Ознакомительная версия.
«Любишь, когда сопротивляются? – холодно сощурившись, говорит она. – Ну, так получи!»
Марго выхватывает из сумочки газовый баллончик и…
– Ой! – Марго резко остановилась и сначала даже не поняла, что такое.
А произошло следующее: огромный волосатый мужик (почти такой же уродливый, каким он был в фантазиях Марго) вышел из-за дерева, схватил Марго за шиворот и приставил к ее горлу холодное лезвие ножа.
– Стой спокойно, и все будет хорошо, – сипло проговорил он.
Все случилось так быстро, что Марго даже не испугалась. Зато возмутиться успела. В последний раз мужчина держал ее за шиворот лет двадцать назад, и этот мужчина был ее собственным отцом. Теперь же какое-то потное чудовище (а пóтом от незнакомца разило за версту!) позволило себе схватить Марго грязными пальцами за воротник курточки, которая стоила почти двести баксов!
– Что вы делаете? – крикнула Марго, почему-то начисто забыв про газовый баллончик. – Какого черта вам от меня нужно?
– Зайди за живую изгородь! – прорычал мужик, обдав лицо Марго запахом чеснока. – Ну!
Лезвие ножа больно впилось в кожу – Марго невольно приподняла голову и слегка отшатнулась.
– Я не могу идти, – проговорила она с задранной кверху головой. – Вы вывихнули мне ногу.
Мужик ухмыльнулся. Покосившись, Марго разглядела, что его щеки были покрыты такой густой щетиной, что об них можно было отшлифовать доску. На голове у монстра красовалась черная бандитская кепка.
– Ногу? – насмешливо переспросил монстр. – Если ты не будешь слушаться, я отрежу тебе башку. Поверь мне, сестричка, это будет намного больнее.
– Это вы по собственному опыту знаете? – поинтересовалась Марго.
– Только по чужому, – ответил тот. – Быстро за изгородь!
Нож, приставленный к горлу, является лучшим аргументом в любом споре, поэтому Марго подчинилась и засеменила за чудовищем.
Они зашли за высокую живую изгородь. За изгородью, среди деревьев и разросшихся кустарников, было сумрачно и безлюдно. Марго подумала, что лучшего места для кровавой расправы и придумать нельзя.
– Это она? – спросил вдруг другой голос, мягкий и бархатистый, как у певца оперного театра.
– Да, – ответил небритый монстр. – М. Ленская.
Марго чуть повернула голову и покосилась на обладателя оперного голоса. И тут сердце ее учащенно забилось. Это был он – мужчина с фотографии! Тот самый, с дурацкими бакенбардами.
Впрочем, следовало признать, что в жизни он выглядел гораздо лучше, чем на снимке. Среднего роста, но прекрасно сложенный и, что называется, импозантный. Дорогой костюм, чисто выбритые верхняя губа и подбородок, аккуратно зачесанные назад длинные седеющие волосы. Романтический герой. Мечта сорокалетних вдовушек и старых дев. Поскольку Марго не относила себя ни к первым, ни к вторым, благообразная солидная физиономия мошенника вызвала у нее отвращение.
Однако его присутствие несколько успокоило Марго. Все-таки он мошенник, а не убийца. Человек интеллигентный и, можно сказать, утонченный. Недаром имеет дело с произведениями искусства.
Человек с бакенбардами остановился перед Марго, вгляделся в ее лицо и проворковал:
– Значит, вы и есть Маргарита Ленская?
– Я предпочитаю, чтобы меня называли Марго.
– Почему?
– Мне так больше нравится.
Человек с седыми бакенбардами усмехнулся.
– Королева Марго, – проговорил он своим бархатным голосом. – А вы знаете, что это ведьминское имя?
– Конечно. Я и есть ведьма. Сейчас прошепчу заклинание, и ваши бакенбарды превратятся в гигиенические прокладки. Хотите проверить?
Человек с бакенбардами тихо засмеялся:
– Какая буйная фантазия! Вы смелая девушка. Мне это нравится. Люблю смелых людей.
– А вы трус, и физиономия у вас гнусная, – парировала Марго. – И мне вы совсем не нравитесь. Как вас зовут?
– Друзья называют меня Граф.
– А враги?
– Так же.
Марго облизнула кончиком языка пересохшие губы и спросила:
– А вы не боитесь показывать мне свое лицо?
Граф покачал головой:
– Нет.
– Но ведь я смогу описать вас. И даже составить фоторобот.
– Я в этом сомневаюсь.
– Почему? Вы что, думаете, у меня такая плохая память?
Граф снова отрицательно качнул головой:
– Нет.
– Тогда что? Вы же не собираетесь меня убить?
– Почему вы так думаете? – поинтересовался Граф.
– Вы не можете этого сделать.
– Почему?
Марго подумала, что бы такого сказать, но в голову ей пришло только одно.
– Я только что развелась, – сказала она.
– Вот как? Поздравляю!
– Спасибо.
Граф засмеялся – тихо, интеллигентно. От его мягкого смеха на душе у Марго стало еще легче. Определенно, человек с такой внешностью и с такими манерами не может быть безжалостным убийцей. Но тут Марго вспомнила про М. Ленского и про иголки, которые ему загоняли под ногти, и от ее спокойствия не осталось и следа.
Журналистский опыт подсказывал ей, что именно такие вот благообразные дяденьки и оказываются самыми отпетыми мерзавцами.
Внезапно смех оборвался. Граф одним резким движением вырвал из рук Марго рюкзачок, который она до сих пор прижимала к груди, расстегнул «молнию» и высыпал содержимое на траву. Внимательно осмотрел рассыпавшиеся вещи, прощупал рюкзак длинными бледными пальцами и грубо швырнул в кусты.
– А теперь к делу, – жестко сказал Граф и приблизил к Марго свое благородное, интеллигентное лицо. – Куда ты дела картину, девочка?
– Какую картину?
– Не прикидывайся дурочкой.
– Но я правда не знаю, о чем вы говорите.
– Граф, – хрипло проговорил монстр у Марго за спиной. – Позволь, я сделаю ей небольшой разрез под кадыком. Это развяжет ей язык.
– Если вы заденете голосовые связки, я уже ничего не смогу рассказать, – сказала Марго.
– Павлик, она права, – усмехнулся Граф. – Я думаю, эта милая девушка сама нам все расскажет. Я ведь прав, Марго? Итак, куда вы дели картину?
– Я… продала ее.
Лощеный Граф и гориллообразный Павлик переглянулись.
– Продала? – Граф постарался сохранить спокойную мину, но это у него плохо получилось. – И за сколько?
– За сто.
– Сто? – изумленно воскликнул громила Павлик. – Ты продала картину Модильяни за жалкие сто тысяч долларов?
– Не совсем, – сказала Марго и вымученно улыбнулась. – Я продала ее за сто долларов. Просто сто. Единичка и два нолика.
Граф и Павлик снова переглянулись.
– Она над нами издевается, – сказал Павлик и, по-прежнему держа Марго за шиворот, хорошенько ее тряхнул. – Кому ты продала картину, идиотка?
– Одному командировочному! – выпалила Марго. – Из Питера!
– Имя! – рявкнул громила.
Марго виновато улыбнулась:
– Простите, но я не знаю, как его зовут.
Граф задумчиво вгляделся в ее лицо.
– Не знаешь? – переспросил он.
– Честное слово!
Граф нахмурился.
– Можно задать вам один интимный вопрос? – поинтересовался он.
Марго кивнула:
– Задавайте.
– Вы идиотка?
– Да, – честно ответила Марго. – Но до вчерашнего дня я об этом даже не догадывалась.
Еще с полминуты Граф вглядывался Маргарите в лицо, стараясь понять, лжет она или нет, затем сунул руку в карман и достал нож.
– Сначала, – сказал он, – я отрежу вам левое ухо. А потом… Угадайте, что я сделаю потом?
– Отрежете правое? – предположила Марго.
Граф кивнул:
– Верно. А может быть, я начну с глаз. Они у вас такие красивые. Вырежу и сделаю из них серьги для своей мамы. Она любит аквамарин.
– Изумруд, – поправила Марго. – У меня зеленые глаза. А чтобы ваша мама носила аквамарин, вам придется позаимствовать глаза у вашего приятеля Павлика. Они у него как раз нужного цвета.
Благообразное лицо Графа слегка побагровело. Седые бакенбарды, прежде мягкие и шелковистые, вдруг встали торчком. Он прищурил глаза и прошипел тихо и зловеще:
– А ты, похоже, не очень-то нас боишься.
– Наоборот, – сказала Марго. – Страшно боюсь.
– Тогда почему хамишь?
Марго улыбнулась и робко проговорила:
– От страха.
Граф еще с полминуты разглядывал ее, а затем улыбнулся.
– Честное слово, Марго, вы очень забавная девушка, – сказал он. – Мне таких еще не приходилось встречать. Думаю, в детстве вы, вместо того чтобы играть с куклами, носились с мальчишками по двору с пистолетом в кармане. Я угадал?
Марго покачала головой и сказала:
– Нет, не угадали. Я была без ума от кукол. У меня их было восемь штук, и самую любимую – немецкую фарфоровую красавицу с карими глазами – звали Чуча. Хотите узнать имена остальных? Если у вас есть время, могу перечислить.
Громила Павлик тихо зарычал у Марго за спиной.
– Граф, позволь, я пущу ей кровь! – умоляюще проговорил он.
Граф задумчиво дернул себя пальцами за правый бакенбард.
– Пожалуй, это стоит сделать, – пропел он своим бархатным голосом. – Но начни не с горла, а с уха.
Павлик ухмыльнулся и переместил лезвие ножа к правому уху Марго.
Ознакомительная версия.
