Когда все трое ушли, Чалик принялся разыскивать бумажки, на которых были записаны неотложные дела, но их нигде не было. Натали всегда оставляла эти бумажки на столе, но сегодня их почему-то не было…
И снова у Чалика появилось чувство, что этот понедельник для него плохо кончится. Встревоженный, он прошел в приемную. Натали на месте не было. Такое случилось впервые за три года. Чалик недоверчиво посмотрел на часы. Десять. Вернувшись в кабинет, он позвонил Шерборну, который не замедлил появиться.
— Где мисс Норман?
— Не могу знать, сэр, — безмятежно ответил секретарь.
Чалик одарил его уничтожающим взглядом.
— В таком случае пойдите и узнайте. Может, она заболела. Позвоните ей домой…
В этот момент зазвонил телефон. Чалик нетерпеливым жестом приказал Шерборну поднять трубку.
— Апартаменты Чалика, — сказал секретарь зычным голосом. Какое-то время он молча слушал, потом обеспокоенно спросил:
— Что? Что вы сказали?
Чалик недовольно покосился, но, увидев, как побледнел Шерборн, подобрался, словно терьер, почуявший лису.
— Не вешайте трубку…
— Кто это?
— Сержант Гудиер хочет поговорить с вами.
Они переглянулись. Чалик сразу же вспомнил о тех противозаконных перевозках, которые он осуществил не так давно, вывезя из Англии девяносто тысяч фунтов стерлингов. Может быть, Скотланд-Ярд? У него сразу вспотели ладони.
— Передайте ему, что он может подняться, — наконец проговорил Чалик, пытаясь овладеть собой.
Три минуты спустя Шерборн открыл дверь кабинета и увидел перед собой крупного высокого мужчину с проницательным взглядом, с губами, похожими на ловушку для мух, и челюстью, словно корма буксирного парохода.
— Прошу вас, сэр, — сказал Шерборн, давая визитеру пройти. — Мистер Чалик примет вас немедленно.
Сержант прошел в кабинет. Потом посмотрел на Шерборна и вопросительно поднял брови.
— Хелло, Джордж, а я считал тебя мертвым…
Лицо Шерборна вмиг вспотело.
— Нет! Я не мертв, сэр…
— Жаль… Ты достаточно осторожно ведешь себя?
— Конечно, сэр!
Сержант критическим взглядом осмотрел помещение.
— Ты нашел прелестное местечко, Джордж. Мне кажется, это даже лучше Петонсвилла.
— Совершенно верно, сэр…
Шерборн пересек приемную и отворил дверь апартаментов. Гудиер следовал за ним. Чалик при виде представителя полиции поднял голову.
— Сержант Гудиер, не так ли?
— Так точно, сэр.
— Присаживайтесь, сержант, и расскажите нам, что вас сюда привело?
Гудиер поудобнее устроился в кресле и холодными глазами оглядел Чалика. Тот почувствовал легкое беспокойство, которое всегда испытывает в чем-то провинившийся человек под взглядом полицейского, но внешне оставался совершенно спокойным.
— Насколько мне известно, мисс Норман — ваша служащая?
Чалик удивился.
— Да, это моя служащая, и сегодня она не вышла на работу, чего с ней раньше никогда не было. Случилась какая-то неприятность?
— Она умерла в субботу вечером, — бесцветным голосом произнес Гудиер. — Покончила жизнь самоубийством.
Чалик поморщился. Смерть всегда внушала ему страх. В течение нескольких секунд он никак не реагировал на это известие, но его цепкий ум тотчас же заработал. Кого же ему взять взамен? Какая нелепость — кончать жизнь самоубийством! Тем более, что у нее было хорошее место и она могла не опасаться остаться без куска хлеба.
— Мне очень прискорбно это слышать, — наконец произнес он, беря сигару и отрезая кончик. — А неизвестно, почему она так поступила?
«Какая скотина!» — подумал Гудиер, но лицо его осталось бесстрастным.
— Нет, неизвестно. Именно по этой причине вы видите меня здесь. Надеюсь, вы сможете что-нибудь объяснить?
Чалик раскурил сигару и выпустил дым в сторону. Потом отрицательно покачал головой.
— Мне очень жаль, но я мало что могу сказать о мисс Норман… Практически ничего. Она прослужила три года, и меня всегда удовлетворяла ее работа. — Чалик откинулся на спинку внушительного кресла и посмотрел прямо в глаза Гудиеру. — Я очень занятой человек, сержант, и у меня просто нет времени интересоваться частной жизнью людей, с которыми я работаю.
Гудиер сунул руку в карман и вынул маленький предмет, который аккуратно положил на стол.
— Вам знакома такая штучка, сэр?
Чалик нахмурился, увидев перед собой зажим для бумаг, который обычно используют для скрепления документов на плотной бумаге.
— Судя по всему, это зажим для бумаг, — ответил он сухо. — Меня удивляет ваш вопрос, сержант, но я полагаю, что у вас имеются все основания задать его мне. Если нет, то вы заставляете меня терять драгоценное время, ибо я, повторяю, — человек занятой.
— У меня есть все основания задать вам этот вопрос, — ответил Гудиер, ничуть не смущенный словами Чалика. — И я не ошибусь, сказав, что вы действительно заняты важными делами, которые интересуют ваших конкурентов.
— Вы считаете, что это может и вас как-то касаться?
— Вероятно, нет, сэр. Но только именно этим можно объяснить, как эта штучка оказалась на квартире у мисс Норман.
— Не совсем вас понимаю…
— На самом деле это вовсе не зажим для бумаг, а чрезвычайно чувствительный микрофон, — ответил полицейский. — Такие микрофоны не используются в бытовых целях. Другими словами, сэр, такие штучки используют в случаях, когда человеку хочется услышать то, что ему не полагается слышать. Короче говоря, для шпионажа.
Чалик снова бросил взгляд на зажим для бумаг, и легкий холодок пробежал у него по спине.
— Ничего не понимаю, — пробормотал он.
— Эта канцелярская штучка была найдена в вещах мисс Норман. К счастью, агент, который проводил обыск, оказался достаточно опытен, чтобы сообразить, что собой представляет этот зажим, и отправил его в отдел государственной безопасности. Потому я сюда и явился, сэр.
— К сожалению, ничем не могу вам помочь, — развел руками Чалик, облизывая пересохшие губы. — Для меня самого это такая неожиданность…
— Вы уже видели хоть однажды подобную вещицу?
— Не думаю… Но я не уверен… — Он нервно показал на кипу документов, раскиданных по столу и скрепленных зажимами. Все они были как две капли воды похожи на тот, что принес сержант, только чуточку поменьше размером.
— Возможно, он и попадался мне на глаза, но разве на такие мелочи обращаешь внимание…
— Однако микрофона, конечно, маловато, чтобы зафиксировать разговор, — продолжал Гудиер. — Нужен еще и магнитофон, причем специальной конструкции… Вы не разрешите мне осмотреть стол мисс Норман?
— Разумеется, — ответил Чалик, вставая и провожая сержанта в приемную. — Вот ее стол.
Гудиер профессионально осмотрел письменный стол и все остальное, что находилось в комнате.
— Ничего подозрительного, — разочарованно сказал полицейский и повернулся к Чалику. — А у вас были хоть какие-нибудь основания подозревать мисс Натали в промышленном шпионаже?
— Никаких…
— Вы сказали, что вам ничего не известно о ее личной жизни. Мы же выяснили, что у нее какое-то время жил молодой человек. Жильцы встречали его в парадном и на лестнице. Вы, случайно, не знаете, о ком может идти речь?
Чалик с искренним изумлением посмотрел на полицейского.
— Откровенно говоря, трудно даже поверить, что у нее мог быть молодой человек… Нет, я ничего об этом не знаю. Понятия не имею, кто это мог быть.
— Сейчас ведется расследование по этому делу. Возможно, вы нам еще понадобитесь.
— Вы всегда найдете меня в этом кабинете…
Гудиер направился было к выходу, потом остановился.
Мне хотелось бы знать, известно ли вам, что ваш служащий Шерборн шесть лет отсидел в тюрьме?
Чалик жестко посмотрел на полицейского.
— Да, сэр, мне известно это. Но Шерборн очень изменился за последнее время, и я им доволен.
Гудиер парировал взгляд Чалика аналогичным взглядом.
— Очень редко бывает, чтобы человек изменился в лучшую сторону, — сказал он с намеком и вышел.
Чалик вернулся в кабинет, сел за стол и вытер потные руки.
«Значит, этот микрофон вполне мог побывать на моем письменном столе… Если так, то эта ведьма с бледным лицом записала все мои разговоры, все мои сделки!»
Он вспомнил противозаконные дела с валютой и целый ряд других щекотливых дел. Чтобы перечислить их все, понадобилось бы очень много времени. И если все это записывалось на пленку — он может считать себя пропащим человеком!
Было еще дельце с кольцом Борджиа… Записано ли оно? Может быть, Натали только собиралась продать своего патрона, но не решилась на это?! Ведь полиция не нашла магнитофона в ее письменном столе! Может быть, ее шантажировали, она согласилась, но в последнюю минуту одумалась и покончила с собой?.. С другой стороны, если она записала содержание разговора с теми четырьмя, то запись находится уже у Каленберга. Чалик вновь откинулся на спинку кресла. Мозг его напряженно работал.
