздевалке. Вместо толстой и ворчливой гардеробщицы одежду в клубе выдавал спортивный и вполне симпатичный гей. Заодно с моей сумочкой он подал легкую куртку моего спутника – из мягкой бежевой замши. Видимо, решил, что она женская. Я почти указала ему на ошибку, но тут замша завибрировала и зажужжала. От неожиданности я подхватила ее и отошла к дальней скамейке у зеркала.
Ознакомительная версия.
