я, наверное, тоже рехнулся, а то бы меня тут не было.
Грант стал сматывать катушку.
– Может, вы спуститесь, мистер…
Незнакомец сошел с моста и спустился на берег к Гранту.
Это был молодой, хорошо одетый человек с приятной внешностью.
– Меня зовут Каллен, – сказал он. – Тед Каллен. Я летчик. Летаю на самолетах, зафрахтованных ВОКАЛ. Знаете, Восточная коммерческая авиалиния, лимитед?
Последовало разъяснение: говорят, что, для того чтобы летать в ВОКАЛ, требуется только сертификат и отсутствие признаков проказы. Но это преувеличение. Даже извращение действительности. Нужно знать свое дело, чтобы летать в ВОКАЛ. На крупных сверкающих пассажирских линиях, если ты совершил ошибку, тебя вызывают на ковер. В ВОКАЛ, если ты совершил ошибку, тебя берут за ухо и вышвыривают. У ВОКАЛ неограниченный запас персонала в резерве. ВОКАЛ наплевать, как у тебя с грамматикой, какого цвета у тебя кожа, кто твои предки, какие у тебя манеры, национальность или каковы твои взгляды – пока ты можешь летать. Ты должен уметь летать.
Грант смотрел на мистера Каллена с удвоенным интересом.
– Видите ли, мистер Грант, я знаю, что эта штука – эти слова в газете, – я знаю, что это просто цитата откуда-то, которую вы хотите найти, или что-то вроде того. Конечно, я не могу узнать их. Я никогда не был силен в литературе. Я пришел сюда не для того, чтобы чем-нибудь помочь вам. Наверное, наоборот, так мне кажется. Но я очень беспокоился и подумал, что даже пробный выстрел стоит сделать. Понимаете, Билл произнес похожие слова однажды вечером, когда был чуточку навеселе. Билл – это мой друг, и я подумал, может быть, такое место существует. Я хочу сказать, может, это описание места. Даже если это цитата. Боюсь, я не очень ясно выражаюсь.
Грант слегка улыбнулся и сказал: да, не очень, но, может быть, они сядут и попробуют разобраться.
– Я верно понял, вы приехали сюда встретиться со мной?
– Да, я и в самом деле приехал вчера вечером. Только почта была закрыта, так что я пошел спать в отель. Моймур – так зовется это место. А сегодня утром я пошел на почту и спросил, где мне найти А. Гранта, который получил кучу писем. Я был уверен, знаете ли, что после объявления вы получили кучу писем. А они сказали: о да, если мне нужен мистер Грант, я смогу найти его где-нибудь на реке. Ну я и пошел искать, и на реке, кроме вас, был только один человек, леди, так что я решил, что вы – это вы. Видите ли, писать вам не имело смысла, потому что мне нечего изложить на бумаге. Я хочу сказать – только совсем безумные надежды. И вообще, вы могли бы и не ответить – если это не имеет к вам никакого отношения, я хочу сказать.
Он замолчал на минуту и добавил тоном, в котором звучала и надежда, и безнадежность:
– Ведь это не ночной клуб, правда?
– Что? – спросил Грант удивленно.
– Ну, место с говорящими зверями перед входом. И разными странными декорациями. Звучит-то так, будто это аттракционы. Знаете, такое место, где ты в лодке плывешь по туннелям в темноте и неожиданно видишь смешные и страшные вещи. Но Билл не стал бы интересоваться местом вроде этого. Потом я подумал о ночном клубе. Знаете, некоторые из них собирают всякие диковины, чтобы привлечь посетителей. Это было бы гораздо больше во вкусе Билла. Особенно в Париже. А мы должны были встретиться с ним именно в Париже.
В первый раз появился какой-то проблеск.
– Вы хотите сказать, что должны были встретиться с этим Биллом? И он не сдержал слова?
– Он вообще не появился. И это очень не похоже на Билла. Если Билл говорит, что он что-то сделает, или что придет на такое-то место, или запомнит что-нибудь, поверьте мне, он выполнит все. Поэтому-то я и беспокоюсь. И ни слова объяснений. Ни записки в отеле, ничего. Конечно, они могли забыть записать то, что он просил передать, эти отели такие. Но даже если они забыли, потом что-то должно было произойти. Я хочу сказать, видя, что я не реагирую, Билл позвонил бы еще раз и сказал: «Ты чего, старый, то-то и то-то? Ты что, не получил моего послания?» Но ничего такого не было. Странно ведь, правда, что он заказал номер, а потом не приехал, не занял его и не прислал ни слова объяснения?
– Действительно странно. Особенно раз вы говорите, что ваш друг – надежный человек. Но почему вы заинтересовались моим объявлением? Я хочу сказать, в связи с Биллом? Кстати, Билл – а дальше?
– Билл Кенрик. Он летчик, как и я. В ВОКАЛ. Мы друзья вот уже год или два. Лучший друг, какой только у меня когда-нибудь был, не побоюсь сказать этого. Так оно и есть, мистер Грант. Когда он не явился, и никто, похоже, не знает ничего о нем и не слышал ничего – а у него в Европе нет родных, которым я мог бы написать, – я стал думать, какие есть другие способы связаться с людьми. И я вспомнил о том, что вы называете колонкой с объявлениями о розыске пропавших. Знаете, в газетах. И вот я достал парижское издание «Клэрион», подборку, в их офисе в Париже и просмотрел ее, и там ничего не было. Потом я попробовал «Таймс», и там тоже ничего не было. Конечно, прошло какое-то время, поэтому мне пришлось смотреть старые выпуски, но там ничего не было. Я уже готов был бросить это дело, потому что думал, что больше нет английских газет, у которых были бы регулярные парижские выпуски, но кто-то сказал, почему бы не попробовать поискать в «Морнинг ньюс». Ну я и полез в «Ньюс», но там, похоже, тоже ничего не было о Билле, но была эта ваша штука, и это было как удар колокола. Если бы Билл не исчез, не думаю, чтобы я обратил на это внимание, но я слышал, как он бормотал что-то похожее на эти строчки, и поэтому заметил их и заинтересовался. Вы со мной, как говорит Билл?
– Полностью. Продолжайте. Когда Билл говорил о странном пейзаже?
– Он и не говорил о нем вовсе. Просто он болтал как-то вечером, когда мы все немножко поддали. Билл не пьет, мистер Грант, я не хочу, чтобы вы неправильно поняли. Я хочу сказать, как правило, не пьет. Кое-кто из наших парней, признаюсь, пьет, но они не остаются долго в ВОКАЛ. Они просто не могут долго оставаться. Поэтому ВОКАЛ и выкидывает их. ВОКАЛ наплевать, если они убьются, но коробочки-то слишком дороги. Однако время от времени
