И он вынул из кармана пачку кредиток.
«Уж не согласиться ли?» — мелькнула мысль у Тони.
— Нет, Тенкер! — с пафосом воскликнул он. — Каких-то жалких двести пятьдесят фунтов за поруганные святые чувства!.. Нет!
Через час мистер Тенкер сдался — и Тони, весело насвистывая, отправился к Стиффинзу.
— Дружище! — радостно приветствовал его беллетрист. — Сегодня мы разопьем с тобой бутылочку: я чертовски удачно продал свой новый роман за триста фунтов!..
— Ринк!.. А свой роман я продал только что за тысячу!.. — рассмеялся Тони. — Роман называется: «Если хочешь пошалить — сними обручальное кольцо».
Стиффинз недоверчиво взглянул на друга.
— В нем повествуется о том, — продолжал Тони с бокалом в руке, — как некая темная личность уговорилась с замужней женщиной и ее матерью шантажировать некоего героя… Но героиня — назовем ее «красоткой» — забыла снять обручальное кольцо, и герой заметил его у нее на пальце еще до начала этой истории. В героини нарочно была выбрана уродина, чтобы герой любыми средствами захотел откупиться от брачных уз… Короче говоря, в финале герой торжествует… Это — здравомыслящий, высокий и стройный джентльмен необычайно приятной наружности… И, что важнее всего, Ринк, чертовски похожий на меня!
Глава 7.
ЭНТОНИ ЗАНИМАЕТСЯ БЛАГОТВОРИТЕЛЬНОСТЬЮ
В наступивших сумерках компаньоны, удобно расположившись в креслах, молча курили.
— Билл, ты знаешь, кто такой Теодор Матч? — неожиданно спросил Тони.
— Король торгового мореплавания, — без заминки ответил тот.
— А что такое «король торгового мореплавания»?
— Судовладелец?
Тони снисходительно улыбнулся.
— Король торгового мореплавания — человек прежде всего весьма предусмотрительный. Он все время опасается банкротства… Когда торговля идет хорошо, он опасается, что ему не хватит судов. Когда судов слишком много, он опасается понижения фрахта, опасается, что его разорят пошлины и повышение цены на уголь… Он так боится банкротства, что в конце концов не знает, куда девать деньги!
Билл внимательно слушал.
— Кроме того, король торгового мореплавания — один из величайших патриотов, — продолжал Тони. — Во время войны я видел, как такие «короли» со слезами на глазах говорили о доблестях своих матросов. Некоторые даже жертвовали по двадцать фунтов их вдовам…
— Ну, положим, двадцать фунтов не такая уж большая сумма, — прервал его Билл.
— Я тоже так думаю, — рассмеялся Тони. — И вот этот самый мистер Теодор Матч, так щедро занимавшийся благотворительностью во время войны, внесет свою лепту в фонд внука героя, сражавшегося под Трафальгаром… Это — я сам… Мой дед был матросом…
Билл стряхнул пепел и задумался.
— Матч не такой уж и скопидом, — промолвил он, наконец. — Не далее как на прошлой неделе он пожертвовал библиотеку…
— Это пожертвование было строго обдумано предварительно, — перебил его Тони. — Он мечтает сделаться «сэром Теодором Матчем»… Но он еще не знает, что совершенно неожиданно для себя пожертвует в мой фонд восемь тысяч фунтов…
Билл взглянул на своего друга. В глазах его читалось восхищение.
Управление «Теодор Матч и К°», занимавшее несколько внушительных зданий, находилось в Ньюкастле. Друзья приехали туда вечером и остановились в ближайшем к вокзалу отеле.
Судя по штату служащих и количеству клиентов в приемной, обороты пароходства были огромны.
Энтони передал свою карточку секретарше и, после полуторачасового ожидания в приемной, был принят, наконец, самим «королем».
Мистер Матч был румяным бородачом средних лет. Его холеное лицо выражало самодовольство.
— Рад познакомиться с вами, мистер Ньютон, — приветствовал он Тони. — Присядьте, пожалуйста, Не хотите ли сигару?..
— Благодарю вас, я курю трубку, — ответил Тони.
— Чем могу служить, мистер Ньютон? — продолжал хозяин. — Быть может, вы хотите заставить меня заплатить вам десять тысяч фунтов и искать «клад»? Или предложите мне купить миллионный пай в каком-нибудь «деле»? Не стесняйтесь!
На миг Тони растерялся, но быстро овладел собой и, улыбаясь, ответил:
— О, мне не нужно такой крупной суммы!
Мистер Матч откинулся на спинку кресла и рассмеялся.
— Как видите, я хорошо осведомлен обо всех ваших проделках, мистер Ньютон! — воскликнул он. — Я наслышан о вашей картинной галерее и весьма польщен, что мой портрет также попал в нее… Кроме того, мистер Флекк и мистер Монсар — мои друзья… Я до сих пор умираю от хохота, вспоминая вашу проделку с покупкой коттеджа…
Он на минуту остановился, как бы любуясь впечатлением, произведенным им на Энтони, и продолжал:
— Как видите, вам лучше сразу раскрыть свои карты: ведь вы стремитесь «избавлять» богатых людей от тяжкого бремени излишних денег, не так ли?
Тони уже вполне владел собой и невозмутимо произнес:
— Вы не ошиблись… Это действительно цель моей деятельности.
В его голове зародился новый план.
— Отлично, — воскликнул Матч, — Тогда, быть может, вы мне поведаете, как вы собираетесь обобрать меня? — И он снова довольно рассмеялся.
— Зная, что вы весьма гуманно относитесь к служащим, я решился побеспокоить вас по следующему делу… — все так же невозмутимо продолжал Тони. — Я решил основать общежитие для вдов и сирот служащих торгового флота…
— И на какую сумму вы собирались «нагреть» меня?
— Против вашего имени в моем списке обозначена сумма в восемь тысяч фунтов… — спокойно ответил Тони.
— Жаль, что не восемь миллионов! Впрочем, вы имеете ровно столько же шансов получить с меня восемь миллионов, сколько восемь тысяч. Вероятно, у вас есть и план, как получить с меня эти деньги? Уж позабавьте меня, мистер Ньютон. Откройте мне его.
Тони расхохотался.
— Что ж… Откровенность за откровенность… — согласился он.
В эту минуту дверь открылась, и на пороге показался высокий одутловатый молодой человек.
— Это мой сын, — представил его мистер Матч. — А это — мистер Ньютон, о котором ты тоже много слышал, — сказал он, обращаясь к сыну. — Вам, мистер Ньютон, вероятно, интересно будет узнать, что мой сын холост и вполне пригоден для военной службы. Однако, во время войны услуги его были столь необходимы для моей фирмы, что он был освобожден от нее. Занесите и этот факт в мой послужной список, мистер Ньютон. Ведь я говорю правду, не так ли, Том?
Том, усмехаясь, кивнул.
Он мгновение помолчал и удовлетворенно добавил:
— Ну-с, теперь, когда вам стало известно еще одно мое «прегрешение», быть может, вы согласитесь раскрыть свои карты? А?
— Я прошу вас лишь совершенно серьезно ответить на мой вопрос: согласны ли вы сделать пожертвование на упомянутую мною благую цель?
— Ни пенса! — ударив кулаком по столу, заорал король мореплавания. — Да за кого вы меня принимаете?! Я не привык выбрасывать деньги на ветер!..
— Отец, я тебе больше не нужен? — усмехаясь, перебил его сын.
— Можешь идти, Том, — смягчился Матч. — Я лишь хотел показать тебе знаменитого мистера Ньютона.
Отвесив поклон гостю и многозначительно улыбнувшись родителю, Том вышел.
— Да поймите же вы, — с жаром продолжал мистер Теодор, — что я не привык сорить деньгами, но если вам все-таки удастся с вашим другом Биллом вытянуть из меня эти деньги, я охотно покорюсь своей участи. Если путем ваших уловок (грабеж и мошенничество, конечно, исключаются) вы сможете оставить меня в дураках — вы получите деньги, и я обещаю не преследовать вас… Идет?
Если Теодор Матч и готов был потерпеть поражение, то только от сильного противника.
Он встал из-за стола и протянул Тони свою широкую мускулистую руку. Тони ее крепко пожал:
— Охотно принимаю ваш вызов! — воскликнул Тони. — Не более как через неделю вы пожертвуете восемь тысяч фунтов на приют для вдов и сирот моряков торгового флота…
— Посмотрим, мистер Ньютон, — потирая руки, смеясь, ответил Матч.
Он подошел к письменному столу и вынул из ящика полдюжины листовок.
— Сегодня утром я получил подписной лист и воззвание принца Уэлльского. Им, видите ли, нужно собрать миллион в пользу моряков торгового флота. Вы думаете, я отказался? Ничуть! Я просто «позабыл» об этом подписном листе. Отказаться от такой подписки не совсем прилично. Вы понимаете?.. Если же сам принц пожалует в Ньюкастл, я окажусь больным… Если он напишет мне собственноручное письмо, я так захвораю вдруг, что не в состоянии буду ответить… Во всем нужна изобретательность…
После того как Тони откланялся, мистер Матч еще долго сидел в кабинете, погруженный в глубокую задумчивость. В нем проснулся азарт борьбы: он почувствовал, что обрел, наконец, достойного противника. Он был готов к борьбе.
На следующий день он тщательно проверял подававшиеся ему на подпись бумаги, с некоторой опаской выслушивал людей, являвшихся к нему с деловыми предложениями. Он стал осмотрителен. Всюду ему мерещился «бандит в белых перчатках»…
