Ознакомительная версия.
– Ладно! Сиди здесь, я что-нибудь придумаю. Молись, чтобы она взяла бабки.
Он ткнул пальцем в направлении обвиняемого, а потом быстро зашагал в сторону кабинета главного следователя, находящегося этажом выше. Тихонько постучав в дверь, он уверенно вошёл внутрь и после двадцати долгих минут вышел, сверкая довольной улыбкой.
И тут его взгляд упёрся в два умеренно больших холма под обтягивающей кофточкой из зелёного букле[10]. Сглотнув, он, медленно скользя по декольте из нежной розовой кожи, а потом шее, поднял глаза и увидел лицо, которое испуганно смотрело на него почти на одном уровне, сияя огромными зелёными глазами.
– Что вы уставились на мою жену? – грубо прервал их Илья. – Отойдите в сторону.
Он был намного грузнее похожего на цыгана парня и попытался сместить его в сторону, чтобы пройти в кабинет, но Саша и не подумал двинуться. Он аккуратно оторвал взгляд от нежного лица рыжеволосой красавицы и, нахмурив брови, схватил одной рукой Илью за плечо так, что тот невольно скорчился от боли.
– Ты никуда не пойдёшь… – процедил Саша.
– Отпустите меня сейчас же, а то я применю силу, и надену на Вас наручники. – Илья скривился от боли.
Саша ослабил хватку, но не отпустил. Катя всё это время стояла и наблюдала, как зачарованная, за действиями цыганообразного Бандероса с высоты своего роста и восьмисантиметровых каблуков.
– Мошкин Илья Олегович, вы не войдёте в кабинет, а вернётесь в свой участок. Сейчас же!
– Да кто ты такой, чтобы мне приказывать? – неподдельно возмутился мужчина в форме, попытавшись отдёрнуть руку, надеясь, что раз противник расслабил кисть, то можно высвободиться, но не получилось. Тот держал под контролем ситуацию. – Я приехал в этот СИЗО[11] с Кемской, потому что меня вызвал начальник. Он сказал, что для меня здесь кое-что есть, что задержан предполагаемый убийца по дела, которое я расследую. – Быстро произнёс Илья, понимая, что скрывать уже нечего, и этот «цыган» видимо в курсе.
– Больше ты это дело не расследуешь, – сухо произнёс мужчина в кожаной куртке. – Этот человек проходит по другому делу с крупной партией наркотиков, и операция ещё в самом разгаре, так что не мешай. – Он отпустил плечо Ильи и добавил: – Пожалуйста!
Полицейский брезгливо стряхнул невидимую пыль с рукава и полным ненависти голосом сказал:
– Я ГНК не подчиняюсь!
– А я и не ГНК, уважаемый! – Быстрым движением руки Саша вынул своё удостоверение и поднёс его почти к глазам Ильи.
– «Иванов Александр Ефимович – офицер управления Федеральной службы безопасности России по республике Карелия» – вслух прочитал Илья.
Молчание повисло в воздухе, вызывая растущее напряжение, и Катя не выдержала.
– Вот видишь, ты не будешь заниматься расследованием этого дела, – на этот раз мягко улыбнулась девушка своему мужу.
Присутствие горячего черноокого федерала превратило её из шипящей пантеры в гладкую ручную кошку.
– Да пошли вы! – Илья махнул рукой, и развернувшись, направился в сторону выхода.
Если он был бы чайником, то сейчас от него бы били струи пара во все стороны. Молодые люди остались одни, Катя улыбнулась тому, кто явно знал больше о смерти Кости, чем все остальные вместе взятые. К тому, он был очень привлекателен, если не обращать внимания на то, что ей раньше не особо нравились столь жгучие брюнеты цыганского типа.
– Екатерина Мошкина. Точнее, Петрушенко, скоро буду, – поправила она себя, намекая на неминуемый развод.
– Я знаю, красавица.
– Правда? – искренне удивилась Катя.
Но Саша был так невозмутим, что вопрос не потребовал ответа, она поняла это по взгляду его чёрных глаз. После короткого прощания, в котором явно читалась его заинтересованность рыжей амазонкой, Саша удалился, чтобы завершить процесс освобождения Андрея Прокопьева.
Конечно, для того история выглядела, как будто официантка из бара дала показания о том, что напал на неё другой, а Прокоп лишь пытался спасти её. У полиции же в силу отсутствия прямых улик и вовсе не было повода заводить на него дело. Никто из СИЗО не знал, что на самом деле в кабинете главного следователя Лаврукова Александр Ефимович заключил сделку с Максимом Михайловичем на предмет того, что вернёт ему Прокопа на блюдечке, как только операция с наркотиками закончится.
– Ты что, правда, думаешь, что я просто так на эту суку накинулся? – распинался Прокоп, сидя в чёрном БМВ спустя пару часов. – Да если бы она имела хоть колпачок мозгов, я бы к ней не притронулся!
– И что она такого сделала, что заслужила смерти? – ирония в голосе Саши звучала как издёвка.
Только что затянувший в ноздрю кокаин Прокоп нахмурил брови.
– А то! У тебя постоянно стояк, когда ты под наркотой?
– Так вот в чём дело… – Улыбка растеклась по смуглому лицу, ещё чуть-чуть и он не смог бы удержаться от смеха, разрывающего изнутри. – У тебя не встал!
– Заткнись! – Долговязая фигура надвинулась на водителя, тот немного напрягся, но Прокоп снова рухнул на спинку сиденья. – Ты только подумай, эта жаба стала ржать надо мной! А ещё, откуда ни возьмись, выпрыгнула эта белобрысая курица, прикинувшаяся ментом. – Теперь в его голосе чувствовалось уязвлённое самолюбие, он глубоко затянулся сигаретой.
– Ты о ком это? – неподдельно изумился Саша. – Что за курица?
– Да соль или сироп, как её там? В общем, та, о которой я тебе рассказывал. Ради которой Костя в самый последний момент отказался от сделки. Идиот! – Прокоп опустил боковое стекло и брезгливо сплюнул наружу.
– А, та девчонка, из «Метелицы»?
– Ну, да.
– А что она-то сделала?
– Задержала меня на месте преступления, уперев зонтиком в спину, – пробурчал немного вспотевший Андрей, его зрачки расширились так, что глаза казались ещё чернее, чем у Саши.
Теперь цыганообразный парень по фамилии Иванов уже не мог сдержаться, это было выше его сил, и он разразился хохотом так, что затряслись стёкла в машине.
– Заткнись!!! – взревел Прокоп, непроизвольно суча руками, словно собирался броситься на водителя.
Но Саша уже отсмеялся, наркоманский шеф быстро успокоился, и ему в голову даже пришла гениальная идея.
– А знаешь, с кем она была? – хитро пропел он.
– Нет – уняв смех, выдавил Саша.
– С Костиным братом. Эта проститутка спит с Павликом! Не успела похоронить одного, как ноги перед другим раздвинула. – Теперь его голос был уже совершенно спокойным и даже мелодичным. – И я знаю, как ей отомщу! – Он схватился за мобильник, который недавно ему вернул его помощник, забрав у полицейских. – Будет знать, тварь, как переходить мне дорогу!
Свет обеденного солнца разбудил Агату самым нещадным образом. Девичья комната в общежитии «Центра» пустовала – все, кто в ней так мирно спал прошлой ночью, так же тихо собрались и ушли на учёбу. Это утро просто великолепное, ещё нигде ей не было так уютно, как здесь. Теперь понятно, почему эти подростки не стремятся отсюда сбежать.
Светлая комната, целая мебель нисколько не попорченная чьими-то шаловливыми ручками, куча разных девичьих побрякушек, загромоздивших изрядную часть пространства, но при этом создающих особую прелесть. Этот день, так прекрасно начавшийся, обязательно должен также и закончиться. Сегодня она всё расскажет, каждую деталь. Скрывать больше не имеет смысла. Это её окончательное решение.
Вот только она нутром чуяла, что что-то должно сегодня произойти – что-то, не связанное с её исповедью. Оно другого порядка, то, что сильно изменит её жизнь. Это что-то нехорошее.
Сначала Агата сходила в душ, располагавшийся прямо в секции из четырёх девичьих комнат, потом, никуда не торопясь, накрасилась, оделась и пошла в столовую, где, как она предполагала, её поджидал Павел.
Она шла по пустым коридорам, с висевшими на стенах рисунками воспитанников, но смотрела куда-то внутрь себя, туда, где Павел простил её за ложь, обнял, и жили они долго и счастливо. Ей представилось даже, как она идёт под венец в белом… нет, кремовом и совсем не пышном, но жутко элегантном платье, где у алтаря её ждёт Павел, счастливый и немного нервничающий.
Окончательно собравшись духом, Агата вошла в столовую.
Ещё не прозвенел звонок, поэтому за столами почти никого не было. Но ей никто и не был нужен, кроме него, её любимого прекрасного благодетеля.
Заметив Агату в дверях, Павел повёл себя крайне странно: вместо того, чтобы улыбнуться и пойти навстречу, он почему-то опустил хмурый взгляд в телефон и даже не сделал движения в её сторону.
Теперь девушку уже вовсе не несло на крыльях счастья от готовности сознаться во всех своих грехах, каждый мускул сжался до размера ивового листика, а к горлу подкатил ком. Ноги, как будто в кандалах, сделали несколько шагов к столу Павла.
– Кто ты такая? – не поднимая глаз, отчеканил каждое слово согнувшийся над телефоном Павел.
Ознакомительная версия.
