— Вот черт! — непроизвольно выругался Граф и ослабил хватку.
Я мгновенно переместилась на другой конец сиденья, а он достал телефон и нажал нужную кнопку.
— Алло! Привет, Пастор! В чем дело?
Далее Граф весь обратился вслух, ни разу не перебив собеседника. Пастор говорил долго, но я не могла разобрать ни слова, как ни старалась. Сплошное «бу-бу-бу». Наконец Граф произнес:
— Я все понял. Информация стопроцентная?
— Обижаешь, Граф, — был ответ, и на этот раз я услышала его очень отчетливо.
— Спасибо, братишка. С меня причитается.
Пастор буркнул еще что-то, и после этого Граф выключил связь.
— Это уже кое-что, — сказал он вслух.
— Что там? — меня распирало любопытство.
— Есть новая информация о Пуле и Израильтянине, — Граф повернул свое худощавое лицо ко мне. — Оказывается, ребята и впрямь отхватили жирный куш.
— Что за куш?
— Грабанули банк. И не какой-нибудь там простенький, второразрядный, а «Инвестбанк».
— «Инвестбанк»? — переспросила я.
— Один из престижных в столице, — пояснил Граф. — Сейчас я припоминаю, что читал об этом уже в газетах. Преступники ограбили не весь банк, а всего одну ячейку обчистили, но, говорят, и там хранилось немало.
— И это сделал Виолеттин муж со своим другом? — уточнила я.
— Пастор утверждает, что получил наводку именно на них, причем из проверенных источников. Пастору можно доверять, Женя.
— Я не спорю, — задумчиво произнесла я. — Просто как-то не ожидала подобного поворота событий. Милиции известны личности злоумышленников?
— В том-то и дело, что нет. Легавые сбились с ног, разыскивая воров, но их поиски не увенчались ни малейшим успехом. Дело заглохло, так и не успев толком разрастись.
— Когда это произошло?
— Подожди, дай-ка припомню, — Граф наморщил лоб. — На прошлой неделе, если не ошибаюсь. Да, точно! В самом начале недели.
— Я должна попасть в этот банк.
Глаза мои наверняка горели в этот момент, потому как я наконец почувствовала азарт охоты. Все это время инициатива расследования была сосредоточена в руках Графа. Оно и понятно. Мы только тем и занимались, что мотались весь день по злачным местам да наносили визиты сомнительным личностям. Граф знал, что делает. Он вращался в этих кругах и к каждому человеку имел свой индивидуальный подход. Но сейчас появилась реальная зацепка. Банк, который ограбили Пуля и Израильтянин. Дальше разматывать клубок могла я сама.
— Прямо сейчас? — усмехнулся Граф. — Но банк уже закрыт, а домашний адрес его президента мне неизвестен, извини.
— А хоть кто президент, ты знаешь?
— Как не знать? — ответил Граф вопросом на вопрос. — Я и сам держу там свои капиталы.
— Кто он?
— Глинский Карп Никанорович, — отчеканил Граф. — Завтра с утречка поедем к нему, и я вас познакомлю.
Я ничего не ответила, но для себя решила, что с господином Глинским постараюсь познакомиться без помощи Графа. Так оно будет вернее.
Ресторан «Лира» мало чем отличался от большинства провинциальных ресторанов. Например, в нашем городе таких, как «Лира», было пруд пруди. Помпезность и внешний лоск являли здесь собой главную атрибутику.
Мы с Графом прибыли без нескольких минут девять. Жженого еще не было, о чем нам любезно и сообщил один из официантов. В ожидании мы расположились за угловым столиком и заказали только напитки. Граф взял себе виски, я — чашечку кофе.
— Не самый лучший ресторан в Москве. Не так ли? — поинтересовалась я у своего спутника.
— Абсолютно верно, — не стал отрицать он. — Но Жженый любит именно такие места. Неброские. Старается не сильно выделяться из общей массы, дабы не попасть в поле зрения властей. Осторожность и подозрительность у него в крови.
Жженому было на роду написано долго жить. Стоило Графу заговорить о нем, как тот появился в дверях зала. Узнать Жженого было нетрудно. Даже я смогла это сделать, хотя ни разу не видела его прежде. Дело в том, что хозяин Новых Черемушек получил свою кличку неспроста. Вся левая половина его лица представляла собой огромное бесформенное пятно от ожога. Что касается второй половины, то та представляла яркий контраст с первой. Если посмотреть на Жженого в профиль с правой стороны, то мы увидели бы вполне симпатичного гладко выбритого мужчину сорока лет. Жженый был курчавым брюнетом с ярко-зелеными глазами. Лицо овальное, нос прямой, губы тонкие, поджатые. На Жженом были широкие голубые слаксы, вязаный свитер под горло и легкая ветровка. В самом деле, ничем не примечательный тип. Не обратишь особого внимания на улице посреди прочих обывателей. И уж тем более никак не подумаешь, что он авторитетный человек в криминальных кругах, заправляющий торговлей оружием, которая, как известно, является одним из самых прибыльных видов деятельности.
Тем не менее его здесь знали и уважали. Об этом можно было судить по взглядам присутствующих посетителей и обслуживающего персонала, которые устремились в сторону Жженого. Официант незамедлительно проводил его на самое престижное место у окна и тут же убрал со столика табличку: «Забронировано».
Жженый пришел не один. Следом за ним в зал ресторана шагнули двое здоровенных мордоворотов в застегнутых кожаных куртках и джинсах. Куртки в районе правого бедра у каждого из них неестественно топорщились, давая понять всем и каждому, что соваться к ним с голыми руками себе дороже. Я сразу поняла, что это личная охрана господина Жженого.
— Он? — обернулась я к Графу.
— Он, — кивнул тот, не отрывая взгляда от вновь прибывших.
Его даже не столько интересовал сам Жженый, сколько группа его сопровождения. Граф как бы приценивался к ним.
— Что-то не так?
— С чего ты взяла? — спохватился он. — Все нормально. Пошли познакомимся.
Он первым поднялся из-за столика и зашагал к Жженому. Я следом за ним. Кожаные мордовороты, уже успевшие принять сидячее положение в двух метрах от охраняемой особы, заметив, куда мы направляемся, мгновенно подобрались и инстинктивно потянули руки к отворотам курток.
— Привет, Жженый, — Граф уже вплотную приблизился к легендарному торговцу оружием.
Тот нехотя повернул голову. Я заметила, что куртки верных телохранителей уже расстегнуты, а один из них даже поднялся, сделав шаг в нашу сторону.
— Здравствуй, Граф, — ответил Жженый и тут же сделал отмашку своим архаровцам, дабы не травмировать лишний раз их нервную систему. — Чем обязан твоему вниманию к моей скромной персоне?
— Прежде всего познакомься, Жженый, — Граф без всякого приглашения уселся за один столик с торговцем оружием и указал рукой мне на третий стул. — Это Женя, моя старая знакомая.
— Очень приятно. — Жженый откинулся на спинку и достал сигареты. Заказ ему еще не принесли, и он убивал время до ужина. — Что дальше?
— Ты не очень-то вежлив, — заметил Граф.
— Я просто жутко устал сегодня, — оправдался тот, чиркая зажигалкой. — День был суматошный.
— Нам нужна твоя помощь, Жженый, — Граф последовал его примеру и тоже задымил.
— «Стволы» нужны?
Граф не успел ответить. Подошел официант и любезно поставил перед Жженым поднос со снедью. Как оказалось, завсегдатай «Лиры» предпочел антрекот с жареным картофелем, омаров в соусе и салат «оливье». Помимо этого официант выставил на стол бутылку дорогого марочного вина и апельсиновый сок. Молча выполнив свои обязанности, он удалился.
— Выпьете со мной? — поинтересовался Жженый.
— Извини, нет времени, — отказался Граф, и я мысленно была с ним солидарна.
— Так в чем же дело? Ты собрался с кем-то воевать, Граф?
— Нет, — ответил тот. — Дело вовсе не в оружии. Мне нужна информация.
— Я — не сексот, — тут же отреагировал Жженый.
— Я не о том, — поморщился Граф. — Ты не так давно общался с двумя ребятами. Их видели в твоем обществе. А мы с Женей как раз разыскиваем их. Тут нет никакой криминальной подоплеки, поверь мне. Дело сугубо личное.
— Что за ребята? — Жженый бросил в пепельницу наполовину выкуренную сигарету и взялся за вилку, поковырялся в картофеле. — Ко мне приходят разные люди. И их больше, чем ты думаешь.
— Одного зовут Израильтянином. У другого погоняло — Пуля. Помнишь их? Ваше рандеву было не так уж и давно.
Жженый поднял глаза на собеседника.
— Можно один вопрос, Граф?
— Задавай.
— Кто тебе поведал обо всем этом?
— Для тебя это имеет большое значение?
— Имеет.
— Я пообещал не выдавать источник. А свое слово я держу всегда. Тебе это прекрасно известно, Жженый.
— Понимаю, — произнес тот. — И тем не менее ты хочешь, чтобы я перед тобой открылся.
— Тебе же это ничего не стоит. Или ты давал этим ребятам слово?
— Нет, я никаких слов им не давал.
