Он был сладкоречив. В этом надо было отдать ему должное. Однако при взгляде на него на душе у меня становилось муторно.
Он был тем копом в Восточном Чикаго, которому все мадам платили каждый месяц - сборщик подати, с которым Анне Сейдж лучше бы не знаться. Черт! Я вспомнил где видел его и где он заприметил меня - в Восточном Чикаго, в отеле "Костур"!
- Не дурите, - сказал Барни, - присоединяйтесь к нам, для затравки, выпейте пива.
- О'кей, - сказал Заркович, придав своей улыбке выражение застенчивости. Он обошел чемпиона, который рядом с ним показался карликом. - Я был уверен, что вы разделаетесь с Канцонери, - продолжал он, обращаясь к Барни, - ни секунды не колебался.
- В таком случае, вы оказались единственным, кто так думал, - сказал Барни. - На самом деле все было не так-то просто. Они даже не воспринимали меня как чемпиона Нью-Йорка, пока я не побью их парня в его собственном городе.
- И вы задали ему хорошую трепку.
Барни смутился, но такое внимание ему было приятно. Он был хорошим парнем, ничто человеческое не было ему чуждо.
- Я страшно хотел послать его в нокаут, - сказал Барни, почти извиняясь, - но малый держался неплохо.
- Слушайте, Заркович, - прервал я их разговор, пропустив "сержант", если у вас есть дело ко мне, давайте поднимемся в мой офис.
Барни, казалось, мои плохие манеры обидели.
- Нат, - сказал он, - это я настоял, чтобы он присоединился к нам.
Заркович привстал.
- Извините за вторжение.
На этот раз Барни смутился по-настоящему. Взяв Зарковича за руку, он остановил его.
- Вы вовсе не вторглись, позвольте угостить вас пивом.
Я встал и вышел из кабинки:
- Хотелось бы все-таки вначале покончить с делом.
Если ты побудешь здесь некоторое время, мы оба предоставим тебе возможность угостить нас пивом.
Барни недоверчиво сказал:
- Хм... конечно, Нат. Все равно я буду ждать возвращения Перл, которая, надеюсь, потратила не все мои деньги. Поэтому пробуду здесь еще где-то около получаса.
Заркович поблагодарил Барни за гостеприимство и последовал за мной на улицу. Здесь мы вошли в дверь между "Коктейль лоунж" и ломбардом и поднялись по лестнице в мой офис. Я отпер дверь и пригласил его войти. Весь путь мы проделали молча.
Открыв окно, я прошел за свой стол и пригласил Зарковича сесть на один из стульев напротив меня. Он снял шляпу. На предложение снять пиджак он, вежливо улыбнувшись, отказался, несмотря на жару.
- Думаю, нам следовало поговорить, - начал он.
- Пожалуй.
- Похоже, вы обогнали меня, мистер Геллер.
- Давайте отбросим всяких "мистеров". Анна Сейдж все еще владеет двумя заведениями в Восточном Чикаго. Так что, собрав дань, вы заявились прямо от нее, не так ли?
Его красивое лицо оставалось невозмутимым.
Я продолжал:
- И на этот раз Анна рассказала вам некую интересную историю. Историю о человеке, который встречается с одной из ее девушек.
Он кивнул.
- Анна рассказала вам, что этот человек может быть кем-то очень знаменитым, - сказал я. Он опять кивнул.
- Теперь я размышляю, кем может быть эта знаменитость? Дионном Квинтсом? Чарли Мак-Карти? Джоном Диллинджером?
Сложив свои большие ладони вместе и хрустнув пальцами, он сказал:
- Ваши размышления меня не рассмешили, Геллер.
- Они предназначались только для моего собственного удовольствия. В конце концов, это мой офис, так что какого черта стесняться.
- Вы понимаете, дело серьезное.
- Нет, не понимаю, расскажите.
- Вы всего лишь мелкий частный коп, которому в свое время довелось быть мелким чикагским копом. Вы ничего из себя не представляете. На вашем месте мог оказаться любой другой.
- Повторяетесь. Вы уже сказали, что я был чикагским копом.
- Забавно. Только не старайтесь быть таким крутым, воспарившим высоко. Я не могу отказаться от выгодного дела и не отрицаю этого. Но это отнюдь не делает меня плохим копом. Если бы времена не были такими тяжелыми, я...
- ...Не носил костюм за сотню долларов и галстук за десять? Вы вымогатель, Заркович. Было бы противоестественно, если бы вы им не были. Я чувствовал бы себя возле вас очень неуютно.
- А вам уютно рядом со мной?
- Да. Я дома, знаю где были вы и куда идете.
- То же самое я могу сказать о вас. Можно закурить?
- Травитесь.
Заркович изобразил улыбку, достал серебряный портсигар. Выбрав сигарету, вставил ее в черный мундштук и прикурил.
- Как прошла ваша встреча с Пурвином? - спросил он.
Если это был рассчитанный ход, чтобы ошеломить меня, то он достиг своей цели. Мне не понравилось, что ко мне прицепился хвост, а я не заметил этого.
Я сказал:
- Мы говорили и о том, что, может быть, я видел Диллинджера. Но не более того.
Он кивнул, не вынимая мундштука из зубов, копируя манеры ФДР40.
- Мудро. Ожидаете разговора с Коули?
- Да. Может быть. Если вообще буду говорить с кем-либо.
- А почему нет?
- Может, здесь нет предмета для разговора. Джимми Лоуренс, являясь клерком торговой палаты, слишком часто пользуется такси, но в этом нет ничего незаконного.
- Вы сомневаетесь, что он Диллинджер? - Очень сильно. Если он Диллинджер, то это самый наглый, самый хладнокровный и лихой парень, которым я когда-либо встречался. Он посещает все общественные места в городе, днем и ночью, он, смутившись, толкает копа, носит щегольскую одежду. Что-то новенькое для врага закона... И он явно безоружен... Да вообще, он не очень-то и похож на Диллинджера. Заркович понимающе улыбнулся и кивнул.
- Пластическая хирургия. Достаточно хорошая, придает ему чувство уверенности. Можно смело выходить на публику и смешаться с толпой обывателей. Но это ложное чувство безопасности. Анна сразу узнала его.
- Да, она говорила об этом.
- Не только она. Вчера вечером он сам назвал себя Диллинджером.
- Что?
- Позвоните ей, - сказал он, кивнув на мой телефон, - и спросите.
- Но почему он в этом сознался и именно ей?
- Он доверяет Анне, которая умеет быть по-матерински теплой и ласковой. Вы же сами знаете.
- Это верно.
- Она была приветлива с ним. С точки зрения человека, находящегося в розыске, ей можно доверять. Ведь Анна была известна тем, что сама не в ладах с законом, нередко сдавала жилье ребятам, находившимся в бегах.
- Понимаю. А сейчас Анна почему-то хочет продать Диллинджера.
- Что значит продать? Он не ее жилец, у него есть собственная крыша над головой, разве не так? На Пайн-Гроув-авеню?
Я кивнул.
- Разве Анна виновата в том, что парень так доверился ей?
- Заркович, а что, собственно, вы хотите от меня? Он вынул мундштук изо рта.
- Мне хотелось бы, чтобы вы снова поговорили либо с Пурвином, либо с Коули. Хорошо бы устроить им встречу с Анной.
- А почему Анна не может сама обратиться к ним?
- С ее уголовным послужным списком она нуждается в посредничестве.
- А почему бы вам не взяться за это?
Он сделал широкий, великодушный жест рукой.
- Я могу это сделать. Но собираюсь объединить наши усилия. Вы сообщите то, что наблюдали, а я бы сказал, что миссис Сейдж, мой старый друг из Восточного Чикаго, вошла со мной в контакт относительно Диллинджера и свела нас вместе.
- И все же зачем вам я?
Он пожал плечами.
- Просто хочу быть справедливым. Не вижу смысла в конкуренции. Денег хватит на всех, причастных к делу, Геллер. По крайней мере, двадцать грандов, поделенных на четыре части.
- Четыре?
- Кроме меня, вас и Анны есть еще мой непосредственный начальник капитан О'Нейли. Он сегодня тоже в деле.
- Он тоже участвует в сборе денег с мадам?
- Геллер, мы уже занимались делом Диллинджера. У нас имеется донесение, что этот человек был в Чикаго на Норд-Сайд.
- От Анны?
- Нет. От одного игрока, которого я знаю, хорвата. Но никому не говорите об этом. Вскоре после того, как вы ушли от Анны, я, разговаривая с ней, вдруг понял, что этот парень у нас в руках. Вы знаете, у нас есть свой денежный интерес в поимке мистера Диллинджера в Индиане.
- Вы имеете в виду некую сумму помимо наградных в двадцать тысяч долларов?
- Разумеется. Диллинджер - это стыд Индианы, родной сын, пошедший по неправедному пути.
- Лич в этом участвует?
Капитан Мэтт Лич был полицейским штата Индиана, который посвятил в последние годы всю свою карьеру выслеживанию Диллинджера. В поисках известности он далеко переплюнул Пурвина и Несса. Правда, его не любили многие полицейские. Однако знали как неутомимого, даже одержимого преследователя Диллинджера.
- Нет, - коротко ответил Заркович. - Он не причастен. Это дело Восточного Чикаго.
- Только что вы сказали, что Диллинджер - это дело Индианы.
- В особенности Восточного Чикаго.
- Почему?
- Он убил там полицейского.
- А! Значит, они ищут его за это убийство.
- Да. Он убил копа, когда выскакивал из дверей Первого национального банка, стреляя из автомата. И этому есть множество свидетелей.
