А что я мог объяснить? Что Марина просто исчезла? Это и так было известно. Но судить ее я не мог- она испугалась и этим все было сказано.
– Да нечего мне объяснять… – признался я. – Кроме того, что вы меня явно держите за другого человека. Я знать не знал ни кто такая Марина, ни кто вы такие, пока ко мне не подошли ваши ребята и не стали требовать денег.
– Да неужели!? – Скок повысил голос. – Вот так все и было?
– Вот так все и было, – ответил я ему его же словами.
Сосо поднялся из кресла и закурил трубку. Ну Сталин прямо!
– Ты с собакой гулял? -спросил он.
– Я, – честно ответил я.
– Ты у нэё собаку взал?
– Нет…
– А кто? – Сосо посмотрел мне прямо в глаза.
– Бориска… то есть Борис – мой товарищ.
У Сосо зазвонил мобильный телефон. Он взял трубку, молча выслушал, а потом, повернувшись к Скоку, тихо сказал:
– Парэн ничего нэ знает…
– Как так не знает! – удивился Скок.
– Успакойса, Валья, – Сосо положил руку на плечо Скока и примиряющее погладил его. – Нэ волнуйса.
После этого они на несколько минут покинули зал.
Я стоял и ровным счетом ничего не понимал. Ясно было только одно – моя казнь, возможно, откладывается.
Сосо со Скоком вернулись.
– Расскажи пра собаку, – вновь обратился ко мне Сосо.
– Что именно-то?- решил уточнить я.
– Откуда она у тэбя?
И я рассказал все от начала и до конца. Рассказал про ночной визит Бориски накануне его отъезда, про его мольбы взять у него на время Мальчика, про разговор со Славиком и Вованом, про поиски Марины и про все, то случилось дальше.
Сосо внимательно слушал, да и Скок притих, пытаясь вникнуть в мой рассказ.
– Хароший ты парэн, Вадим, – улыбнулся Сосо, после того, как я закончил. – Ты кэм работаешь?
– Преподавателем, – ответил я. – Философию преподаю.
Сосо рассмеялся. Да так искренне, что я и сам невольно заулыбался, глядя на этого хохочущего человека.
– Значэт философ? – отсмеявшись, еще раз спросил Сосо.
– Философ, – подтвердил я.
– Оно и выдно! – Сосо достал из кармана платочек и вытер глаза, на которых из-за смеха выступили слезы. – Всё философствуэшь, а в людьях нэ рарбэраешса совсэм!
Я удивленно смотрел на него, ожидая разъяснений. И они последовали.
– Ты знаэшь кто я? – Сосо стал снова серьезным.
– Вы?…
Тут я растерялся. Ну что было отвечать? Да, я знаю – вы бандит. Или да, знаю – вы авторитет уголовный. Одним словом замялся я.
– А я тэбэ скажу. – Сосо повернулся к Скоку: – Валья, докумэнты давай!
Скок достал документы.
– Сматры!
На кофейном столике передо мной оказалась целая стопка каких-то бумаг, фотоальбомов и даже книг, причем в золотом переплете. С книг я, видимо поддавшись инстинкту ученого, и начал.
Сначала я не поверил свои глазам. Название первой же взятой мной книги гласило, что в ней написано про заслуженного артиста одной из бывших республик Союза Иосифа Помишвили! На обложке же была и фотография самого Иосифа.
Я схватил со стола фотоальбом – весь он был посвящен Сосо. Помишвили был артистом! На разных страницах он представал все в новых обликах, а под фотографиями были подписи, поясняющие в каком году была запечатлена та или иная сцена и к какому периоду творчество Сосо она относится.
Затем я перешел к бумагам. Это были какие-то документы, касающиеся поставок вин, их производства и так далее.
Я удивленно поднял глаза на Сосо и Скока.
Памишвили улыбался, а Скок тут же нагнулся к столу, чтобы убрать разложенные материалы. А потом мы прошли в соседнюю комнату, где устроившись на мягком диване я выслушал историю, в которую никогда бы в жизни не поверил, если бы сам не оказался ее участником.
Рассказывал ее Скок, а вернее Скоков Валентин Дмитриевич – помощник и зять заслуженного артиста Иосифа Памишвили.
С Мариной они были вместе уже шесть лет. Познакомились на выставке ее отца, стали встречаться и вскоре узаконили свои отношения.
Когда началась болезнь, никто точно не знал. Поначалу и проявлялась она незаметно – так, чудила Маринка понемногу, но все, вроде как, за шалости это принимали.
А потом она пропала.
Нашли ее случайно – благо документы она взяла собой. Привезли в этот дом под Питером. Что да как – ничего не помнит.
Отправили на обследование. И диагноз как приговор – диссоциативное расстройство идентичности. То же, что и раздвоение личности при шизофрении, только в еще более тяжелой форме.
Стали лечить. Но разве такое лечится? Нет, конечно.
В последний раз пропала Марина около месяца назад. Искали ее всеми доступными методами, кроме одного – обращения в милицию. Причиной тому было исчезновение из дома важных документов, касающихся винного бизнеса Сосо, которым он занимался последние десять лет. А бизнес этот был весьма серьезным. Сосо был не только поставщиком, но и производителем эксклюзивных вин, цена за бутылку которых доходила до нескольких десятков тысяч долларов.
– Так много? – не выдержав, перебил я.
– Да, – подтвердил Скоков. – Иосиф Шавлович выкупил на родине несколько заводов, которые производили вина еще до революции. Ну, вы понимаете… Кстати, эти заводы являлись поставщиками Кремля в советские годы. Это чтобы вам было понятнее, какого качества вино на них производилось и производится.
Так вот, пропали документы, касавшиеся технологии производства целого ряда вин.
Стоимость их была просто астрономической. И многие отдали бы за них свои состояния, так как заполучив их, можно было сколотить сотни таких состояний.
Если бы дело было передано в милицию, оно тут же получило бы огласку, а этого Сосо, по понятным причинам, совсем не хотел.
Поэтому искали Марину силами собственной службы безопасности.
Нашли ее случайно – знакомые увидели в супермаркете в одном из спальных районов и, еще не зная, что она сбежала, позвонили Сосо, просто сообщить, что видели его прелестную дочку.
У магазина тут же было выставлено наблюдение и через пару дней стало ясно, что Марина живет в съемной квартире в окружении каких-то собак.
Собаки, как потом выяснилось, принадлежали хозяевам квартиры, и их содержание было непременным условием съема жилья.
Вероятно, Марина искала сообщника – одной было трудно провернуть такое дело. И тут ей подвернулся Бориска…
– Выходит…- я очумело посмотрел на Скокова.
– Именно так, Вадим, – он сокрушенно покачал головой. – Все, что она рассказывала вам – это плод ее больной фантазии и не более того.
– Так что же вы ее сразу не схватили и не вернули домой, когда нашли? – удивился я.
– Почему? – Скоков будто впал в задумчивость. – Хотели проучить немного вас, вернее, не вас, а Бориску вашего, за то что он так легко готов чужой долголетний труд продать. Вот и подыграли Марине – подослали парней покрепче к Борису, то есть, как выяснилось потом – к вам. Ну, а дальше вы все знаете.
Я понимающе закивал.
– Вот вам и друг, – похлопал меня по плечу Сосо. – И я тебэ болшэ скажу, Вадик.
Падставыл тэбя твой друг два раза.
– Не понял… – я удивленно посмотрел сначала на Памишвили, а потом на Скокова.
– Да, и еще, а откуда вам известно как все было на самом деле?
– Валья, обясны…
И Валя объяснил.
Оказывается, пока меня везли в джипе из Москвы люди Сосо взяли Марину.
Перехватили ее в аэропорту, прямо перед самой посадкой. Лететь Марина собиралась…в Норильск, где предполагала встретиться с Бориской…
– Это как же? – у меня в голове эта информация категорически отказывалась укладываться.
– А вот так, – Скоков развел руками. – Не струсил ваш Бориска, когда подсунув собаку, улетел в свою тундру. Это была всего лишь часть их плана – Боря ваш знал обо всем и изначально фигурировал у нас как Вадим.
– Чего? – каждая новая порция сведений была для меня хлеще предыдущей.
– А того, что когда Маринку мы обнаружили, она нам своего ухажера Вадимом представила. Не лично, а в приватной с ней беседе. Путаница-то вышла из-за того, что времени у нас было слишком мало – всего два дня. Мы просто не знали, как Бориска ваш выглядит. Вот ребята и опознали вас по собаке.
– Вот так вот, – больше в тот момент я сказать был не способен.
– Одним словом, Вадим, ваш, так сказать друг, с самого начала использовал вас.
Схема была простой и элегантной. Он с бумагами улетает в Норильск. В последний момент к нему вылетает Марина, а вас тут мочат, принимая за него. И вроде все шито-крыто – вроде как разборкам конец. Ну, по крайней мере, он на это надеялся.
Дальше они быстро реализовывают украденное, получают гору денег и все – поминай как знали.
– Вы что с ним намерены делать? – вдруг спросил я.
– С кем, с Борисом вашим?
– Ну да.
– А ничего. Пусть сидит в своей тундре в неведении. Марина к нему не прилетела.
На звонки не отвечает. Вот и пусть думает, что хочет. Полагаю, в Москву он теперь вернется нескоро, если вообще когда-нибудь наберется смелости вернуться…
