— Но кто она, эта Мэй Лиддиарт? Это невозможно! Рекс никогда не сделает такого. Он был женихом Доры и за день до свадьбы с ней не мог жениться на какой-то Мэй! Кто сказал это?
Тогда Джимми рассказал подробно о своем открытии. Джоанна, беспомощно сложив руки, слушала. Наконец промолвила:
— Я думаю, мы должны сказать об этом Доре. Она вправе знать все…
Девушка была готова заплакать, и Джимми чувствовал себя ужасно неловко, не зная, что предпринять, чтобы хоть немного успокоить ее.
— Я думаю, что лучше всего вам самому сообщить ей, — сказала она. — Я не осмелюсь посмотреть Доре в глаза.
Джимми покинул Кадоган-сквер с тяжелым чувством, что ему предстоит очень неприятная обязанность. Узнав, что Доры нет дома, он вздохнул с облегчением. Оставив слуге записку для Доры, в которой он сообщал, что зайдет позже, Джимми собрался уходить, как вдруг что-то показалось ему знакомым в речи и чертах нового слуги.
— Я где-то видел ваше лицо, — сказал он, и слуга улыбнулся.
— Я — Беннет, сэр, — сказал он, и Джимми вспомнил, что это был шофер Кольмана, теперь получивший должность лакея. — Меня повысили. Я думаю, вы так и не нашли вора, сэр?
— Которого? — спросил Джимми, мысленно констатируя, что для Беннета существовал только один вор, а именно тот, которого экс-шофер помогал ловить.
Это таинственное дело давно уже действовало на нервы Джимми. Будь Рекс чужим ему, а не другом, он передал бы расследование дела другому. Не потому, что оно было сопряжено с опасностью лично для него. Еще до отравленного кофе, поданного Паркером, и до покушения на улице он понял, что вызвал немилость Кьюпи.
Кьюпи начал борьбу не на живот, а на смерть, как загнанный в угол зверь, и это удивляло Джимми, который думал, что Кьюпи был так уверен в себе и своих помощниках, что не боялся розысков полиции. Следов Кьюпи нельзя было найти, и полиция не шла дальше признания Паркера главой шайки. У полиции есть примета: если преступник известен, то его рано или поздно найдут. Но будет ли это неопровержимой истиной и в этом случае? Прекратит ли арест Паркера деятельность Кьюпи? Одним словом, Джимми смутно сознавал, что не Паркер глава этой неуловимой организации.
Придя домой, Джимми нашел адресованный на его имя объемистый пакет, надписанный неизвестным ему почерком. Вскрыв пакет, он увидел, что в нем была связка писем и записка от Ниппи Ноульса.
«Дорогой мистер Сэппинг! Я никогда не нарушал своих правил и не помогал своими указаниями полиции. Поэтому я не хочу благодарности за оказанную вам небольшую услугу. Мне сказали, что тот „револьверщик“ все еще подстерегает вас. Берегитесь. Что касается того лица, о котором я не раз говорил вам, то я наткнулся на связку ее писем ко мне. Прочтите их и скажите как изучающий человеческую натуру, что вы думаете о девушке, писавшей мне такие письма, а потом сыгравшей такую двойную роль. По-моему, женщин совсем еще не коснулась цивилизация.
Ваш Ниппи».
Далее шел постскриптум.
«Я всегда буду рад сделать что-нибудь для вас, потому что вы джентльмен, чего нельзя сказать о большинстве агентов из Скотленд-Ярда. Они рады подвести человека, который помог им».
Джимми с улыбкой прочел это бесхитростное письмо, особенно постскриптум, и сунул связку присланных ему писем в ящик стола, пусть полежат до тех пор, когда у него будет больше свободного времени. Сейчас он не был расположен изучать любовные записки горничных.
Ровно в семь часов вечера он снова был у Доры. Она сразу же спросила его:
— У вас новости? — и сердце его упало.
Он с трудом ответил:
— Да, но боюсь, что новости неприятного свойства.
— С Рексом что-то случилось? — спросила Дора, не спуская взгляда с Джимми.
— Не совсем, Дора. Знаете вы некую Мэй Лиддиарт?
К его великому удивлению, она не высказала изумления и не стала отрицать знакомства с нею.
— Да. Почему вы спросили? Это относительно венчания?
Он старался не смотреть ей в глаза.
— Вы… вы знаете? — пробормотал он.
— Что Рекс был обвенчан с Мэй Лиддиарт в Челси? За день до своего исчезновения. Знаю!
Она была так спокойна, что он глазам своим не верил.
— Кто она? — наконец выпалил он.
— Я — Мэй Лиддиарт! — сказала Дора. — Дора Мэй Лиддиарт Кольман, или Дора Уолтон. Рекс мой муж!
— Садитесь, Джимми, выслушайте меня. Я давно должна была сказать вам это, но боялась, что отец узнает. Рекс сильно беспокоился, виною тому были эти глупые письма, и он боялся, что до нашей свадьбы случится что-то. Эта мысль прямо преследовала его, и он просил меня обвенчаться днем раньше. Но я не согласилась — отец был бы взбешен, он большой самодур. Тогда он предложил обвенчаться тайно с тем, чтобы на следующий день свадьба была повторена официально. Я боялась, что сообщение о двойном венчании может попасть в газеты, поэтому предложила венчаться под вымышленными именами. Это не сделало бы нашей свадьбы недействительной. Но Рекс узнал, что необходимо, чтобы он указал свое настоящее имя. Тогда мы решили венчаться под своими именами, только я не указала своего полного имени. После совершения обряда мы прошлись по парку, потом я пошла домой, а Рекс вернулся к себе. Конечно, это была безумная выходка, но Рекс так боялся потерять меня. Он все думал, что в последний момент случится что-то ужасное.
— Отец ваш знает об этом? — спросил Джимми.
— Нет. Я не осмеливаюсь сказать ему. Да и, кроме того, он до сих пор комментирует исчезновение Паркера — открытие, что в его доме жил настоящий преступник, очень сильно подействовало на него. Что вы теперь думаете обо мне, Джимми?
— Ничего, Дора. Вы и не могли поступить иначе.
— Вы сказали Джоанне о вашем открытии? — начала она и улыбнулась.
— Да, конечно. Давайте отправимся с вами в Кадоган-сквер, и я расскажу ей все подробности.
Джоанна гораздо спокойнее, чем Джимми, отнеслась к ошеломляющей новости.
— Слава Богу, вы теперь законная Уолтон, я так рада!
Новое положение Доры вызвало много расспросов, теперь о многом можно было переговорить.
— Я уверена, — сказала Джоанна, — что Рекс исчез ради Доры. Да, да. Он, наверное, узнал о какой-нибудь угрожавшей ей опасности и исчез, зная, что этим отвратит опасность от Доры.
— Дора, — вдруг сказал Джимми, — я уверен, что Рекс выплатил кому-то или передал почти миллион фунтов. Вы как жена его имеете право знать об этом.
— Я знаю только, что деньги исчезли, — спокойно сказала Дора.
— Я имею доказательства, что деньги были выданы под расписку.
— Значит, вы знаете, кому были переданы деньги?
— К несчастью, мы этого не знаем. Я думаю, уже почти доказано, что Рекс дал подписать расписку в получении той суммы и расписка была помещена в синий конверт и положена в несгораемый ящик. Но в конверт одновременно попало какое-то химическое вещество. Было ли оно положено кем-то другим в виде письма, записки, пропитанной веществом, неизвестно, но это вещество уничтожило все содержимое несгораемого ящика, кроме узенькой полоски, на которой, и то посредством фотографирования, удалось мне прочесть отрывок вашего брачного свидетельства.
— Вы, значит, не обнаружили расписки? — спросила Дора задумчиво. — Кьюпи все же овладел его состоянием! Но я этого не боюсь. У меня у самой есть средства. Мне его денег не нужно, мне нужен лишь сам Рекс. А Кьюпи может иметь деньги Рекса, да и мои в придачу, лишь бы у меня остался Рекс!
Джимми проводил Дору домой, затем медленно направился к себе. Итак, Хоть одна маленькая тайна была раскрыта. Это уже был шаг вперед. Теперь оставалось изловить Паркера и навести надлежащий порядок.
Поднявшись к себе, Джимми попробовал своим ключом открыть дверь, но она не открывалась. Тогда он нажал кнопку звонка, но никто не отзывался на звонок. Это было не похоже на аккуратного Альберта, и Джимми не мог понять, в чем дело.
Вдруг за дверью раздался шепот, доносившийся, очевидно, с пола:
— Что с вашей рубашкой?
Джимми удивленно отступил на шаг, так как узнал голос Альберта.
— Откройте дверь, — строго приказал он. — Не валяйте дурака!
Но тот же голос повторил странную фразу. Очевидно, вопрос предлагался неспроста. Тут Джимми вспомнил, что на днях Альберт говорил ему о некоторых частях его гардероба, нуждавшихся в починке.
— У рубашки надо обновить манжеты, — сказал он и услышал, что отодвинулся засов, и дверь открылась.
— Скорее, сэр, закройте дверь.
Джимми послушался, и когда был зажжен свет, он увидел, что Альберт был бледен как полотно. Рубашка его была в крови, и вокруг головы была повязка. В руке он держал револьвер.
— В чем дело, Альберт? Вы ранены?
— Да, сэр. Физически и морально.
Он провел Джимми в комнату, где был необыкновенный беспорядок. Письменный стол перевернут, ящики выдвинуты, и-содержимое их разбросано по полу.
— Это они натворили после того, как тяпнули меня по голове, — сказал Альберт. — Около восьми кто-то постучал в дверь. Обыкновенно я всякому отпираю на стук, но тут заколебался и спросил, кто там. То, что на лестнице был потушен свет, показалось мне подозрительным, я это заметил сквозь щелку для писем. «Откройте дверь, дурак», — послышалось в ответ. Почему-то я подумал, что это вы, и послушался. В ту же минуту меня чем-то упругим ударили по голове. Я даже не разглядел ничего, а сразу лишился чувств. Очнулся я у себя на постели и услышал производимый ими шум.
