Гордеев повернулся к секретарше.
— Кто тут был, в этом кабинете, после того, как Ольга Витальевна пропала? Ее отец Виталий Викентьевич?
Она покачала головой.
— Тогда кто? Акиншин здесь уже давно не был, или я ошибаюсь?
— Не ошибаетесь…
— Тогда кто же?! Думайте, черт возьми!
Секретарша вздрогнула и выпалила:
— Только тот, кто руководил обыском.
— А кто руководил обыском?
— Какой-то следователь важный.
— Насколько важный?
— Из Мосгорпрокуратуры, кажется.
— Васильев?
— Да не помню я.
— Но вы же его видели, Альбина Андреевна? Такой худой и рыжий?
Секретарша подумала и покачала головой.
— Тогда, может, толстый лысеющий блондин?
— Точно.
— По фотографии опознаете?
— Наверно…
— Поехали со мной.
У Дениса Грязнова в «Глории» имелась база данных на различных сомнительных деятелей правоохранительных органов, которые когда-то перешли дорогу сотрудникам «Глории». Васильев был там наверняка, Гордеев не сомневался.
— Зачем это? — испугалась секретарша. — Не поеду я никуда! Не договаривались так!
— Ладно. — Гордеев вздохнул и потер виски. Потом позвонил в «Глорию» и объяснил ситуацию.
Компьютерщик Макс обещал прислать фотографию Васильева в ближайшее время — по электронной почте.
Через четверть часа следователь Мосгорпрокуратуры Васильев был опознан секретаршей Ольги Реутовой.
Торжествующий адвокат ^медленно отзвонил-Денису — похвастаться удачей.
— Ну и что это значит? — поинтересовался Денис.
— А то, что этот сукин сын попался, — сказал Гордеев.
— Ты хочешь прищучить следователя столичной прокуратуры, — оценил Денис. — Не круто ли берешь?
— В самый раз, — заверил адвокат. — А Турецкий на что, по-твоему, существует? Да у него от такого счастья просто множественный оргазм случится.
— Такое только у женщин бывает, — на всякий случай сказал педантичный Денис. Когда-то он учился в медицинском институте.
Из «Интертура» Гордеев поехал в головной офис «Русского лото», предварительно созвонившись с госпожой Гнатюк.
Пресс-секретарь оказалась дюжей дамой бальзаковского возраста и весом килограммов в сто, и она явно строила Гордееву глазки. Он сразу почувствовал себя некомфортно, но — делать нечего, нужно было выкачать из нее все.
— Как вы теперь намерены поступить? — спросил Гордеев после того, как она подтвердила ему эту историю.
— Понимаете, мы даже не знаем, что нам делать с этими деньгами, если победитель не объявится, — сказала Валентина Гнатюк. — Когда принимался устав «Русского лото», туда не вписали положение о том, что делать с незатребованным выигрышем. Предполагалось, что подобные ситуации невозможны в принципе, так что к такому развитию событий мы оказались не готовы.
— Действительно, — усмехнулся Гордеев, — сейчас игорный бизнес стал, наверно, единственной областью человеческой деятельности, где не встречается традиционный российский пофигизм.
— О, как вы верно подметили! — восхитилась пресс-секретарь. — И даже более того, скажу по секрету, сейчас столичные психологи бьют тревогу, ибо количество москвичей, зависимых ют игры, растет в геометрической прогрессии.
— Какой же эго секрет, если они бьют тревогу? Или они потихоньку бьют?
Но пресс-секретарь не оценила юмора и в свою очередь поинтересовалась, зачем члену Московской коллегии адвокатов подобные сведения.
На этом месте Гордеев умело свернул разговор. Госпожа пресс-секретарь была разочарована. Либо она решила, что Гордеев обладает каким-то сведениями о загадочном победителе, либо предположила, что интерес его сосредоточен на ее фигуре, и просто адвокат немного стесняется…
Из «Русского лото» Гордеев поехал на биологический факультет МГУ. Он уже навел справки и знал, что там есть специалисты, которые занимаются интересующей его проблемой. И действительно, оказалось, что доцент Надежда Бойко — одна из немногих российских ученых, занятых проблемой лечения заядлых игроков. Доцент была высока и хороша собой, но в отличие от пресс-секретаря интереса лично к персоне Юрия Петровича не проявляла никакого. Впрочем, интересующую его информацию Гордеев получил.
Оказалось, что, по данным комиссии Правительства Москвы по игорному бизнесу, в столице действует более 2000 казино и залов игровых автоматов, а количество самих автоматов превысило 40 тысяч штук. И их посещают более 2 миллионов игроков. Как считают специалисты, из них более 100 тысяч человек остро нуждаются в помощи врачей. Тяга к азартным играм абсолютно тождественна наркотической зависимости. Игры вызывают сильный выброс адреналина в кровь, который заставляет работать участки мозга, отвечающие за чувство удовольствия. Однако за все надо платить, и в организме включаются механизмы, угнетающие синтез адреналина. То есть теперь человеку для получения удовольствия необходима еще большая нервная встряска, и он должен снова и снова играть. Причем игроки могут и по наследству передать приобретенную патологию. Как показывает практика того же «Русского лото», в игре везет не тому, кто играет, а совершенно случайным людям, которых к тому же приходится искать, чтобы вручить выигрыш. Бойко рассказала Гордееву, где могут лечиться от игровой зависимости люди с различной толщиной кошелька.
По большому счету, таких мест, где им оказывали действительно профессиональную помощь, было два.
До конца дня Гордеев посетил оба. Где-то пригрозил, где-то надавил, где-то действовал убеждением. В общем, врачебную тайну удалось обойти.
В одном из этих двух заведений, в клинике, расположенной на Николиной горе, Ольга Реутова была постоянным клиентом, если можно так сказать. В первый раз она обратилась туда шесть лет назад, форма ее заболевания была определена как легкая, и ей была оказана помощь. В следующий раз в клинику ее привез муж, это было уже два года назад. С тех пор ее лечащий врач наблюдал Ольгу раз в неделю, кроме того, раз в полгода она должна была ложиться в стационар для курса терапии.
Гордеев снял копию ее медицинской карты и, приехав к себе в офис, позвонил Портнянскому. Договорились вместе поужинать, Юрий Петрович предложил взять расходы на свой счет, поскольку пригласил профессора в довольно дорогой ресторан — «Пушкины». Это было любимое место его, Турецкого, а также обоих Грязновых. Считалось плохой приметой, если по ходу дела ни разу не приходилось там обедать или ужинать. «Пушкинъ» находился в самом центре Москвы, на Тверском бульваре.
Оказалось, однако, что Портнянского знают там не хуже, чем Гордеева. Они поднялись на лифте с кружевным литьем на второй этаж и оттуда перешли на антресоль.
Гордеев, даже не заглядывая в меню, стилизованное под газету с дореволюционной орфографией и заголовком «Гастрономический вестникь», заказал солянку и холодец, он знал, что это безошибочный выбор. Портнянский взял бефстроганов. Попивая минеральную воду, профессор внимательно поглядывал на своего ученика через очки в тонкой оправе и не торопился задавать вопросы — кажется, он что-то почувствовал. А Гордеев разглядывал интерьер в стиле а-ля рюс. На стене висела «Сравнительная таблица скорости некоторых движений — парохода, велосипеда, скаковой лошади, пушечного ядра и звука». Он ждал, что Портнянский первым начнет разговор, поинтересуется, что ему удалось узнать. Но профессор тоже молчал. Когда молчать дальше стало уже откровенно неприлично, Гордеев сказал:
— Я тут кое-что узнал, Виталий Викентьевич… Давно ваша Ольга играет?
Портнянский отложил вилку.
— Как я этого боялся, — сказал он.
— Чего именно? Того, что это станет известно?
— Того, что этот порок не доведет мою Олю до добра.
— Вы думаете, это порок?
— А что же еще?!
— А вот врачи считают, что это болезнь.
Портнянский, устало махнул рукой.
— Давайте не будем. Ваша снисходительность сейчас неуместна, Юрий Петрович. Мне нужна от вас более эффективная помошь.
— Моя помощь состоит в том, чтобы задавать правильные вопросы и получать на них ответы, которые помогут установить истину. Так?
— Я к вашим услугам.
— Давно она играет?
— Года четыре, наверно.
— И во что же конкретно?
— Во все. В рулетку. В карты. Но главным образом во всякие лотереи. Насколько я могу понять, ей особенно нравилось ждать. Паузы между результатами действовали на нее стимулирующим образом.
— Как относился к этому ее муж?
— Виктор? Он был в бешенстве. Однажды ее просто избил, когда она проиграла очень много денег. И знаете — помогло. На какое-то время…
— А какие у них вообще были отношения?
Портнянский замялся.
— Виталий Викентьевич, я — адвокат, — напомнил Гордеев. — Хранить тайну — моя обязанность.
