Учительница пятого класса стояла у окна второго этажа школы, выходящего на автостоянку, и пыталась решить, утих ли дождь и можно ли вывести свой класс на улицу на перемену перед обедом. Она знала Дженни с детства и со всей определенностью заявила, что отчетливо видела молодую мамашу, одетую в модный красный плащ, спешившую через школьный двор к темно-синему седану. Поправив одеяльце, которым был укрыт лежащий на заднем сиденье в переносной колыбели младенец, Дженни села за руль и уехала в сторону центра города. Кроме нее и Гейл, в машине больше никого не было.
Было ровно 12:17.
* * *
— И это был последний раз, когда Дженни Пул Уайтхед видели в живых, — закончил Скотти.
— А как же Говард Граймс? — спросила я.
Он пожал плечами.
— Мы так и не смогли решить, то ли он действительно видел ее, то ли просто хотел привлечь к себе внимание.
— И вы удовлетворили его желание? Я хочу сказать, вы уделили ему внимание?
— Я уже сказал, что мы слушали всех, кто хотел говорить. Вся беда в том, что старик Говард умолк до того, как мы до него добрались.
В моей памяти это отложилось не совсем так, поэтому я возразила:
— Говард твердил всем, кто только был готов его слушать, что он видел именно Дженни вместе с каким-то мужчиной в машине, стоявшей у заброшенного мотеля «Дикси». Однако шел сильный дождь и стекла машины запотели, поэтому он не смог разобрать, кто был с ней.
— Да, знаю, и его рассказ так быстро разнесся по всему Коттон-Гроуву, что кое-кто был уверен в том, что Дженни просто сбежала с другим мужчиной, до тех самых пор, пока не был обнаружен ее труп. Скажу вам прямо: когда мы попытались прижать Граймса после того, как Дженни нашли убитой, он пошел на попятную. Заявил, что, может быть, он видел какую-то другую женщину. В то время в Коттон-Гроуве еще у двух молодых женщин были темно-синие «форды»-седаны.
— У Кей Сондерс и у моей бывшей невестки, — сказала я, решительно идя напролом.
— Тогда еще не бывшей, — поправил Скотти.
— Неважно. Триш и Кей были лучшими подругами Дженни. Они дружили еще со школы. В любом случае, Говард сказал, что женщина была в ярко-красном плаще, а такого модного плаща не было ни у Триш, ни у Кей. Только у Дженни.
Скотти встрепенулся, и впервые я увидела в его глазах усталого спаниеля блеснувший охотничий азарт.
— Вы уверены, что он упоминал плащ?
— Разумеется.
Но, говоря это, я вдруг засомневалась, а не путаю ли я слова старика Граймса с описанием Дженни, бежавшей через школьный двор, которое повторялось всеми учителями. Дженни уделяла очень большое внимание своей одежде, и я запомнила день, когда она купила этот плащ и впервые продемонстрировала его Джеду и мне. Это произошло за неделю до ее смерти. В тот день у меня не было занятий в школе, и я согласилась посидеть с Гейл и с малышом Мерили, чтобы сестры смогли вместе съездить за покупками в «Крабтри велли», новый большой торговый центр в Роли.
Я уже успела покормить малышей, и Джед вернулся домой как раз за несколько минут до того, как к дому свернула машина с Мерили и Дженни, забитая покупками. Дженни, с длинными черными волосами, вздыбленными в вызывающий пучок с начесом, белых сапожках на высоких шпильках и в ярко-красном блестящем плаще явилась для меня олицетворением светской модницы. Зеленая от ревности, я наблюдала за тем, как она весело щебечет, уговаривая Джеда не злиться на нее за такие большие траты.
— Но, дорогой, ты же не хочешь, чтобы я носила те вещи, которые были у меня до рождения малышки?
Не потому ли красный блестящий плащ оставался со мной все эти восемнадцать лет? Сконцентрировав внимание, я вдруг извлекла из памяти отчетливый образ старика Говарда, стоящего в темноте на улице перед домом Джеда и Дженни. Красные и синие огни на крышах полицейских машин отражаются в каплях дождя. В сыром тумане толпятся люди. Среди них стою я, кое-кто из моих братьев с женами. Уилл и Триш. Мама находится в доме; вместе с другими пожилыми женщинами они успокаивают миссис Пул и миссис Уайтхед, убеждая их, что с Дженни и Гейл все в порядке. Мигалки мокрых полицейских машин озаряют широкое, преисполненное самомнения лицо Говарда.
— Он говорил, что не смог разглядеть женщину, потому что она отвернулась лицом к сидевшему рядом мужчине, но ее спина была прижата к боковому стеклу, и он отчетливо видел блестящий красный плащ.
Скотти покрутил в пальцах соломинку, покрытую тусклыми красными каплями томатного сока.
— Эта маленькая подробность должна была заставить нас отнестись к словам Граймса более серьезно. Интересно, почему он не упомянул об этом, когда мы беседовали с ним?
— Разве он ничего не сказал про плащ?
— Я впервые слышу об этом.
— Ну а потом, когда вы заново подняли дело?
— Тогда нам не представилась возможность. Только мы начали работать, как старик Граймс умер.
В то время я уже жила в Доббсе с тетей Зелл и дядей Эшем. Я уже успела забыть, что эти два события произошли одновременно — если вообще обратила тогда на это внимание. В конце концов, до Говарда Граймса мне не было никакого дела, а полиция штата, вернувшись в Коттон-Гроув семь лет назад, действовала так осторожно, что не успела я почувствовать ее присутствие, как она уже снова исчезла, оставив после себя лишь тревожные пересуды, которые вскоре утихли. И тем не менее, с чего это старик Говард вдруг умер так внезапно?
Я пристально посмотрела на Скотти, но он лишь усмехнулся.
— Да, но мы произвели вскрытие, и на самом деле Граймса действительно подвело его сердце. Его лечащий врач подтвердил, что оно мучило старика уже несколько лет. Нам просто не повезло, что Граймс скончался именно в ту неделю. И все же я очень жалею о том, что не слышал раньше о красном плаще. Возможно, мы бы прижали Граймса сильнее в первый раз. А так мы приняли его за обычного сплетника.
— Этим он тоже страдал, — подтвердила я.
К нам подошла официантка. Я кивнула, и она снова наполнила мою чашку кофе.
Официантка вопросительно взглянула на пустой стакан Скотти, но тот покачал головой.
— Если у вас есть кофе без кофеина, я, пожалуй, выпью чашку.
Официантка удалилась, пробираясь через шумную толпу, отмечающую окончание рабочей недели.
— За исключением родителей Дженни по сути дела ни у кого нет алиби, — сказал Скотти. — Вам это известно?
— Да. Гейл захватила вчера газетные вырезки, и я читала их всю ночь.
В его глазах по-прежнему горел охотничий азарт гончей.
— Юридическое образование заставило вас взглянуть на все по-новому, не так ли?
Это действительно было так. Я поймала себя на том, что, изучая осторожные, двусмысленные заявления придирчивым глазом, жалею о том, что те, кто описывал случившееся в местных газетах, слишком бережно подошли к чувствам родных Дженни и не задавали более жестких вопросов. «Ньюс энд обсервер» и почившая с тех пор в бозе «Роли таймс» описали смерть Дженни, когда было обнаружено ее тело. Но убийство для них не вышло за рамки мимолетной сенсации; обе газеты лишь повторили то, что уже было известно.
Дженни и Гейл исчезли в среду. После того, как в четверг утром была обнаружена брошенная машина, начались поиски пропавших. В них принимало участие около пятисот человек: отряды спасателей, местное подразделение национальной гвардии, полиция округа и штата и по крайней мере четыре вертолета, в том числе один из вертолетов телевизионной станции Роли, который использовался для слежения за ситуацией на дорогах.
— Именно тогда мы подключились к делу, — объяснил Скотти.
Поблагодарив официантку за кофе, он вкратце рассказал о том, как продвигалось расследование.
— Мы пытались скоординировать поиски, но в ту неделю в Коттон-Гроуве царило небывало оживление. Позднее, когда мы попытались расписать движения всех действующих персонажей начиная с полудня среды до полуночи пятницы, оказалось, что легче задокументировать жизнь муравейника.
— А убита Дженни была как раз в пятницу вечером, — заметила я, отпивая большой глоток кофе.
— В пятницу ночью она умерла, — поправил Скотти, вытряхивая в чашку пакетик заменителя сахара. — Мы не стали предавать это широкой огласке, но когда по результатам вскрытия выяснилось, что к тому моменту, как тело Дженни нашли, она была мертва значительно меньше двадцати четырех часов, мы присмотрелись внимательнее. На запястьях и щиколотках у нее не было никаких следов, однако младенца не кормили и не меняли пеленки.
Он подождал, когда я сделаю правильные выводы.
— Если Дженни не дралась, не была связана, почему она не заботилась о Гейл?
Скотти кивнул.
— Пейдж Хадсон в то время еще работал в полицейской лаборатории. Он выразил все в медицинских терминах, но сводилось все к тому, что Дженни получила очень серьезную травму головы — вероятно, в среду, — после чего она не приходила в сознание до тех пор, пока в пятницу ближе к ночи кто-то не размозжил ей голову пулей. Связывать ей руки было ненужно. Она все равно больше никогда бы не смогла самостоятельно передвигаться. Пуля лишь ускорила конец.
