— Телевизор смотрели, как я велела?
— Да, смотрел «Криминальные новости», «Криминал», «Криминальный Тарасов», «Патруль ДПС», — стал сердито перечислять Феофанов. — Думал, ужасы отвлекут меня от чувства голода, но голод оказался сильнее.
— Что показывали? — спросила я, наливая себе чаю.
— Ищут вас за вооруженное нападение и попытку убийства начальника отдела по борьбе с незаконным оборотом наркотиков, — проворчал Феофанов. — Тех двух козлов, что на меня напали, тоже объявили в розыск. Показывали их фотороботы, вообще не похожи.
— А что про меня показывали? — заинтересовалась я, оставив оладьи.
— Сказали «неизвестная женщина», продемонстрировали фоторобот какой-то мымры, напоминающей олигофреничку средней степени дебильности, — сказал Феофанов и с отвращением добавил: — И как они такие рожи составляют, ума не приложу. Пикассо изобразил бы намного натуральнее, чем они.
— Ну и хорошо. Пусть ищут, — обрадовалась я. От рассказа Феофанова стало легче на душе, вернулся аппетит. — Тогда со сменой квартиры подождем пару дней. Скакать с одного места на другое тоже опасно.
Феофанов не ответил. Он методично поглощал оладьи, намазывая их вареньем и запивая чаем. Я последовала его примеру. После чая я предложила Феофанову снять швы, пока они совсем не заросли. Идея была воспринята им с опаской. Его сильно волновала степень болезненности процедуры.
В то время, как я снимала швы, он молчал со сжатыми зубами, корча уморительные рожи, когда же я закончила, пришел черед разбирать сумки.
— А это что? Зачем нам удобрения? — не понял Феофанов, разглядывая на дне пакета оставшиеся покупки. — Хлористый кальций, темная бутылочка с какой-то хренью, провода.
— Это чтобы подготовиться к приходу гостей, — ответила я, оттесняя его от пакета. — Ничего не трогай без моего разрешения.
— Понял, — кивнул Феофанов.
Полазив по дому, я нашла шесть больших жестяных банок из-под кофе — оболочки будущих дымовых шашек. Процесс изготовления шашек проходил на веранде при открытых окнах. Слишком чувствительный Феофанов не вытерпел удушливых запахов от готовящейся смеси и, несмотря на огромное желание мне помогать, улизнул в дом, имитировав приступ астмы. Где-то в районе десяти я вставила электровоспламенитель в последний заряд. Организм требовал отдыха. Спрятав заряды под старое кресло, я вернулась в дом, вскипятила чайник, наделала бутербродов и пригласила Феофанова присоединиться к ужину.
— Это ужин? — переспросил Феофанов, глянув на бутерброды.
— Угу, — подтвердила я, сверля клиента взглядом. Пусть только попробует высказаться о моих кулинарных способностях, получит в ухо.
— Что ж, ужин так ужин, — произнес Феофанов, садясь за стол. Вид у него был такой, будто ему предложили яду. Однако, покончив с первым бутербродом, он потянулся за вторым — с ветчиной.
— Виктор Арсентьевич, а как вы думаете, кто, кроме Никиты, может желать с вами разобраться? — спросила я. — У вас есть еще враги? Вы никому не должны крупной суммы?
— Да нет у меня врагов, — буркнул он. — И никому я не должен.
— А если это рассерженный муж одной из ваших пассий? — предположила я. — Вон у Неделькиной какой муженек был, настоящий маньяк. О, кстати, вы случайно с Неделькиной не того…
Я имела в виду ребенка.
— Нет! — почти закричал Феофанов. — С ней не того, мы просто общались.
Интуиция подсказала мне, что на этот раз он говорит правду. Однако мужей-ревнивцев неплохо бы проверить.
— Вы не продиктуете мне список дам, с которыми ваши отношения выходили за рамки дружеских? — попросила я Феофанова.
— Нет! — резко ответил архитектор.
— Как знаете, — пожала я плечами. — От этого зависит ваша жизнь. Вам решать, скрывать ли от меня факты, подставляя нас обоих.
— Ладно, пишите, — мгновенно передумал он.
Список состоял из пяти фамилий.
— Это точно все? — переспросила я.
— Тех, с кем я встречался по одному разу, я не считаю, — ответил Феофанов, — я и имен-то многих уже не помню.
— Плохо, очень плохо, — покачала я головой. — Вот так муж одной из женщин, имя которой вы забыли, подойдет и всадит вам пулю, а вы даже не поймете, за что.
Феофанов страшно загрустил от моих слов. Его широкие плечи поникли, на лбу прорезались морщины.
— Ну что, я виноват, если природа у меня такая?
— Пить надо успокоительное, если природа такая, — посоветовала я. Стараниями архитектора работы у меня прибавилось во сто крат. — И когда этим заниматься? — ломала я голову. — Подозреваемых пруд пруди, а времени совсем нет. Ладно, скажите, а вы знаете кто мужья вот у этих дам в списке? — решила я начать с малого.
— У кого-то знаю, у кого-то нет, — хмуро ответил Феофанов.
— Давайте рассказывайте, про кого знаете, — я открыла блокнот на следующей страничке и приготовила ручку.
— У Лены Аксеновой, администратора ресторана «Русский стиль», муж работает обычным рабочим, сварщик, что ли. — Феофанов старательно морщил лоб, вспоминая свои любовные похождения. — Муж Зины Гуковой — директор супермаркета в центре. Потом Нина Лискова, у нее муж в автосервисе, машины ремонтирует. У Вари Мочаловой муж в частной охранной фирме «Пантера», заместитель генерального директора.
— Это уже интересно, — протянула я, подчеркивая имя Варя. — В охранных фирмах обычно работают бывшие работники правоохранительных органов. Обширные связи. Есть возможности достать поддельные удостоверения. — Виктор Арсентьевич, вы случайно не знаете имя мужа вашей Вари Мочаловой?
— Константин, отчества не помню, — ответил он.
— При каких обстоятельствах вы познакомились? — спросила я, аккуратно занося все в блокнотик.
— Она в больнице работает старшей медсестрой, — произнес Феофанов с задумчивым выражением лица. — Я раз в год прохожу платное обследование в онкологии, ну так, чисто для себя, чтобы быть уверенным, что нигде не растет какая-нибудь опухоль. Она выписывала мне направление на анализы. Слово за слово, пошли к ней домой. Муж в это время уехал на базу отдыха с сослуживцами отмечать какой-то праздник, предупредив Варю, что вернется на следующий день. Мы неплохо провели вечер. Затем я еще некоторое время с ней встречался, месяца три. Закончилось все, когда муж что-то заподозрил. Он устроил Варе скандал, и я решил, что пора линять.
— Когда это произошло, ваш разрыв? Назовите дату, — уточнила я.
— Неделю назад, — сказал Феофанов и, подпрыгнув, воскликнул: — Так, может, это он настучал Анжеле про меня?
— Не исключено, — кивнула я. — Этот Константин — первый кандидат в организаторы покушения. Остальные отпадают, хотя, если будут исчерпаны все версии, можно проверить и их.
Феофанов зевнул, посмотрел на часы и спросил:
— Евгения Максимовна, вы спать-то идете? Почти двенадцать.
— Установлю только дымовые шашки сначала, — ответила я, поднимаясь с дивана. — Днем соседи могут начать задавать вопросы, что это я за ямки копаю. Могут даже доложить, куда следует, о безобразиях.
— Тогда спокойной ночи, — встав, Феофанов решительно направился в спальню. Я же пошла делать дымовую завесу, несмотря на то что самой зверски хотелось спать.
— Одного прошу, не включайте эту вилку в розетку, — указала я Феофанову на жгут из тоненьких проводов, уложенный на кухне вдоль стены.
— Бомбы, — с понимающим видом покачал головой он.
— Дымовая завеса, — поправила я. — Не важно, главное — не включайте, лишние проблемы нам ни к чему. Включать можно лишь в том случае, если дом окружат, вы решитесь бежать, а меня рядом не будет. Но такая ситуация на девяносто девять процентов невозможна.
— Вы опять смываетесь в неизвестном направлении? — хмуро спросил Феофанов, нервно похрустывая пальцами.
— Все будет нормально, если будете сидеть дома, — ободряюще сказала я, перебирая фальшивые удостоверения.
— Слышал уже, — буркнул Феофанов, принимая от меня новый сотовый, купленный по дороге.
— Это для экстренной связи. Просто так не звоните. Ладно, до свидания. — Сунув в карман удостоверение старшего следователя прокуратуры, я вышла из дома. На мне был темно-синий брючный костюм, черный плащ, в руках сумочка. Из средств маскировки лишь черный парик со стрижкой каре и темные очки. Гримироваться особо я не стала, так как решила не затевать сегодня грандиозных дел, а ограничиться предварительным расследованием. В прошлый мой визит в охранное агентство, при расследовании дела Елены Прохоровой, я не гримировалась, но шанс, что меня узнают, был минимален. Незначительный эпизод. Про невзрачную учительницу английского давно забыли.
Охранники на проходной, поглядев на удостоверение, тем не менее меня не впустили.
— Я могу уйти сейчас, но, когда вернусь, всем придется хреново, — спокойно произнесла я, убирая удостоверение, — вам двоим в особенности.
