Данил Корецкий - Менты не ангелы но...

К Шабанову пришел старший опер ОБЭП Бровин. Он всегда относился к следователю свысока, но сейчас лучился искренней дружеской улыбкой. В руках Бровин держал раздутый полиэтиленовый пакет.

— Поздравляю, Виктор! Чувствую, ты далеко пойдешь! Каюсь, я тебя раньше недооценивал… Вот мой подарок в честь нового назначения!

Из пакета он извлек красивую коробку, раскрыл. Там лежали черные туфли, очень дорогие даже на вид.

— Со вставками из страусиной кожи, — пояснил обэпник. — Форменные туфли не носи. Во-первых, они превращают ноги в копыта, а во-вторых — это несолидно для руководящего состава. И вообще, прикинься получше: фирменный костюмчик, рубашки, пальто… Я могу договориться, чтобы тебе сделали скидки…

Шабанов вспомнил, с каким видом Бровин рассматривал в коридоре его ноги в дырявых носках. Он усмехнулся.

— С чего вдруг такое участие?

Но Бровин был циничным реалистом и не стал темнить.

— Теперь много вопросов придется с тобой решать. Давай будем друзьями!

— А что, дружба от должности зависит? — издевательски спросил замнач следствия.

— А от чего же? — удивился Бровин.

И действительно, друзья и приятели стали множиться в геометрической прогрессии. Все звали в рестораны, норовили оказать какие-то услуги… Но Петрицкий запретил дружить абы с кем.

— Запомни, Виктор, пить можно только с людьми своего круга, с руководителями, — веско произнес начальник СО. — Тогда это не пьянка, а общение. И привыкай держать дистанцию с подчиненными и рядовыми. От своего друга Ефимова тоже отойди подальше. Не сразу, постепенно, чтобы в глаза не бросалось. А завтра вечерком поедем на базу отдыха, отметим твое назначение в хорошей компании… Я расскажу, как все организовать.

В компании оказались руководители подразделений РОВД: начальник УР Сивцов, начальник участковых Видин, начальник ОБЭП Малыгин, судья Окружнов, помощник прокурора Барсиков, несколько человек из районной администрации… Шабанова удивило, что все пили по-черному — куда там Ефимову или самому Виктору. Но главное не в том. После этой пьянки между ними исчезла дистанция и установились добрые товарищеские отношения. Теперь Шабанов чувствовал, что может войти в кабинет к любому руководителю и решить нужный вопрос.

После работы он поехал к Марине. В однокомнатной квартире пахло едой. Хозяйка встретила его в коротком халате, надетом на голое тело. Виктор сразу стал расстегивать пуговицы, но она отстранилась.

— Потом! Мой руки и к столу, я котлеты готовлю! Ты же на всю ночь?

— Конечно…

Тут зазвонил мобильник. Виктор напрягся. Телефон был его врагом. Каждый звонок нес неприятности: ЧП, вызов на происшествие или «на ковер» к начальству.

На этот раз звонила жена. Тоже ничего хорошего.

— Ты когда будешь дома? У тебя что, часов нет? — сходу начала Светлана.

— Сегодня меня не жди, — ответил Виктор. — Я занят.

— Ты опять у этой шалавы, — истерично закричала она. — Знаю я, чем ты занят!

С недавних пор эти истерики стали ему безразличны и вызывали только злость.

— Подумай о чем-нибудь другом, — сдерживая раздражение, ответил он. — У тебя мания! Навязчивое состояние — вот как это называется!

— О чем я могу еще думать, — кричала она. — О чем? Ты что, меня последней дурой считаешь? Муж связался с блядью, а я должна думать о чём-то другом! Ты лучше о сыне подумай!

— Я о вас и думаю. Вот, договариваюсь, чтобы купить вам путевку в Египет на зимние каникулы. Покупаетесь, позагораете, Вовка будет доволен…

Светлана замолчала.

— Вот оно что! Хочешь меня сплавить подальше, чтоб не мешала? Вместе с сыночком? Ты еще, может, и киллера наймешь?!

Виктор выругался про себя.

— Не хочешь, не езжай! Мне еще проще… Все, до свиданья, я больше не могу говорить.

— Конечно, она тебя уже ждет в постели. Да?

— Дура. Какая, ты дура. Я для нее стараюсь, а она говорит всякую ерунду!

— Это я — дура?! — я сейчас тебе на работу позвоню, расспрошу, чем ты занят!

— Ладно, извини. У меня секретное задание. Закончу и приду.

Он быстро отключился. От хорошего настроения не осталось и следа.

Виктор прошел на кухню.

— Опять скандал? — спросила Марина. Она разложила на тарелки поджаристые котлеты, насыпала зеленого горошка. На столе стояла запотевшая бутылка водки. Виктор сглотнул слюну.

— Или опять, или снова. Они не заканчиваются. У меня уже силы на исходе. Придется идти домой, а то она такой тарарам поднимет…

— И какой выход?

Виктор вздохнул.

— Я с ней разведусь. Так продолжаться не может!

Марина бросила на него быстрый взгляд, но ничего не сказала.

Оперативное совещание у начальника участковых инспекторов началось с разносов. Впрочем, как и всегда.

— Ефимов, где ты был вчера целый день? — грозно вопросил подполковник Видин.

Китель он повесил на спинку кресла и сидел в форменной рубашке без погон, но с туго затянутым галстуком. На его мясистом красном лице застыло хмурое и недовольное выражение. Когда-то, в советское время всеобщего дефицита и тотальных запретов, он обслуживал рынок и шерстил рыбные ряды, наводя такой страх на продавцов раков, икры, рыбцов, шемайки, тарани и других ценных пород, что его прозвали «Водяным». На этом страхе, еще капитаном, сумел построить двухэтажный дом с башенками на Лысой горе, над Доном, оформил его на живущую в деревне тещу, а потом еще ухитрился получить квартиру от УВД.

— На участке, товарищ подполковник, — Толян согнал с лица плутоватое выражение, во всяком случае, сделал такую попытку. — У меня же отдельное поручение на подворные обходы, по позавчерашнему убийству…

Видин хлопнул ладонью по столу.

— Знаю я твои обходы! Пьянствуешь с Шабановым, пивные обходите и чебуречные! Где рапорта, объяснения? Что выявил? Как помог раскрытию?

— Да есть рапорта, Сан Саныч, — не очень уверенно ответил Толян. — Разрешите, я вам потом все доложу?

Подполковник прожег его испытующим взглядом. Но сейчас в ответном взгляде подчиненного не было ни хитрости, ни лукавства — только преданность, честность и искреннее желание загладить свои проступки. Значит, правильно понимает ситуацию.

— Ну, ладно…

Видин осмотрел понурившихся офицеров, выбирая очередную жертву. Их было пятнадцать — молодых и не очень, подтянутых и толстых, лейтенантов, капитанов и майоров. На своих административных участках они представляли государственную власть, а сейчас сидели, понурившись, как пятиклассники перед контрольным опросом.

— А что у тебя, Жбанов, творится? Пьянь всякая оккупировала двор в сто сорок втором доме, люди жалуются, даже губернатору письмо написали! А начальство с меня спрашивает!

— Дык, что я могу поделать, товарищ подполковник… — привычно забубнил худой, согнутый удочкой Жбанов. — Там колледж рядом, школа. Несовершеннолетних вообще трогать нельзя, а остальных разгонишь — они опять собираются! Я уже и доставлял, и протоколы составлял — им все по барабану…

— Так что, мне так и писать генералу: дескать, сделать ничего не можем, пусть все остается как есть?! Барабанщик долбанный! — заорал Видин и побагровел еще больше.

— Никак нет, я сегодня же туда пойду, буду родителей привлекать, общественность…

— Вот иди и привлекай! Но чтоб жалоб больше не было!

Подполковник вновь осмотрел участковых. Сейчас они напоминали вызванных на педсовет двоечников. У Звягинцева появилось нехорошее предчувствие.

— И с раскрытиями у нас хреново! А это один из важнейших показателей отдела! Почему такое наплевательское отношение?

Сергей еще ниже наклонил голову: хоть бы пронесло…

— Звягинцев! Сколько у тебя раскрытий?

Он вздрогнул — началось!

— Нету, товарищ подполковник, вы же знаете, — виновато сказал Сергей. — У меня на участке и преступлений-то нет ни одного…

— Работаешь плохо, вот и нет! Надо выявлять! Знаешь, что Ленин писал: «Мы живем в море беззакония»! Читал Ленина?

— Да нет, мы уже не изучали…

— Вот и плохо! Потому так и работаешь! Завтра доложишь о раскрытии.

Звягинцев, насупившись, смотрел в стену. Настроение испортилось окончательно.

— Ты меня слышишь или нет? — после некоторой паузы раздраженно спросил Видин.

— Слышу.

— А чего молчишь?

— Сан Саныч, я не знаю, что раскрывать, как раскрывать. Я же говорю — у меня на участке преступлений нет. Вот и молчу.

— Короче, — Видин пристукнул по столу, на этот раз кулаком. — Или завтра ты раскрываешь преступление, или готовься к взысканию. Я думаю, ты меня прекрасно понял.

Начальник перестал шарить взглядом по опущенным головам офицеров и открыл свой план-ежедневник. Все поняли, что разнос закончился, началась постановка текущих задач. И точно! Подполковник Видин навалился грудью на стол.