Подруга отхлебнула еще глоток кофе, приосанилась и сделала умное лицо, похоже, ей было приятно, что я спрашиваю у нее совета:
– Я считаю, это сделал сын. И к гадалке не ходи! Нет, дедулька вряд ли грохнул девочку, как-никак – столько кайфа на старости лет!..
– Это ты банкира называешь дедулькой? – удивилась я. – Свет, ему еще пятидесяти нет.
– А! После сорока пяти все они – старики.
– Тогда скажи, вот если бы ты застрелила кого-нибудь, куда бы ты спрятала пистолет?
– Я? Куда бы спрятала? Я бы спрятала… Я бы… Ну, не в квартире – это однозначно!.. Так, у себя на работе тоже нельзя… Я бы… Слушай, а у них дача есть, у этой семейки?
– У родителей есть, я имею в виду родителей моей клиентки.
– Ну вот! Чего лучше?! Я бы поехала на дачу и закопала оружие там. Где-нибудь в заросшем углу под кустом смородины. А еще лучше – ночью, на соседнем участке, где и искать-то никто не будет. А, как тебе такое?!
Подруга победно смотрела на меня.
– Значит, остается только выяснить, приезжал ли кто из этой семейки на дачу в ближайшие два дня после убийства, – сказала я, задумчиво глядя на Светку.
– Ну, конечно! Ха! Делов-то! Господи, я-то думала, у вас там сложные какие-то преступления, а здесь же все просто, как гвоздь!
Просто, как гвоздь. Это точно. Всегда после раскрытия преступления оказывается, что все было так просто!.. Но это окажется после, а пока нельзя расслабляться, надо работать, искать доказательства невиновности господина Удовиченко. Для меня сейчас это задача номер один.
– Значит, говоришь, все просто…
– Тань, ну сама подумай: это же банальный любовный треугольник…
– Если быть точными, треугольников там несколько. Сам Удовиченко, его жена и его любовница – это первый треугольник. У Карины был свой: она, Удовиченко-отец и Удовиченко-сын. У мадам Удовиченко тоже был свой треугольник, ее семья: она сама, любимый муж и не менее любимый отпрыск. Сплошные треугольники в этом деле!
– Да, но домработницу все-таки сынуля грохнул! – настаивала подруга, переходя к мороженому. – На что хочешь поспорим. Молодости свойственна горячность и импульсивность. Скорее всего, она предпочла ему папочку, вот он и психанул.
– Свет, почему ты думаешь, что она предпочла папочку, а не сыночка? Все-таки последний моложе и красивее…
– Ну, Тань, это смотря, что она хотела иметь: если большую и чистую любовь, то она должна была остаться с сыном, а если предпочитала деньги и обеспеченную жизнь, то остаться должна была с папочкой. Судя по твоему рассказу, девчонка была довольно расчетливой и алчной: деньги и подарки принимала от обоих. Так что, думаю, она выбрала папулю, а сыночек на нее обиделся.
– Все может быть, все может быть…
Я допила свой кофе и тоже принялась за мороженое. Мы со Светкой поболтали еще некоторое время о самых разных житейских делах. Когда с мороженым было покончено, пошли бродить по набережной.
– …Лично я выбрала бы сыночка, – продолжала между тем разглагольствовать подруга. – Он хоть молодой и симпатичный, как ты говоришь.
– И остались бы вы оба без наследства, – усмехнулась я. – Вряд ли обиженный папочка выделил бы вам хоть сколько-нибудь от своих щедрот. Да и мамочка, скорее всего, не допустила бы, чтобы ее еще не оперившийся отпрыск женился на девице с таким богатым жизненным опытом.
– Слушай, как сложно с этими людьми с достатком! Вечно у них какие-нибудь заморочки! Вот у меня есть одна клиентка… Солидная такая дама пенсионного возраста, платит хорошо… Но как начнет рассказывать, как она подбирает невесту своему сыну!.. Это же просто фильм ужасов! И чтобы папа с мамой у нее были интеллигенты в седьмом колене, и чтобы два высших образования, и чтобы сама была похожа на модель, при этом умела готовить на уровне поваров мирового класса, и чтобы одно из образований у нее было педагогическим – это значит, чтобы знала, как воспитывать детей, – и чтобы готова была пройти полное медицинское обследование, включая психиатра, что она абсолютна здорова и способна рожать таких же здоровых детей… Одним словом, слушаю я эту мамашу, а у самой волосы дыбом – никакого начеса не надо. Что же, думаю, там за сынок такой, что невесту ему выбирают, как английскому принцу?! И представь, однажды это чудо природы явилось к нам в салон вместе с мамашей. Посмотрела я на этого наследного принца и подумала: «Какое счастье, что я не гожусь в претендентки на его руку!» Дракула! К тому же ему уже лет сорок, не меньше. Администратор Леночка при виде этого монстра чуть в обморок не упала, мы ее потом успокоительным отпаивали… Нет уж, лучше с молодым и симпатичным, пусть и не слишком богатым. Хоть по ночам не будешь его пугаться!..
В этот момент я заметила нечто такое, что вынуждена была схватить подругу за руку, дабы прекратить ее словесные излияния. Недалеко от нас на скамейке под кустами сирени сидела парочка. Это был Удовиченко-младший с какой-то девушкой. Он сидел ко мне лицом, но тем не менее не видел меня: так был занят разговором со своей знакомой. Интересно, что это делает здесь мальчик Женя после занятий? Почему не едет домой обедать, бабушка-то, должно быть, заждалась?
Я повернулась к парочке затылком и сказала подруге:
– Слушай, Свет, подожди меня, пожалуйста, в машине на стоянке… Вот тебе ключи…
Я полезла в сумочку.
– А что случилось? – встревожилась она.
– Ничего, просто встретила знакомого, с которым давно мечтала побеседовать. Так что, подождешь меня?
Светка взяла ключи от машины, недоуменно пожала плечами и пошла к стоянке. Я шагнула с тротуара в заросли кустов и, пробираясь за ними, приблизилась к парочке на такое расстояние, на котором до меня уже долетали обрывки их фраз.
– …Ничего с ее смертью не изменилось! Да и что могло измениться!..
– Жень, но ведь ее теперь нет! Ведь мы… из-за нее…
– Это не совсем так. Не из-за нее, а из-за меня. Я стал другим…
– Не другим, Женя, не другим! Ты такой же… как тогда… и мы… А я всегда…
– Не стоит так…
– Но почему?! Ведь теперь все может быть по-другому… Мы, как прежде…
– …Все умерло…
Черт! И почему так плохо слышно? Я сделала еще шаг в их сторону, стараясь оставаться в зарослях кустов. В этот момент под моей ногой хрустнула сухая ветка. Я замерла. Парочка, наверное, посмотрела в мою сторону, но мне из-за листвы было плохо видно их лица. Во всяком случае, они на минуту замолчали. Я ждала продолжения выяснения отношений, но тут раздался четкий голос Евгения:
– В общем, так, Марин… Хватит все об одном и том же. Надоело, понимаешь?! Имей хоть гордость. Я тебе уже сто раз говорил, скажу и в сто первый и последний: не ищи больше со мной встречи. Мне и так неприятно, что мы в одной группе… Я с тобой встречаться не могу. Не не хочу, а именно не могу, понимаешь? А то, что Карина умерла… Ты права, ее, конечно, не воскресишь, но мои чувства к ней все еще живы… Поэтому не обижайся и прощай!
– Женя!!!
– Не надо, Марин! Оставь меня…
Я услышала шаги. Очевидно, наш герой удалялся с гордо поднятой головой. Я услышала, как девчонка всхлипнула. Потом еще раз. Когда я вышла из-за кустов, она утирала слезы платочком, отвернувшись от тротуара в сторону кустов, чтобы прохожие не видели ее слез. Невдалеке шел Евгений с перекинутой за плечо ученической сумкой.
– Здравствуйте, Марина, – сказала я, присаживаясь рядом с девушкой на скамейку.
Она посмотрела на меня не то испуганно, не то удивленно:
– А вы кто?
– Я – знакомая вашего однокурсника Жени Удовиченко, – я кивнула в сторону удаляющегося молодого человека, – и нам с вами надо бы поговорить.
– О чем? – насторожилась Марина.
Она смотрела на меня немного испуганно; слезы ее быстро высохли. Она сидела на скамейке – худенькая блондинка, симпатичная и нежная, но какая-то вся зажатая и чересчур правильная. Я чувствовала, что с раскрепощенной и раскованной Кариной она даже рядом не стояла. Да и в вопросе форм, судя по фотографии, бывшая домработница лихо обскакала эту Марину, по крайней мере, ее бюст был на три размера больше, а бедра – в два раза шире и круче.
– О чем поговорить? – переспросила я, как бы размышляя. – О вас и о Жене. О ваших взаимоотношениях.
Ее лицо сразу стало надменно-холодным. Она взялась за свою сумку, собираясь, как видно, встать и уйти.
– Подождите, – остановила я ее, – не торопитесь. Будет лучше, если вы останетесь и поговорите со мной.
– А-а… Зачем вам это? И вообще, вы кто?
– Честно говоря, я – частный сыщик Татьяна Иванова. Можете звать меня просто Татьяной, – я протянула девушке удостоверение.
Она посмотрела в него, потом перевела взгляд на меня.
– И что же вы от меня хотите, Татьяна?
– Вы знаете о том, что отец Жени сидит в следственном изоляторе?
– Да, – кивнула она.
– Откуда?
– К нам в институт приходил какой-то человек из милиции, ну, то есть из полиции. Так вот он нас всех расспрашивал про Удава, а мы потом его спросили, и Женька сказал, что его отца арестовали по подозрению в убийстве их бывшей домработницы.
