– Ксиву покажи!
Я достала из сумки свое удостоверение, которое он внимательно изучил, а потом небрежно бросил на столик. Я не поленилась потянуться и взять его, чтобы убрать обратно, а потом продолжила:
– Меня нанял человек, который хочет найти виновника той трагедии, которая произошла в семье ваших хороших знакомых 31 мая 1994 года, – объяснила я, решив, что фамилию Соколовых пока лучше не называть – он и сам поймет, о чем речь, а остальным об этом знать необязательно.
– Пойди погуляй! – велел Алексей своей девушке, и она послушно поднялась. – И заодно Кота сюда пришли! Дело у меня к нему есть.
Девушка ушла, а я стала ждать, когда придет подручный Алексея. Буквально тут же в дверь постучали, она приоткрылась, и в щель просунулась чья-то голова. Алексей встал, подошел к пришедшему и что-то тому сказал, а потом вернулся на прежнее место и велел мне:
– Давай дальше!
– Алексей Михайлович! Мне известно, что вы принимали самое деятельное участие в судьбе этой семьи, и я очень хотела бы знать, не предпринимали ли вы каких-нибудь шагов, чтобы по горячим следам найти ту тварь? – Он ничего мне на это не ответил, и я стала объяснять: – Если вы тогда нашли виновника, то я просто объясню своему клиенту, что эта сволочь уже понесла наказание и искать без толку.
– Дура! – бросил он самым равнодушным тоном, и я от неожиданности даже рот открыла, но потом справилась с собой и сказала:
– Спорное утверждение, но я готова согласиться с ним, если вы это как-то аргументируете.
– Ты же пришла сюда для того, чтобы попытаться выяснить, не я ли тогда подстроил этот звонок! – бросил он.
– И в мыслях не было! – совершенно искренне воскликнула я.
– Почему же? – не без интереса спросил он.
– Если бы по каким-то неизвестным мне причинам вы сочли Виктора неподходящей партией для своей сестры, то могли бы просто и внятно попросить его, чтобы он оставил Анну в покое, и, думаю, что именно так бы произошло – вы ведь нашли бы для этого очень убедительные доводы, не так ли? – Я прозрачно намекнула Алексею на то, что в курсе его криминальных замашек. – Но вы ни в коем случае не стали бы подвергать риску жизнь Татьяны Борисовны, которую, как я слышала, нежно и преданно любили! – твердо заявила я.
Теперь, наедине, когда нас никто не слышал, я уже могла называть людей по именам.
– Не совсем дура! – признал он. – Так вот, я эту мразь даже не искал!
– Почему? – изумилась я. – И за меньшие провинности перед этой семьей люди по полной расплачивались, а тут?!
– Я слово дал, что искать не буду, – объяснил он.
– Кому? – удивилась я.
– Бабушке. Она тогда заставила меня поклясться, что я ничего предпринимать не стану, и я дал клятву, – объяснил он.
– Но почему? – никак не могла успокоиться я.
– Бабушка была святой! – с неожиданной для этого страшного человека нежностью сказал он. – По-настоящему святой! Она тогда сказала: «Лешенька! Не мсти! Не надо! А то вдруг с тобой, не приведи господи, после этого снова что-нибудь случится, посадят тебя опять! А ее бог накажет! Не ищи ее!» Вот я и не искал, потому что слово свое никогда не нарушал.
– И оставили эту тварь безнаказанной! – с горечью сказала я. – А ведь тогда найти ее можно было намного легче, чем сейчас, когда столько лет прошло! И совсем я не уверена, что бог ее наказал. Такие, как она, живут и благоденствуют, несмотря на всю свою подлость!
Он мне ничего на это не ответил, и я спросила:
– Алексей Михайлович, а вы никогда не думали о том, кто это мог быть? Кто тогда эту подлость совершил?
– Думал, – кивнул он. – Только не было у Соколовых не то что врагов, а даже недоброжелателей, которых бы я не знал. Но и они меня знали, и никто из них на такое не пошел бы! – уверенно произнес он.
– Значит, эту мразь мне придется самой искать, – подытожила я.
– Да! И ты мне ее найдешь! – угрожающе заявил он и объяснил: – Я ведь бабушке поклялся только в том, что сам искать не буду! А так я ни в чем свое слово не нарушу. Так что ты ее найдешь и мне сообщишь! – с нажимом произнес он. – А дальше уже мое дело! Не больно-то я на бога надеюсь! – Затем небрежно бросил мне: – Не волнуйся, расплачусь с тобой по-царски!
– Если найду! – поправила его я, решив, что, как бы ни повернулось расследование, говорить ему я ничего не стану, потому что в этом случае дело обернется явным криминалом, а мне этого совсем не хотелось.
– Ладно! Иди! – разрешил он.
Я мигом поднялась и, как ни стыдно в этом сознаться, вышла из его кабинета с чувством величайшего облегчения. Возле двери в коридоре меня ждал все тот же парень. Он стоял, привалившись плечом к стене, и загораживал мне почти весь проход, так что мне пришлось мимо него протискиваться. Он, отлепившись от стены, пошел следом за мной и проводил до выхода. На улице меня ждала моя машина, и я, сев в нее, увидела, что ничего не тронуто – и магнитола на месте, и прочие вещи тоже, – и быстренько поехала прочь от этого страшного места. Выполняя свое обещание, я достала сотовый и позвонила Кирьянову.
– Докладываю, Володя, что я жива и здорова! – сказала я.
– Слава тебе, господи! Обошлось! – только и ответил он.
Дома я, плотно поужинав – у меня за целый день маковой росинки во рту не было, – села пить кофе и начала размышлять, в каком направлении двигаться дальше. У меня оставались неотработанными два человека: Николай и жена любовника Агеевой. Я предпочла начать с женщины, благо исходные данные на нее у меня имелись и с ней можно было поговорить быстро, а вот Николая мне еще только предстояло найти. Довольная принятым решением, я отправилась спать.
На следующий день прямо с утра я поехала по выписанному из уголовного дела адресу – опять-таки в Пролетарский район Тарасова – и нашла нужные мне дом и квартиру. Я позвонила, и дверь мне открыла женщина лет сорока пяти с изможденным лицом и уставшими, потухшими глазами, а за ее спиной в коридоре я увидела многочисленные клетчатые сумки и тут же поняла, что передо мной классический «челнок».
– Вы Наталья Федоровна Феоктистова? – спросила я.
– Да, ну и что дальше? – без всякого интереса хрипловатым голосом спросила она.
– Я вижу, что вы заняты, но не могли бы вы уделить мне немного времени? – попросила я.
– А чего тебе от меня надо? – насторожилась она.
– Может, вы меня пригласите войти, а то разговор у нас будет хоть и короткий, но основательный, – предложила я.
– Перебьешься! – резко бросила она и впилась в меня взглядом. – Я тебя сюда не звала! Выкладывай по-быстрому, что тебе надо, и проваливай!
– Наталья Федоровна, дело в том, что я частный детектив, и случай, которым я сейчас занимаюсь, касается трагедии, произошедшей с Леной Агеевой, – объяснила я.
– Вот оно что?! – взорвалась она. – Мало мне того, что без вины срок отмотала, так теперь мне каждый этим якобы моим преступлением в лицо тыкать будет? А ну, пошла отсюда! – заорала она и замахнулась на меня.
Я привычно перехватила занесенную для удара руку и вывернула ее так, что Феоктистова, крутанувшись на месте, повернулась ко мне спиной.
– Не шуми! – твердо сказала я ей на ухо. – Я и сама подозреваю, что за чужие грехи ты на нарах парилась!
Наталья Федоровна сникла, тело ее обмякло, и она тихо с горечью сказала:
– А вот я этого доказать так и не смогла.
– Давайте-ка мы с вами все-таки побеседуем, – предложила я и, ногой захлопнув дверь, повела ее в комнату.
Квартира-двушка оказалась совершенно «убитой», и только некогда дорогие, но давно выцветшие и облезлые обои выдавали то, что когда-то она выглядела совсем иначе. Комната, куда я ввела Наталью Федоровну, сияла идеальной чистотой, но вот из мебели здесь был только самый минимум: продавленный старый диван и два таких же кресла, стоящих перед ламповым телевизором, а еще допотопный буфет с кое-какой посудой и вытертая дорожка на облупившемся полу. Я выпустила руку Феоктистовой, и она, глянув мне в лицо, криво усмехнулась:
– Любуешься? А ведь когда-то здесь все по-другому было!
– Уже поняла, – кивнула я. – И, кажется, даже могу предположить, что здесь произошло.
– Тогда пошли на кухню, чаю попьем, – пригласила она меня и предупредила: – Только я к крепкому привыкла.
– Бросали бы вы чифирить, а то ведь сердце посадите, – посоветовала я ей.
– Брошу! Но не раньше, чем снова на ноги встану, – пообещала она.
Кухня была под стать комнате – та же чистая нищета. Я села на стул в углу, а Наталья Федоровна занялась чаем.
– Вы рассказывайте тогда, – попросила я и запоздало представилась: – Меня Татьяной зовут.
Она кивнула и спросила:
– Вот ты сейчас поверишь, что я инженер-конструктор высшей категории?
