Все это прекрасно сознавая, он и заперся в собственной спальне, пробавляясь чтением детективов, откуда черпал разные полезные рекомендации, да крепким кофе, который превосходно варила мать. К телефону она звала его с разбором, и потому посулы "подрихтовать морду" Валерий слышал значительно реже, чем того можно было ожидать, Но этого хватало, чтобы безнадежно испортить настроение. Бывали угрозы и посерьезнее, такие, что будущее представлялось ему совсем в мрачном свете.
Народ в микрорайоне подобрался жесткий, упрямый. Покуривать и выпивать начинали, как говорится, немного позже, чем говорить, но немного раньше, чем писать. Неподалеку находилось трамвайное депо, куда забирались с податливыми девчонками "обжиматься" в вагонах, поставленных в отстойники. Далеко не у всех была своя комната и терпимые родители. Мать Валерия тоже не была склонна поощрять рано пробудившуюся чувственность сына. Так было до трагедии. Теперь же она совершенно разбушевалась, и самое ласковое из того, что приходилось слышать ему, было: "Маленький подлец!"
"Эх, накачать бы мускулы! - тоскливо размышлял Валерий. - Но ведь не возиться, в самом деле, по утрам и вечерам с железом! Или отжиматься... Уж лучше на кровати - занятие поприятнее. Жаль только, опыта маловато. Только было начали мы к практике переходить, как... Нет, нет, ничего не помню! Не надо! Из-за этой дурищи все! И не объяснишь ни черта этим... юным мстителям!.. Они и слушать не станут. Конечно, девчонка всегда права! Особенно, если успела в ящик сыграть! Такая умничка, красавица... А я кому я нужен, точно и впрямь выродок какой-то!"
Снова настойчиво зазвонил телефон. Проклиная себя за слабохарактерность, ведь решил трубку не брать - хорошего ждать не приходится, потянулся к аппарату, взялся за него, как за притихшую, в любую секунду готовую ужалить змею.
На этот раз обошлось. Звонил Кеша Бубликов - одноклассник и в некотором смысле единомышленник, в гонениях на Валерия участия не принимавший. Любимой темой разговоров Кеши было его мифическое сексуальное могущество, а из приятелей только у Валерия хватало терпения выслушивать его эротические фантасмагории. Однако после случившегося и он звонил редко, а сам отвечал сухо и коротко, ссылаясь на какие-то спешные дела. Ну что ж, теперь друзьями не приходилось разбрасываться, даже такими.
- Эй, Валерка, ты чего, там, совсем закис? Не помирай раньше времени, не надо.
- Хорошо тебе говорить! Тут впору и взаправду в гроб ложиться, если не помогут.
- А что, есть кому?
- Будто ты не знаешь. Кончай, Кеша. Ты и сам мог вляпаться - и как бы не глубже. Хихикает он!
- Да ты что! Я же помочь тебе хочу.
- Помог волк кобыле!
- Нашел волка! Друг я тебе или нет? Не веришь - делом докажу, чего трепаться.
- Да чем ты можешь помочь?
- Я, может, и ничем! А вот один человек - может.
- Да кончай ты загадки загадывать. Что еще за человек объявился? сказал, а внутри затрепетала, забилась надежда.
Кеша запел еще слаще:
- Слушай, ты его знаешь, парень классный.
- Кто?
- А вот выгляни в окно - и увидишь.
- Ты что, в самом деле издеваешься?
- Нет, ты только выгляни - и сразу все поймешь. Успокойся и жди сигнала. Какого сигнала? Автомобильного.
Верилось с трудом - уж больно невзрачной личностью был сам Кеша: такой хотя бы за себя постоял, и противно было думать, что сам он впал в такое ничтожество, что стал зависеть от Бубликова. Однако через пару минут под окном засигналила машина. Валерий перевесился через подоконник.
Юркая красная "ауди" частенько шныряла по здешним дворам и проездам. С одним и тем же на удивление юным водителем. Кавказская кровь если и придавала Степе, или как его называли - Степчику, ранней мужественности, то лишь самую малость. Этого хватало, чтобы бдительный участковый не приставал к несовершеннолетнему владельцу дорогой малолитражки.
Дверцы "ауди" гостеприимно распахнуты, рядом - двое. Степчик, с которым раньше и словом не пришлось переброситься, сияет во все тридцать два зуба, Кеша скромно держится в стороне.
- Эй, выходи, Валерка, зачем скучаешь? Прокатимся!
Валерий выскочил на улицу сломя голову, словно бросаясь в бассейн, где вода вот-вот могла расступиться, уйти, обнажая корявый бетон дна. Вот оно, спасение!
Лица компании, сгрудившейся за картами в углу двора, поотмякли. Кое-кто ответил на приветствие Степчика, кое-кто уклончиво отвернулся. Небрежного помахивания его небольшой, изнеженной руки нельзя было не заметить, как нельзя было не заметить и дружеского похлопывания по плечу Валерия. Этого должно было хватить, чтобы вокруг "убийцы" (общественное мнение уже вынесло свой приговор) возникло незримое, но мощное силовое поле.
У Степчика не было стальных мускулов и могучих плеч. Худощавый, почти хилый подросток, упакованный в дорогие тряпки, но в глазах - спокойная надменность. Все эти напоказ выставленные блага - тяжелый золотой браслет, перстень с платиновой монограммой, сияющая "ауди" - создавали образ баловня судьбы.
Откуда возникло убеждение, что со Степчиком лучше дела не иметь, а если уж и придется, то следует соблюдать осторожную почтительность, трудно установить. Ясно одно: такие советы исходили от людей, в блатных делах сведущих. Именно поэтому дворовая картежная мелкота отнеслась к его беседе с Валерием на глазах у всех, как к прямому указанию - не тронь! Такое указание подчас обретало силу закона.
- Эх, Валерка! Все в нашей жизни бывает. Из-за бабы убиваться последнее дело, - втолковывал Степчик, многоопытно щурясь и посмеиваясь. Уж если тебя милиция выпустила, то на дворовых можешь и вовсе положить. Ничего они тебе не сделают. Мне Кеша рассказал - я сразу ситуацию просек. Быки - они и есть быки. Место должны знать. А кто там кого ухлопал...
- Да не трогал я ее, Степчик!
- А я разве говорю, что трогал? - подмигнул Степчик. - Вот так и держись на следствии. Я в чужие дела лезть не обучен. А кваситься нечего. И ты подумай - живем мы тут у нас в Баланцево, можно сказать, по соседству, а только теперь познакомились!
"У нас в Баланцево"... И полугода не прошло, как появился он здесь. Вроде и своих блатных хватало, но сегодня куда ни глянь - верховодят парни с Кавказа. Идут наверх сосредоточенно, семьями, кланами, сметая все на своем пути. Ну да не до этого сейчас. С Кавказа, не с Кавказа, светлый, темный - какая разница! Главное - успеть прислониться к той стене, которая даст защиту".
- Так что, Валерик, предлагаю дружбу. А это дело надо вспрыснуть. Ведь не каждый день друга находим. Поехали.
Частный ресторанчик "Ахтамар" оказался местом на редкость приятным. У входа в строение, напоминающее пагоду, спроектированную современным архитектором, покуривал резную трубку бородатый швейцар. Его благообразная внешность была вполне под стать солидности заведения. Неприметная табличка "Обслуживание по приглашениям" располагалась как раз у плеча швейцара. Случайные посетители не часто поднимались по этим ступеням. Кому охота выкладывать две сотенные за кусочек картона, дающий право полакомиться несколькими оливками да ломтиком сыра со шпротиной? Прочие блюда поражали случайного посетителя фантастической стоимостью. Баланцевские аборигены на первых порах недоумевали - для кого бы это такое странное заведение? Однако их недоумение быстро рассеялось. Из столицы потянулись небольшие караваны машин, преимущественно иномарок, подвозившие клиентуру. Номера были не только московские и из "ближнего зарубежья" - южных республик, но и европейские. И все-таки посетители ресторана, как немедленно убедился Валерий, в массе своей были темноволосые, с внушительными орлиными носами и горделивой осанкой. Среди дам преобладали пухлые блондинки в рискованных туалетах, почти не скрывающих волнующие формы.
В ресторан Валерий вступил нарочито небрежно, хотя и был здесь впервые в жизни. Однако при виде такого количества "солидняка" вся его развязность немедленно улетучилась. В этой среде не следовало привлекать к себе чрезмерного внимания.
Степчик же чувствовал себя как рыба в воде. Раскланивался с большинством посетителей приветливо, без малейшего подобострастия. И в ответных приветствиях не было ни намека на снисходительность. Между столиками, светясь радушием, извивались шустрые, ловящие на лету малейшее желание клиентов официанты.
Расположились за одним из немногих свободных столиков. Степчик отдал необходимые распоряжения, и - словно сама собою, развернулась скатерть-самобранка - перед ними возникли закуски и блюда, о доброй половине которых Валерий имел сугубо умозрительное представление.
Икра и ананасы, тающие копченые угри, восхитительное, опьяняющее ароматом мясо на ребрышках - и ко всему этому маслянистый, темный армянский коньяк... Какое-то время Валерий боролся с собой, не желая выказывать жадность к невиданной жратве, но между второй и третьей рюмками все было забыто. Ел, что называется, от пуза, впервые не думая о счете.
