А мы - нет. Мы медленно поднимались по шикарной лестнице и разглядывали стоящих по ее бокам рыцарей. Доспехи такие. Очень красивые. Все в узорах. Только, похоже, клепали этих рыцарей из консервных банок.
После лестницы начался длинный коридор, а в самом его конце оказалась высокая дверь. Сбоку от нее висела черная с золотом табличка: «Генеральный директор М.М. Ершиков».
Референт распахнул дверь. За дверью - приемная. Там сидели две девицы. Одна красила глаза за компьютером, другая красила губы за факсом.
– К шефу! - коротко сказал референт. - Кофе, чай, минералка, - распорядился красавец и, подумав, добавил: - Конфеты.
И мы вошли к Ершикову. Честно сказать, он меня разочаровал. По такой фамилии я представлял его вроде маминого ершика, которым она моет посуду, - колючим, злым, упрямым. Ершиков на вид был совсем не такой. Мягкий какой-то. Скользкий. Длинные волосы, висячие усы. Вообще - похож на кусок мыла. Основательно побывавший в употреблении. Обмылок, словом.
Ершиков удивленно уставился на нас. Потом недовольно взглянул на референта:
– Что за шпана?
– По поводу Топаза, - почтительно шепнул референт. - Информация.
Ершиков привстал, окинул нас заинтересованным взглядом и сел опять в кресло.
– Вы что-то знаете? - спросил.
– Знаем, - сказал Алешка.
– Что именно?
– Таблицу умножения. Правда, не всю. Только до семью восемь - шестьдесят два.
Ершиков тоже был не дурак. Похоже, в прежнее время его здорово шпыняло начальство. Он тут же заулыбался и сказал:
– Садитесь, пожалуйста. Чай, кофе?
– Чай, - сказал Алешка.
– Кофе, - сказал я.
Тут же одна из секретарш вкатила столик с угощением.
Мы взялись за чашки, а Ершиков уставился на нас так, что мы не стали его томить.
– Мы знаем, где прячется Топаз, - сказал Алешка. - И можем сказать об этом вам.
Ершиков действительно был не глуп.
– За вознаграждение, конечно?
Мы молча пожали плечами и молча кивнули.
– Сколько вы хотите?
– Тыщу, - сказал Алешка.
– Каждому, - добавил я.
Да, Ершиков не зря стал коммерсантом. Он тут же изобразил такую игру: вскочил, взъерошил волосы и забегал по кабинету.
– Это возмутительно. За какую-то информацию - тысячу рублей! Каждому! И того - даже две! У вас есть совесть, дети?
Если бы я не знал, что он должен получить за Топаза миллион долларов, мне в самом деле стало бы стыдно за свою и Алешкину жадность.
– Безобразие! - кипятился бизнесмен. - Зачем вам такие деньги? Сникерсы покупать?
– Лошадей, - сказал Алешка. - Хотим возродить былую славу российского коневодства.
Ершиков часто-часто заморгал. А потом спросил:
– Вы кто такие?
Вот с этого и надо было начинать.
– Мы - дети Шерлока Холмса.
– Какого Холмса? Какие дети? Разве у Холмса были дети? У него был только доктор Ватсон. И миссис Хадсон.
Какие глубокие познания!
– Это такая милая шутка, - сжалился Алешка. - Наш отец - полковник милиции.
Ничего себе сжалился!
Хотя Ершиков прибалдел только на мгновенье. А потом быстренько смекнул, что сообразительные детки Ш.Х. использовали служебную информацию, которой располагал полковник милиции.
– Ага! - сказал он. - А милиция знает, где находится Топаз?
– Догадывается, - сказал я. - Так что поторопитесь. Гоните баксы, шеф.
– Какие баксы? Почему баксы? Речь с самого начала шла о сумме в рублях.
Мы встали и пошли. Правда, Алешка тут же вернулся и выскреб из вазочки горсть конфет.
– Подождите! - воскликнул бизнесмен Ершиков. - Я согласен. Мое условие - деньги после лошади.
– Аванс сто долларов, - сказал я.
Ершиков усмехнулся снисходительно.
Получив сто долларов, мы стали сговорчивей. И назвали ему адрес нашей школьной конюшни.
– Топаз стоит в самом дальнем от входа боксе.
– Я заплачу вам еще тысячу, - загорелся Ершиков, - если вы найдете и Тимофеева.
– Мы подумаем. Тимофеев все-таки не лошадь.
Ершиков сморщился, но ничего не сказал.
– Приезжайте вечером, - посоветовал я, - а то наши ребята вас побьют.
– Ха-ха! - сказал Ершиков.
Вечером мы уже околачивались возле конюшни. Галина Дмитриевна тоже была здесь и делала вид, что занимается делами. Но все дела валились у нее из рук: и лопата, и щетка, и даже ведро с водой. Она немного волновалась. Мы - тоже, но совсем немного.
Стемнело. Вороны, которые кормились днем на куче конского навоза, улетели ночевать в парк. И там галдели, устраиваясь на ветках. Бранились, как грузчики на рынке.
На стадионе появились собаки с хозяевами. Они отгуляли свое, и вскоре вокруг школы стало совсем безлюдно.
Пошел снег. Вился вокруг фонарей - спокойный такой, равнодушный. Совсем не волновался. А чего ему волноваться? Ветра нет, ложись где хочешь - на ветки, на скамейки, - никто тебя не сдует, не сгонит с твоего места.
– Ну где же они? - спросила Галина Дмитриевна. - Может, передумали?
Как же! Передумают они!
– Едут, - шепнул Алешка.
За домами и дворами послышался шум большой машины, и вскоре мы увидели черный джип, за которым тянулась, дымя изо всех сил, здоровенная фура.
Машины остановились. Из джипа выскочил Ершиков, а за ним человек в белом халате поверх пальто и два амбала-охранника.
– Здравствуйте, - сказал приветливо Ершиков Галине Дмитриевне. - Мы приехали за лошадью.
– Наконец-то, - ответила Галина. - Я уж не знаю, что с ним делать.
– А откуда он у вас?
– Вы знаете, приехал на нем какой-то молодой человек и попросил приютить жеребца на несколько дней. Я, конечно, согласилась. А теперь не знаю, что делать.
– Это моя лошадь, - сказал Ершиков. - А молодой человек украл ее у меня.
– Какой ужас! - тренер Галина прижала ладони к щекам. - И какое счастье!
Мы скромно стояли в сторонке. Слушали, что они говорят. И ни во что не вмешивались. Наш выход еще впереди.
– Давайте коня! Давайте моего родимого! - завопил Ершиков. - Я так по нему соскучился, что уже которую ночь провожу без сна! Верите?
– Еще бы! - сказала тренер Галина. - Я сейчас его выведу. Только… извините, конечно, но мне хотелось бы взглянуть на его документы.
– Ради Бога! Семеныч, документы.
Семеныч в белом халате поверх пальто суетливо распахнул кожаную папку.
Тренер Галина полистала страницы, кивнула и сказала:
– Отлично! Сейчас я его выведу. Только будьте осторожны. Он чужих людей не любит, лягается.
Галина Дмитриевна засветила керосиновый фонарь и пошла в конюшню. И мы услышали, как стучит копытами по доскам пола наш любимый Алмаз.
Он вышел из темноты конюшни на зимний вечерний свет и остановился. Нагнув гордую голову, оглядел каких-то людей, не проявил к ним никакого интереса, ударил копытом в землю и тихонько заржал, задрав свою красивую голову.
– Опа! - воскликнул бизнесмен Ершиков.
Алмаз, словно услышав его слова, заплясал своими тонкими ногами.
– Загружаем! - скомандовал Ершиков.
Из фуры выскочили еще два молодца, распахнули заднюю дверь и вытянули наружу трап с поперечными ступеньками.
– Заводи! - разошелся вовсю Ершиков.
– А деньги? - спросил Алешка.
– Фиг тебе! - со злорадной улыбкой ответил ему коммерсант. - Обойдешься!
– Как вам не стыдно! - изо всех сил обиделся Алешка.
А в это время человек в белом халате поверх пальто осмотрел со всех сторон прекрасную лошадь и заорал:
– Стойте! Это не Топаз! Это его бракованный братец!
– Как? - Ершиков уселся прямо на навозную кучу. Повернулся к нам: - Вы мне наврали?
– И вы нам тоже, - спокойно ответил Алешка. - Галина Дмитриевна, дайте мне ваш мобильник. Я позвоню папе. И скажу ему, что какие-то темные люди грабят школьную конюшню.
Тренер Галя протянула Лешке телефон. Братишка потыкал в него пальчиком и спокойно сказал:
– Группа шесть! Грабеж на Вернадского, 99, высылайте спецназ. Срочно.
Всех - бизнесмена Ершикова, мужика в белом халате, фуру с дымком - всех мгновенно сдуло. Будто их и не было.
Алешка подошел к тете Гале и подергал ее за руку:
– Испугались?
– Не очень, - ответила она, переведя дыхание. - Я была в тебе уверена.
– Вот и хорошо, - сказал Алешка. - Значит, завтра мы будем прятать здесь вашего любимого Топаза. Не возражаете?
– Не очень.
– Вы не волнуйтесь. Сюда они уже не сунутся.
Одна штука среднего размера
Есть у Алешки и еще один талант. Он великий организатор. Это даже папа признает. Когда предстоит какое-нибудь большое семейное дело, Алешка тут же распределит между нами обязанности, раздаст задачи, укажет, как их лучше выполнить, - и исчезнет будто бы по каким-то своим, еще более важным делам. А потом так же неожиданно появится, когда все уже сделано без его участия. Похвалит нас. Или пожурит. И страшно удивится:
– Что ж вы меня не подождали?
…В тот же зимний вечер, еще не скрылись в темноте задние габаритки удравшей фуры, Лешка уже названивал по мобильнику тренера Галины. Распоряжался. Распределял обязанности, ставил задачи. Указывал, как их лучше выполнить.
