– У тебя есть ее адрес? Откуда? – поразилась я.
– Она его отправила фирме «Ам» и сообщила, что после развода поменяла фамилию и теперь просит исправить адрес доставки и данные получателя с А.Н. Лагутиной на А.Н. Ковалеву.
– Здорово, – обрадовалась я, – диктуй!
Чтобы добраться до старого дома в одном из тихих переулков в центре Москвы, мне понадобилось чуть больше часа, на улице стояла слишком теплая для апреля погода и, несмотря на поздний час, в метро оказалось много пассажиров, которые, радуясь, что наконец-то отступили холода, легкомысленно надели почти летнюю одежду, кое-кто из женщин даже щеголял в босоножках.
Дверь подъезда украшала здоровенная ручка из латуни, а саму створку, похоже, высекли из камня, я с огромным трудом смогла приоткрыть ее и протиснулась в подъезд, в котором легко могло разом разместиться человек пятьдесят. Вот только домоуправление явно экономило на электричестве, под высоким потолком еле-еле тлела люстра, и здесь лет семьдесят не делали ремонта: мраморный пол истерся, ступеньки широкой лестницы были выщерблены, а со стен лохмотьями свисала облупившаяся краска.
Лифта внизу не было, я собралась уже пойти наверх, как услышала скрипучий голос:
– Милая, к кому торопишься?
Из-под лестницы выглядывала сморщенная старуха, по виду настоящая баба-яга.
– Спешишь куда? – спросила она.
– Иду к Ковалевой, – повысив голос, ответила я.
– Не кричи, – хмыкнула старуха, – я кажусь тебе древним фикусом? Лет мне немало, но слух господь не отнял, вот на зрение давно жалуюсь. Нету Ковалевых. Квартиру заперли и съехали.
– Куда? – расстроилась я.
– Мне не доложили, – серьезно ответила баба-яга. – Митя иногда появляется, а Аня как в воду канула, вероятно, на даче живет. Может, ей наконец забеременеть удалось? Уж не первый год замужем, а пустая ходила. Это ее господь за Тоню наказал! Отбила жениха у сестры! Поругались насмерть. И Митя хорош, польстился на квартиру. Эх, жизнь человеческая!
– Давно вы лифтером работаете? – спросила я.
– Счет годам уж потеряла, – махнула рукой старуха, – после войны сюда из деревни перебралась, в дворниках ходила, дали мне комнату. Аню с Тоней младенцами помню. Отец у них хороший был. Да и Аня добрая, но не хозяйственная. Вон, гляди, какие туфли выкинула! Выставила их к помойке! Совсем целые, кожаные! Только каблуки слегка стоптались, я и подобрала чапки, теперь ношу с удовольствием.
– Простите, как вас зовут? – перебила я бабусю.
– Анфиса Петровна, – с достоинством ответила лифтерша.
– А я Таня, можно мне тут присесть?
– Устраивайся, – милостиво разрешила консьержка.
На следующий день около полудня я сидела в кабинете Чеслава. Начальник выслушал меня и сказал:
– Я велел тебе болеть, а не носиться по улицам, и уж тем более не стоило совать нос в чужие дела.
– Случайно получилось, – попыталась я оправдаться.
– Ладно, – смилостивился Чеслав, – теперь еще раз кратко изложи суть!
Я, как послушная первоклассница, сложила руки на столе.
– Жила в Москве семья Ковалевых. Отец, Николай, был дважды женат. Первая его супруга умерла в родах, оставив девочку Антонину. Коля недолго горевал, очевидно, ему было трудно справляться с младенцем, поэтому он живо пошел в загс с некоей Маргаритой, которая тоже произвела на свет девочку – Аню.
Рита пыталась быть хорошей матерью для обеих малышек, но было ясно: Анечку она любит больше. Кстати, в отличие от русских народных сказок, падчерица не была красавицей. Тоня выросла неуклюжей, с какими-то серыми волосами, Анечка же обладала стройной фигуркой и светлыми локонами; лицом сестры пошли в отца: глаза голубые, носы курносые, бровей почти нет, зато губы пухлые и яркие. Основным капиталом Николая была большая квартира, после его смерти жилплощадь переоформила на себя Рита. Спустя два года мачеха сказала:
– Хоромы у нас большие, да бестолковые, разменять их на три отдельные квартиры трудно.
– А зачем затевать обмен? – изумились девочки.
– Скоро замуж выйдете, и получится тут коммуналка, – вздохнула Рита, – короче, у меня есть идея! Пропишу Тоню в барак, он тут неподалеку находится. Здание скоро пойдет под снос, ей дадут хорошую однушку.
– Не хочу даже день жить в трущобе, – возмутилась Тоня.
– Выезжать отсюда тебе не придется, – успокоила падчерицу мачеха, – только бумаги оформим.
Каким образом Маргарита сумела провернуть аферу, не знал никто, но Тоню прописали в аварийном жилье.
Хибару никак не сносили. Когда умерла Рита, девушки остались вдвоем. Они мирно сосуществовали вместе, пока не выяснили, что живут с одним и тем же мужчиной – Митей. Парень ухитрился спать с сестрами по очереди и каждой предложил руку и сердце. Скандал получился громкий, вместо того чтобы выгнать вон наглого донжуана, родственницы стали его делить. В конце концов Митя выбрал Аню. Злые языки поговаривали, что жениха привлекла просторная квартира, в которой была прописана младшая Ковалева. Сыграли свадьбу, и молодая семья зажила счастливо. Куда подевалась Тоня, никто не знал, но Коробков легко выяснил ее судьбу.
Антонина переехала по месту прописки в барак, через год его наконец-то снесли, девушке дали квартиру, спустя еще некоторое время Тоня вышла замуж и родила дочь.
– Пока ничего особенного, – заметил Чеслав, – как в свое время сказал классик, квартирный вопрос москвичей здорово испортил.
Я подперла щеку рукой.
– Справедливое замечание. Но слушай дальше! У Ани не получалось забеременеть, а Тоня родила Яну, правда, малышка была не совсем здорова, она страдала довольно редким заболеванием, которое Тоня называла аллергией. Но на самом деле это был генетический сбой, который передается по наследству.
Вся жизнь Антонины теперь была подчинена Яне. Из-за дочери мать не хотела делать карьеру, она боялась доверить ребенка няньке. Чтобы Яночка ощущала себя принцессой, Тоня набрала кредитов, и лекарство для своей кровиночки мать приобретала самое дорогое. При этом надо учесть, что Никита тоже очень хорошо относился к малышке, но безумного поведения супруги не одобрял. Впрочем, муж не догадывался о количестве денег, которые жена тратила на ребенка, Тоня искусно обманывала супруга. Коробкову удалось выяснить, что врала она не только о тратах.
Я перевела дух, Чеслав склонил голову к плечу.
– Продолжай.
– У Мити, мужа Ани, в свое время была сестра, она умерла в юном возрасте от той же болезни, которой страдает Яна.
– Хочешь сказать, что отец Яны не Никита? – Удивился начальник.
– Биологически нет, – кивнула я. – Яна унаследовала «кривую» генетику Ковалевых, как и ее тетка.
– Я плохо понимаю, о чем ты, – нахмурился Чеслав.
Я ощутила себя великим детективом.
– Ну смотри! Никита зарабатывает средне, в семье есть достаток, но Лагутины не шикуют. Зато Митя ухитрился основать собственное дело и стал богат, у него есть все, кроме ребенка, Аня так и не смогла родить. Тоня по-прежнему любит Митю, но он достался Анечке. Ох, не зря Антонина не сразу выскочила замуж! После ссоры с сестрой она жила пару лет одна. Думаю, Митя и Тоня продолжали встречаться, потом Тонечка забеременела и быстренько стала госпожой Лагутиной.
– Стоп! – Чеслав поднял вверх руку. – Если Митя мечтал о наследнике, почему он не развелся с Аней и не женился на своей любовнице?
Я усмехнулась:
– Когда Тоня поняла, что ей предстоит стать матерью, Митя был скромным сотрудником загнивающей конторы, а Никита подавал надежды, строил бизнес. Девушка произвела элементарные расчеты и приняла обручальное кольцо от более денежного мужика! Кто же думал, что Митя за два года стремительно разбогатеет.
– Хороша любовь, – протянул начальник.
Я развела руками:
– Каждому свое. Тоня понимала, кто отец Яны, думаю, болезнь девочки не оставила никаких сомнений в этом. Представляешь, как ей было обидно? Никита не оправдал ее надежд, зато Митя разбогател! Тоня в долгах, а вот Аня получила все, вечно ей везет! Думаю, Антонина встретилась с любовником и рассказала ему о дочери. Они задумали инсценировать похищение Яны и самоубийство несчастной матери. Думаю, Тоня часто водила дочь в парк и знала, что возница подслеповат. Митя купил себе такую же куртку, как у Никиты, и затаился в том месте, где повозка сворачивает и пропадает с глаз родителей. Когда пони зарулил за деревья, Митя схватил Яну и убежал. Где он спрятал девочку, я не знаю, как не знаю и то, каким образом он заманил на строительство небоскреба Аню. Может, наврал жене, что хочет купить там квартиру?
– И он не побоялся, что девочка станет сопротивляться? – усомнился Чеслав.
– Яна отбивалась, – пояснила я, – но возничий решил, что девочка просто не желает прерывать катание. Повторяю: он плохо видит, а Митя оделся как Никита.
Дальше просто, Митя толкает Анну вниз, кладет в ее сумочку прощальное письмо, написанное Тоней, спускается, уродует лицо супруги и кладет рядом с трупом ридикюль. Это было его ошибкой. У меня сразу возник вопрос: неужели женщина, решившаяся на самоубийство, возьмет с собой сумку, да еще с полным набором косметики, мобильным телефоном и прочей ерундой?
