— Мне нужно переодеться и возвратиться на работу.
— Не могу понять, зачем тебе нужна работа. Слушай, а кто сейчас в Седар-хаусе?
— Пока никого. Я разрешила тете Агнес пожить там до марта, пока не съедут ее собственные жильцы, но ее дочь заболела, и она уехала к ней в Эйр.
— Так там никого нет! И почему бы тебе тогда не поехать туда на время? Возьми с собой кузину или подругу. И дом заодно проветрите и обживете.
— Миссис Перкинс регулярно проветривает его, милый. Она живет по соседству, ну, ты знаешь, за торговцем зерном. Она — тетка его жены, и когда-то была кухаркой бабушки Эверзли. Она, конечно, довольно древняя старушка, но все еще божественно готовит.
— Тогда поезжай, и пусть она готовит для тебя.
— Возможно, потом. Милый, я должна бежать. Пиши мне на адрес банка, и они перешлют письмо. Благослови тебя Господь! Чудесно, что мы увиделись!
Кэтрин вошла в свою квартиру. Ее отпустили с работы до трех. Мисс Коул, конечно, презрительно на нее посмотрит, но она не могла вернуться в магазин в этом платье. Кэтрин надела старый твидовый костюм, стерла запрещенную помаду, покусала губы, чтобы натуральный цвет заменил искусственный, взглянула на часы и направилась в гостиную.
Телефон стоял на письменном столе. Девушка подняла трубку и набрала номер. Женский голос произнес:
— Фирма Эверзли.
— Могу я поговорить с мисс Джонс?
Минутой позже на линии была Мэвис Джонс.
— Говорит секретарь мистера Эверзли.
— Мисс Джонс, это Кэтрин Эверзли. Адмирал Холден только что сказал мне о смерти мистера Дэвиса. Мне так жаль! Это случилось, когда я уже рассталась с кузенами, так что мне не удалось расспросить их. Когда он скончался?
— Сейчас вспомню… Около шести недель назад.
— Я видела его, когда последний раз была в офисе. Он выглядел хорошо. Что же случилось?
— Его сбила машина. Боюсь, он просто не смотрел, куда идет. Его отвезли в больницу, но он умер, не приходя в сознание.
— Мне так жаль, я ничего не знала. — Телефонная трубка показалась ей холодной и тяжелой. — Что это был за день? Когда это произошло?
Голос мисс Джонс зазвучал резче:
— Не уверена, что смогу вам сообщить все подробности прямо сейчас.
— Было бы очень любезно с вашей стороны выяснить это. В документах ведь должна стоять дата его последнего появления, не так ли? Я бы хотела ее узнать.
— О, конечно.
Ожидая ответа, Кэтрин продолжала чувствовать как трубка все больше оттягивает ей руку. Она слышала, как мисс Джонс ушла и вернулась. Затем услышала ее голос: лишенный эмоций голос хорошо обученной секретарши, в интонациях которой слышался… даже не акцент… какой-то особый выговор, чуть более заметный при телефонном разговоре.
— Шестое декабря. Это был последний день, когда мистер Дэвис появился на работе.
— Спасибо, мисс Джонс, — проговорила Кэтрин и повесила трубку.
Часом позже она оторвалась от раскрашивания, чтобы спросить Уильяма Смита:
— Ты помнишь число, когда ты ходил к Эверзли и разговаривал с мисс Джонс?
Уильям нахмурил брови.
— Это было как раз перед тем, как с мистером Таттлкомбом произошло несчастье.
— Хорошо, а когда с ним произошло несчастье?
— Седьмого декабря.
Кэтрин отложила кисть, почувствовав слабость в руках.
— Когда ты сказал «как раз перед тем», что ты имел в виду? Предыдущий день?
— Да.
— Ты уверен?
— Да. А что, это важно?
— Не знаю.
Она снова взялась за раскрашивание.
— Я просто хотела узнать.
Уильям отвлекся от разговора. Теперь он почти не думал, что говорит. Все его внимание было поглощено последними штрихами, наносимыми на первую фигурку ворона. Нужен или нет мазок зеленой, отливающей металлом краски на его голове? Пожалуй, только легкий блеск, никаких ярких пятен.
Он поделился сомнениями с Кэтрин, и они обсудили этот вопрос.
Магазин Таттлкомба закрылся в половине шестого, и Уильям отвез Кэтрин домой. Мисс Коул надела шляпу и пальто и проворно двинулась в противоположном направлении. Но затем она свернула направо, еще раз направо и в результате оказалась на узкой дороге как раз позади магазина. Уильям не заметил ее, потому что выгонял машину из гаража, и, шагая очень быстро, иногда переходя на бег, она успела добраться до угла как раз в нужный момент, чтобы увидеть, как молодой человек остановил автомобиль, потянулся, чтобы открыть переднюю дверь и впустить мисс Эверзли, после чего они вместе уехали.
— И не в первый раз, мистер Таттлкомб! — сказала мисс Коул. Голос ее дрожал от возмущения.
Миссис Солт не хотела впускать ее, но она все равно вошла. По-настоящему непоколебимая женщина всегда способна добиться чего хочет. Это зависит всего лишь от того, каким количеством лучших побуждения она готова пренебречь и какую скорость готова развить. Мисс Коул просто обошла Абигейль Солт в дверях ее дома и заявила, что хочет видеть мистера Таттлкомба. Услышав от его сестры, что, по ее мнению, ему необходим покой и он не должен нервничать, думая о работе, она презрительно фыркнула и возразила, что мистер Таттлкомб разнервничается еще больше, если его магазин приобретет дурную репутацию, так что она должна увидеть его. Абигейль все это не понравилось, но, подстегиваемая равнодушием мисс Коул по от ношению к произошедшему несчастью и опасением, что Абель действительно расстроится, решив, будто сестра встала между ним и его работой, миссис Солт впустила женщину, проводила в комнату больного и спустилась в гостиную. Там она попыталась занять себя, наигрывая мелодии гимнов на фисгармонии. Возможно, в результате раздумий и колебаний миссис Солт как следует не заперла входную дверь: стальной язычок попал в отверстие, но снова выскользнул, и дверь осталась приоткрытой.
Мисс Коул сидела на стуле с прямой спинкой возле кровати мистера Таттлкомба и изливала ему душу. На ней все еще были имбирного цвета шляпа и толстое черное пальто. Каждый день, утром и вечером, она мыла лицо желтым мылом, а пудриться считала аморальным, и теперь ее землистая кожа блестела при свете газового рожка. Она крепко сжала сложенные на коленях руки в черных шерстяных перчатках. Голос ее дрожал от искреннего возмущения.
— Каждый день, целый день рисуют за одним столом, и их головы почти соприкасаются!
Абель Таттлкомб, прислонившись к подушке, спокойно ответил:
— Раскрашивать игрушки необходимо, мисс Коул.
— Вы совершенно правы, мистер Таттлкомб, и я этого не отрицаю. Но, как я поняла, мисс Эверзли наняли помогать мне в магазине, и когда я так говорю, то просто сообщаю, как восприняла ситуацию. И что же происходит? На второй день мистер Смит забирает ее из магазина в мастерскую и доверяет ей раскрашивание, а раньше он никому и пальцем не позволял притронуться к этой работе. Ведь я предлагала свою помощь, а он ответил, что «не нужно, он прекрасно справляется».
Она ужасающе фыркнула и повторила эту фразу еще громче, презрительно усмехаясь.
— Он прекрасно справляется! И как же он справляется, мистер Таттлкомб?
Вновь раздалось ее фырканье.
— Они сидят, а между ними только стол, и, насколько я знаю, они макают кисти в одну банку! А этот мальчик на другом конце комнаты — он же все видит!
Мисс Коул была членом церковного комитета. Абель Таттлкомб мягко взглянул на нее.
— Уильям Смит одинокий молодой человек, — сказал он. — А мисс Эверзли — одинокая молодая женщина. Я говорил с Уильямом на предмет женитьбы. Если он думает о мисс Эверзли в свете этого разговора, в этом нет ничего дурного.
Мисс Коул вскинула голову.
— Вы не видели ее, когда она только пришла в наш магазин! Она была размалевана, вот как это называется, и я прямо сказала ей, что вы этого не одобряете. Если бы это зависело от меня, она бы у нас не работала, но мистер Смит ворвался и завил, что она — именно та, кого мы ищем. Меня даже не спросил!
Абель возразил резко:
— Она же является на работу без косметики.
И снова услышал фырканье.
— Неизвестно, что бы она делала, если бы не мои слова. Я ей сказала, что вы не позволяете таких вещей. И я всегда строго следила, не нарушила ли она моего запрета.
Абель начинал уставать от ее вздорного тона.
— Что ж, хорошо, — произнес он и сразу понял, что его слова восприняты как одобрение.
Мисс Коул посмотрела на него с сочувствием.
— Если вы называете хорошим то, что он увозит ее в своем автомобиле и не возвращается часами…
Его раздражение начало прорываться наружу:
— Что вы имеете в виду, когда говорите «часами»? И откуда вам известно, сколько он отсутствует?
Мисс Коул слегка присмирела.
— У миссис Бастабл ведь есть язык! Сначала — в одиннадцать часов, потом — после одиннадцати, а теперь вообще не поймешь, придет ли он домой. Мы и опомниться-то не успели! Я не могу назвать респектабельным такое поведение!
