- М-м-м... М-мы это.., не обсуждали...
- А зря, - не одобрила моего легкомыслия Раиса. - Вопрос надо сразу ставить ребром, а то привыкнет шастать туда-сюда. И там хорошо, и здесь неплохо...
Ситуацию абсурднее этой трудно даже вообразить. Глупая, многократно битая забулдыгой-мужем баба, пришедшая ко мне среди ночи поплакаться, меня же и учит жить! Читает лекцию на тему: как обустроить мою судьбу. Взяла бы для начала свою обустроила! Будто без нее не хватает "специалистов". Впрочем, она по крайней мере занимается этим на самодеятельной основе, а сколько желающих залезть к тебе в душу по локоть за твои же денежки! Карму там подкорректировать или венец безбрачия снять. И что бы вы думали? Доверчивые неудачники к ним прямо валом валят. Слава богу, что я не таковская, даром что из Виллабаджо.
А Раисе так понравилось наставлять меня на путь истинный, что я уже и не чаяла от нее избавиться. Только перед самым рассветом она вдруг спохватилась и засобиралась наконец восвояси.
- Пойду, а то мой еще заснет в коридоре на полу, как прошлый раз... А ему нельзя переохлаждаться, у него радикулит, - озабоченно приговаривала она, всовывая свои мозолистые ноги в брошенные у порога растоптанные туфли-корабли.
- Уф-ф... - ,Я захлопнула за Раисой дверь и перевела дух. Подошла к телефону и набрала номер Ингиного сотового. Он по-прежнему не отвечал. Наверняка она его специально отключила. Ну погоди у меня!
Глава 9
Общеизвестно, что понедельник - день тяжелый, для меня же он форменная каторга. Потому что во вторник выходит газета, которую мне, как корректору, приходится прочитывать от корки до корки, начиная с названия и кончая выходными данными. И не просто так, в свое удовольствие, а еще и ошибки исправлять, а этого добра в материалах наших папарацци полным-полно, уж поверьте мне. Иногда мне даже кажется, что все они берутся за перо, с грехом пополам одолев букварь. Зато сколько самомнения, сколько амбиций! Каждый мнит себя по меньшей мере Федором Достоевским!
Ну вот, вы уж, наверное, решили, что я законченная зануда, а это не так. И с коллективом у меня отношения нормальные, если не считать одной выскочки. Ляпает ошибок больше всех остальных, вместе взятых, а слова ей не скажи. Ходит задрав нос и корчит из себя женщину-вамп. Как раз она и назвала меня свободной от мужского внимания, овца этакая, всего лишь за то, что я указала ей на ее хромающую на обе ноги орфографию! Впрочем, что это я все о ней да о ней, слишком много чести для такой склочной особы.
Вернусь к злосчастному понедельнику. Почему злосчастному, думаю, объяснять не нужно. А ведь это был мой последний рабочий день перед отпуском. Собственно, таковым могла бы стать и прошлая пятница, но, во-первых, в пятницу в бухгалтерии не нашлось денег, чтобы выплатить мне отпускные, и, во-вторых, мне пока что не было замены. Не потому, что я такая незаменимая, просто другой корректор, которого редакция подрядила на время моего отпуска, обещал выйти во вторник. По-хорошему, мне бы не в отпуск уйти, а уволиться и подыскать себе другое место и желательно не в газете. Но все это не более чем мечты. Из той же области, что и новая квартира улучшенной планировки. А пока я пять дней из семи читаю репортажи и передовицы, стараясь не вникать в их смысл без особой надобности (да и много ли в них этого смысла!), и постепенно приучаюсь ненавидеть любое напечатанное на бумаге слово.
Ну вот, пожалуйста, что я говорила! На моем рабочем столе уже лежали набранные на компьютере гранки. Поджидали с нетерпением, когда я к ним подступлюсь, буду портить себе глаза и нервы за какие-то гроши. Ничего, сегодня им придется еще поваляться в забросе, прежде я ознакомлюсь с одним очень интересующим меня документом. Под названием "Сводка происшествий за неделю". Как раз по понедельникам она и поступает в редакцию и предназначается той самой выскочке, о которой мне не хочется распространяться, но, к сожалению, приходится.
Выскочка у нас отвечает за криминальное чтиво, без которого ни одна газета не обходится. И наша, хоть и называется "Пикник" и подряжалась пропагандировать прелести организованного и неорганизованного отдыха, туда же, из номера в номер: этого зарезали, того пристрелили. Вот вам и все новости. Никогда меня не интересовал этот мордобой, и бандитскую хронику я просматривала буквально на автопилоте, а сегодня просто горела желанием выяснить, значится ли в сводке покойный Юрис. И если значится, то я уже знаю, как наша выскочка озаглавит свою писанину - "Труп в лифте".
Первое, что я сделала, это повесила сумку на спинку стула. Второе отправилась за сводкой. Я намеревалась перехватить ее на столе у секретаря редактора, пухлой бесхитростной Ниночки, но та, оказывается, уже успела отнести сводку выскочке. И, поскольку выскочка, по своему обыкновению, задерживалась на неопределенное время, положила на выскочкин стол. Выслушав Ниночку, я опрометью кинулась по коридору: может, мне еще повезет? В отделе морали и права все еще никого не было, и я отважно подгребла присланные из милиции листки, вернулась в свой кабинет и принялась их изучать.
Я пробежала сводку глазами один раз, второй, третий, я ее даже на свет посмотрела, но про Юриса так ничего и не нашла. Ничегошеньки! При том что всяческих смертоубийств в сводке хватало. Да от них просто в глазах рябило! Муж зарезал жену, жена заказала мужа вокзальному бомжу за две бутылки водки, трех рабочих на стройке задавило рухнувшим краном. А про труп в лифте ни словечка, как будто его и не было! Но я же сама, сама тащила его на собственном горбу, надрывалась! Что же, его и впрямь не нашли? Но куда же он в таком случае делся?!
- Кто позволил без разрешения брать материалы с моего стола? - заорал кто-то у меня над ухом.
Я подняла голову и увидела выскочку Принесла ее нелегкая! И как вошла, я даже не слышала.
- Да я ведь только посмотреть... - От неожиданности я взяла не правильный оправдательный тон, только раззадоривший нашу демоническую женщину.
- Какого черта! - Она наставила на меня маленькие злые глазки. - Это что еще за мода - рыться в чужих бумагах! Не знала, что у нас такие сотрудники, любители заглядывать в сумки и копаться в грязном белье!
- А что, оно такое грязное? - Хвала небесам, на этот раз я быстро сообразила, что ей ответить. - А постирать не пробовали? "Тайд-лимон" очень хвалят.
Выскочка прошипела сквозь зубы что-то ругательное, но непонятное, схватила свои бумаги и вылетела за дверь, как ведьма на помеле. А через полчаса, когда я с ненавистью просматривала первую полосу завтрашнего выпуска, в мой кабинет заглянул замредактора, явно науськанный выскочкой, с намерением "во всем разобраться".
- Хорошо, - сказала я ледяным голосом и демонстративно отшвырнула в сторону гранки. - Будем разбираться, а читатель подождет. Ну не выйдет газета завтра, велика беда! Послезавтра выйдет.
Замредактора постоял в дверях с глупым видом и ретировался, а я придвинула к себе ненавистные газетные полосы и продолжила неравную борьбу с орфографическими ошибками - я одна, а их видимо-невидимо.
Спрашивается, и на кой черт их исправлять, если читатели еще безграмотнее писателей? И куда, скажите мне, смотрят несметные полчища борцов за права человека? И почему их не беспокоит, что высокомерно обособленный мною деепричастный оборот унижает достоинство простого обывателя, привыкшего без этих оборотов прекрасно обходиться? Отсюда вывод: далеко еще нашей демократии до американской. Но не все потеряно, господа. Чую я, какая-то светлая голова, одержимая манией усовершенствования, уже корпит в библиотечной тиши, заменяя морально устаревшие правила правописания на прогрессивное "как слышится, так и пишется". То-то будет радости моему Петьке!
Не удивляйтесь, это так, беззлобное брюзжание, и только. Оно хоть немного скрашивает рутину трудовых будней. И время, кажется, быстрее летит. Даже сегодня. Вот уже полдня прошло, а я и не заметила. Я закончила работу, отнесла гранки ответственному секретарю и позвонила Инге. И она мне ответила:
"У аппарата" - спокойным и невозмутимым тоном не обремененной бытовыми проблемами фемины.
Я сразу спустила на нее собак:
- Ты почему вчера не отвечала? Я тебе раз сто звонила!
- А что случилось?
Нет, как вам нравится такая постановка вопроса!
- Не телефонный разговор. Срочно приезжай. Я сейчас на работе, но на часок слиняю. Инга начала канючить:
- Что? Так срочно?
- А у тебя неотложные государственные дела? - бикфордовым шнуром зашипела я в трубку - Или семеро по лавкам титьки просят?
- Ой, - выдохнула Инга, - ладно, сейчас. Что мне, в редакцию за тобой зайти?
- Ну нет, - возразила я, вспомнив про выскочкины происки, - давай уж лучше на нейтральной полосе. Тут у нас напротив забегаловка есть...
- Ну нет, никаких забегаловок. Пошли лучше в пиццерию, запротестовала Инга.
Мне оставалось выдвинуть встречное предложение:
