– Полетт, ты стала такой скрытной. Уже не доверяешь своему деду, да?
– Не понимаю, о чем ты, – сказала я и стала убирать посуду.
– Ну вот хотя бы о чрезвычайном происшествии на заводе рассказала бы! Ты же вчера там была, а мы с тобой так и не поговорили об этом. Областные телевизионщики, конечно, сподобились сегодня донести информацию в широкие народные массы, но она была такой поверхностной...
– Да, и что же они сказали спустя столько времени? – Заинтригованная, я села обратно за стол. – Дедуля, не молчи!
– Собственно, ничего особо интересного. Ну ты знаешь программу Суморокова «Взгляд со стороны»? В ней всегда такие смелые сюжеты были, а в этот раз там лишь вскользь сказали, что в Горовске на кирпичном заводе «Красный Октябрь» произошла нештатная ситуация, из-за которой открытие нового производства откладывается. Виновный, дескать, уже найден, и он понесет за все ответственность... Полетт, а кто виновный-то?
– Боюсь, что не тот, кто найден.
– Ну вот, ты что-то знаешь и молчишь! Полетт, живо колись, моя дорогая! – Аришу снедало любопытство.
– Дед, а фамилию или должность виновного назвали?
– Нет, сказали, что идет следствие...
– Ясно.
– И что же тебе ясно?
– Наш генеральный директор методично делает козлом отпущения своего давнего врага, который у нас главным механиком работал, – выпалила я на одном дыхании. – В результате он оказался под следствием, хотя ни в чем не виноват.
– Не виноват? А откуда ты это знаешь?
– Я – юрист или кто?
– Юрист, но неужели все так очевидно?
– Нет, как раз таки не очевидно, но я практически уже докопалась до истины.
– Скажи, а та барышня, Светочка, которая к тебе вчера приходила, она как-то с этим связана? – В глазах деда загорелись лукавые огонечки. Борщинская явно запала ему в душу.
– С чего ты взял?
– Я твой дед или кто? – Ариша передразнил меня.
– Дед, любимый дед! – польстила я, и он подарил мне улыбку.
– Светочка свалилась как снег на голову. Это – одно, – Ариша загнул палец. – Последний раз, когда ты устраивала маскарад, ты занималась одним очень опасным делом. Это – два, – он загнул второй палец, немного подумал и сказал: – Ну этого уже достаточно. Боюсь, что теперь ты снова что-то замышляешь.
– Пока ничего. Я просто ищу истину, точнее, уже практически ее нашла. Дед, знаешь, о чем я думаю?
– О чем?
– Как я буду дальше работать на заводе, зная, что сотворил генеральный? Тихо кипеть от возмущения у меня не получится. Я рано или поздно взорвусь.
– Полетт, остынь. Я имею представление, что люди, принимающие решения, как правило, не обременены добродетелями, – справедливо заметил мой прародитель. – Впрочем, одна добродетель у них все-таки имеется. Они великодушно прощают подчиненным свои ошибки и промахи.
– Не всегда и не все. Кудринцев даже этим качеством не обладает.
– Но чем же конкретно отличился ваш директор?
– Много чем.
– А ты не хочешь поделиться со мной своими соображениями? – спросил Ариша, следуя за мной на кухню.
– Хорошо, если тебе это интересно, то я расскажу. – Я села за барную стойку и стала вещать: – Оборудование, которое завод закупил для производства сэндвич-панелей, на самом деле стоит почти в два раза дешевле. Как ты думаешь, в чьих карманах осела эта разница, если учесть, что сын Кудринцева приятельствует с директором посреднической фирмы «Сеул»?
– Полетт, честного бизнеса не бывает, – заметил дед, скептически поджав губы, потом добавил: – Так же, как и честной игры.
– Я понимаю. Но дело не только в бизнесе. Как я уже сказала, наш генеральный свалил все свои ошибки и просчеты на человека, который когда-то отбил у него девушку, – я посвятила Аришу в новые детали и подытожила: – А Света, которая вчера приходила ко мне, дочь главного механика Борщинского...
– Ясно, значит, это она подбила тебя на авантюру! – Дед стукнул себя ладонью по лбу. Вид у него был скорее удивленный, чем рассерженный, как у ребенка, которого все вокруг обманывали. – А мне она показалась почти небесным созданием... Какая прелесть таилась в молочной белизне ее личика...
– Да ни на что она меня не подбила. Просто Светлана печется о добром имени своего отца, – сказала я, но поняла, что на моего прародителя это не произвело впечатления. – Я же просто не знаю, как дальше работать на заводе, которым руководит такой подлый человек.
– Ты можешь уволиться. Твоя профессия востребована на рынке труда. Впрочем, ты хотела открыть свою фирму. Может, как раз время пришло?
– Уволиться прямо сейчас, ничего не предприняв? Да, теоретически такой вариант возможен, но это будет неправильно. Дорога, которую мы за собой оставляем, должна быть без бугров и выбоин, иначе всю жизнь придется оглядываться назад. В общем, я не могу уволиться, пока не будет доказана невиновность Борщинского. Это идет вразрез с моим мировоззрением. Кроме меня, никто его на заводе не поддерживает.
– Ты так говоришь, потому что у тебя совсем нет личной жизни... Другая бы меньше думала о работе и всяких юридических заморочках и кружила бы нашему брату голову...
– Ариша, у тебя есть другая внучка? – спросила я не без кокетства.
– Нет, ты у меня одна на всем белом свете, поэтому я за тебя очень переживаю, – голос и взгляд деда были согреты неподдельной нежностью и заботой. – Я тебя вырастил, выучил. Осталось только удачно выдать замуж.
Я промолчала, в тот момент мне совсем не хотелось ссориться с Аришей.
С одной стороны, мой отпуск благоприятствовал тому, чтобы целиком и полностью посвятить себя восстановлению репутации Борщинского. Но с другой стороны, на заводе можно было почерпнуть кое-какую информацию. Я уже стала думать о том, под каким благовидным предлогом появиться на «Красном Октябре», но мне снова позвонила Аронкина. На этот раз она в притворно-вежливой форме попросила меня заехать на несколько часов на родное предприятие. Вероятно, она решила окончательно испортить мой отпуск, периодически выдергивая меня на производство. Это было вполне в духе Надежды Степановны. Вопреки ее ожиданиям я сразу же согласилась, ведь это отвечало моим интересам.
Я приехала на завод. В цехах и отделах царило полное уныние. Заводчане, которые еще совсем недавно ждали праздника, после трагической гибели Дубцова уже ни на что радостное не надеялись. Оно и понятно, завышенные ожидания закончились трагедией. Никаких слухов по заводу тоже не циркулировало. Все молча выполняли свои должностные обязанности, никаких версий взрыва не выдвигали и на начальство не роптали. Да, потерять работу никто не хотел. А я? Я вдруг поймала себя на мысли, что для меня здесь все чужое и все чужие. Как я вообще могла проработать здесь почти два года? Да это же настоящая тюрьма!
Едва я зашла в свой кабинет и включила компьютер, чтобы посмотреть «светлую» бухгалтерию, как дверь распахнулась и на пороге появилась Аронкина с небольшой коробкой конфет в руках.
– Ну когда только этот ремонт закончится! – сказала она вместо приветствия. – Все службы разбросаны по всему заводу, никого не проконтролируешь... Представляешь, захожу вчера к снабженцам, а Ладочкина сидит и вяжет крючком кофточку, будто у нее работы нет. Сущее безобразие!
– Здравствуйте! – сказала я, закрывая бухгалтерскую программу.
– Разве я не поздоровалась?
– Нет, – я красноречиво посмотрела на коробку конфет.
Кадровичка перехватила мой взгляд и сказала:
– Поставь чайник, попьем чайку, поговорим...
Аронкина плюхнулась на свободный стул, который отчаянно скрипнул под ней, и стала раскрывать коробку конфет. Хорошо, что она не успела заметить, что именно было открыто на моем компьютере. А то пришлось бы на ходу сочинять, чем был вызван мой интерес к балансу предприятия. В воздухе зависла напряженная пауза. Разговор с начальницей отдела кадров как-то не клеился, точнее, я даже не пыталась его начинать, а молча заваривала чай. Надежда Степановна о чем-то думала, думала, внимательно наблюдая за моими движениями, а потом сказала:
– Полина, тебе уже главбух звонила?
– Нет, а что случилось?
– Надо срочно поработать с одним дебитором, который уже два месяца не оплачивает отгруженный кирпич. Понимаешь, скоро конец третьего квартала, к отчету необходимо закрыть эту дебиторскую задолженность, – со знанием дела сказала Аронкина. – Знаешь, девочки из бухгалтерии звонят туда каждый день. Но их кормят там завтраками, говорят – завтра, завтра, завтра. Я давно говорю, что нужно провести там кадровую чистку. Но Надежда Петровна за своих вертихвосток горой стоит. По-моему, пора тебе, Полиночка, вмешаться в ситуацию. У тебя это получится. Ты сможешь припугнуть должника штрафными санкциями.
– О каком покупателе идет речь? – уточнила я.
