– Наверное, это список работников отеля, – предположила я.
– Возможно, а подробно только про мужчин, потому что немец курирует только их работу, а женские имена – это, видимо, сотрудницы, с которыми пересекается график или смены. – Раздосадованная, Варя отложила листы в сторону. – И стоило так рисковать из-за такой ерунды.
– Не вздумай раскисать, пока что это все только наши предположения, так что не будем делать поспешных выводов, – решительным тоном произнесла я и бросила взгляд на часы, с удивлением обнаружив, что работа с распечатками отняла у нас достаточно много времени и уже пора собираться на ужин. Варя немедленно взволновалась и отправилась прихорашиваться. В ожидании, пока освободится ванная, я набрала номер Максима Петровича, нашего адвоката, ведь прошли сутки с момента, как он занялся расследованием, и очень хотелось услышать последние новости.
Максим Петрович сообщил, что вчера и сегодня ездил к Альбине, присутствовал вместе с переводчиком на допросах. Сказал, что по тому, как подозреваемая держится, и потому, что она ни разу не запуталась в показаниях, у него складывается впечатление, что она действительно ни в чем не виновата. Он сейчас пытается поднять все связи погибшего, в надежде нащупать хоть какую-то зацепку. Пока что все указывало на то, что убийцей является Альбина, все, кроме мотива, которого у нашей бедной подруги просто нет, но турецкие следователи не торопятся выдвигать другие версии и искать нового подозреваемого. Им проще все свалить на пьяную в момент убийства русскую туристку.
Адвокат не находил пока времени подъехать к нам в отель для личной беседы. Когда я поинтересовалась, можно ли навестить Альбину, он с сожалением сообщил, что свидания с ней запрещены. Я не стала ничего рассказывать о распечатке, ведь мы пока сами не понимали, чем нам могли помочь сведения из нее, сказала, что ждем любых новостей, и попрощалась.
Варя как раз вышла из душа, я почти слово в слово изложила ей нашу беседу с Максимом Петровичем.
Как и положено уверенным в своей неотразимости дамам, на ужин мы явились не в восемь, как было условлено, а в десять минут девятого. Опоздание произошло, конечно, не по моей вине. Еще за полчаса до выхода я была полностью готова. Мне совсем не было смысла долго прихорашиваться у зеркала, тем более что Саша явно уже переметнулся в стан поклонников Вари. Хотя, конечно, в случае Птичкиной говорить про обилие мужчин вокруг нее сложно. Наш знакомый представлял собой ее единственного кавалера на этом отдыхе. Тем ценнее было его присутствие, по крайней мере, по моему мнению.
Судя по тому количеству времени, которое Варя посвятила своему преображению, ее сильно волновало предстоящее свидание. Несколько раз она меняла наряды, но те «бабушкины туалеты», в которых она предполагала отправиться на ужин, я не могла рассматривать без смеха. Итогом ее мытарств явились мои решительные действия. Я пригласила в номер парикмахера из отеля, который сделал ей красивую укладку и макияж. А платье я дала ей свое – благо фигурка у девушки была стройная, только рост невысокий, но мой сарафан с широкой цветастой юбкой стал смотреться еще более выигрышно, струясь вдоль ее тела до пола. Чтобы дополнить образ, я практически заставила ее надеть Алькины туфли на шпильке.
– Я рухну с них у порога столовой, – испуганно предупредила меня Птичкина, но я заметила, что она не без удовольствия рассматривает себя в новом образе в зеркале.
– Это вряд ли, ты же теперь красотка, а значит, понесешь это звание гордо, – произнесла я с лукавой улыбкой. – Зато на таких высоких каблуках перестанешь сутулиться и семенить при ходьбе. Вплывешь в зал, словно лебедь горделивый. – И я поторопила ее к выходу, пока она не передумала и не впрыгнула обратно в свои нелепые коротенькие брючки-капри и футболку с Микки-Маусом.
Ресторан был полон. Обведя взглядом зал, я в первый момент не увидела Сашу. Он неожиданно возник за нашими спинами через мгновение, едва мы переступили порог заведения. У меня сложилось впечатление, что он караулил наш приход у двери. Галантно взяв под руки, он уверенно повел нас мимо столов с едой, к уединенному уголку, вдали от заполненного отдыхающими центра зала. К нашему общему с Варей изумлению, стол уже был накрыт.
– Простите мою назойливость, но я взял инициативу в свои руки и нахально заказал блюда на свой вкус, – при этих словах он улыбнулся, наверное, самой обаятельной улыбкой на свете. Я, кстати, оценивала его поведение как бы со стороны, ведь мужчина старался не ради меня, поэтому все происходящее в моем случае походило на спектакль. – Если мой выбор вам не по нраву, официант принесет то, что вы предпочтете съесть, – продолжал волноваться кавалер.
– Что ты, все в полном порядке, – ответила я за нас двоих, так как Птичкина, похоже, полностью лишилась дара речи от волнения.
На столе к нашему приходу был сервирован великолепный ужин, состоящий из обилия зелени, овощей, сыров, морских деликатесов и нежнейшей на вид ветчины, поданной на стол на тонких ломтиках дыни. Мы заняли свои места, определить которые было совсем нетрудно: напротив двух приборов лежало по одинаково прекрасной бордовой розе. Весь антураж очень напоминал мне описания романтических свиданий из слезливых женских романов, если бы не одно обстоятельство: участников этого мероприятия было не двое, а трое. Ситуация выглядела настолько двусмысленной, что я испугалась, как бы находящиеся в зале люди не заподозрили в нас любителей эротических развлечений втроем. Не хватало на наши бедные головы еще и такого рода слухов.
Ужин прошел более чем мирно. Саша, как мог, старался уделять одинаковое внимание нам обеим. Судя по его рассказам, в этом отеле он отдыхал не первый раз, и то, что многие подходили с ним поздороваться, подтверждало этот факт. Единственное, что меня удивляло, что только наш столик официант обслуживает в полной мере. Я заметила, что напитки приносят всем, а вот о еде отдыхающие должны были позаботиться сами.
– Саш, а что это за особый почет нам оказывается? – не удержавшись, спросила я.
– Ты о чем? – вопросительно посмотрел он на меня.
– Я про официанта, все кругом сами за едой ходят, а нас обслуживают, как в дорогом ресторане.
– Ах ты об этом. – Саша промокнул салфеткой губы, мне показалось, что он тянет время, словно обдумывает свой ответ, – видимо, мало кто знает, что за дополнительную плату можно еще и не такой сервис получить.
– Как все банально, – несколько разочарованным тоном протянула я, – а у меня уже закрались подозрения, что ты какой-нибудь турецкий шах или гордость страны, раз тебе здесь оказывают такой прием.
– Все может быть, – он лукаво улыбнулся, – может, я еще решу стать их президентом.
– Можем помочь с проведением агитационной кампании, – наконец-то вступила в разговор Варя. – Думаем, к нашей партии примкнет много желающих. – При этой фразе она распрямила плечи, отчего ее грудь подалась вперед и стала еще более соблазнительно выглядеть в глубоком декольте выданного мною сарафана. Однако я была полностью уверена, что моя подопечная даже не подозревает об этом.
– В этом я не сомневаюсь, – он в упор посмотрел на мою подругу, – с такой красотой можно баллотироваться куда угодно.
Она недоверчиво хмыкнула, но тут же испугалась охвативших ее эмоций и замерла с вялой улыбкой на лице. Весь вечер Саша, как мог, пытался разговорить Птичкину, но та то вдруг взрывалась эмоциями, то неожиданно вновь замыкалась в своих комплексах. Поэтому я то и дело спасала готовый затихнуть разговор. Если бы необходимость идти на дискотеку в поисках полезной информации отпала, я бы немедленно покинула своих спутников, сославшись на головную боль или что-то еще… Так как подозревала, что мое присутствие мешает расслабиться Варе. Но, увы, сейчас на первом месте были интересы Альбины, поэтому я оставалась на месте.
Наслаждаться прелестями клубной жизни мы отправились не сразу. Из ресторана вслед за Сашей мы спустились в сторону водных каналов, где нас ожидала красивая красно-черная гондола. Мы заняли места, Варя оказалась рядом с Александром на узком сиденье лодки, что меня совсем не удивило, в то время как я примостилась напротив них, причем моя спина была прижата к разгоряченному энергичными взмахами веслом гребцу. Думаю, в Венеции лодки длиннее, и туристы освобождены от необходимости телесного контакта с гондольером. Мне же казалось, что я активно помогаю вести наше плавучее судно. Наш капитан то наклонялся вперед, то назад, мне приходилось проделывать все движения тела вслед за ним. Когда я в очередной раз почти упала к ногам моих спутников, они, наконец, обратили внимание на мое не вполне удобное положение, но поменяться местами не представлялось возможным, мы могли попросту перевернуться.
Саша стал извиняться и попросил нашего горе-гондольера поскорее доставить нас к берегу. Но я сильно пожалела, что это «поскорее» было озвучено. Наш капитан, стараясь угодить и достойно исполнить это пожелание, так энергично заработал руками, что плавные покачивания тела, к которым я уже немного успела привыкнуть, сменились ощутимыми толчками его локтей в мою спину. Я, как могла, скрывала этот факт от Саши и Вари, так как с детства не была нытиком и всегда стойко принимала все удары судьбы. С грустью представляла я, что у постояльцев отеля завтра на пляже при виде моих покрывшихся синяками боков версия о наших любовных утехах втроем сменится на еще более грязное предположение о ролевых играх в стиле садо-мазо. Когда мы, к моему неописуемому облегчению, вернулись на твердую землю, я себя ощущала как боксерская груша. На лице Александра было отражено страдание за его непростительную ошибку с размещением на лодке. Он все время извинялся, мне пришлось даже чуть повысить голос, чтобы прервать поток его покаянных слов.
